Я його дописала. Час створення 26.07.22-08.08.2022.
Я молодець.
тепер тре перекласти на рідну







Описание:




Милан -фотограф, переживший дни заточения в руках маньяка и сумевший выбраться.
Теперь его мучитель охотится на людей, и создаёт страшные сцены убийства по мотивам фотографий своей неудавшейся жертвы.

Солнечный луч. Читать здесь











" Он любил шарики. Получал от этого гребанное эстетическое удовольствие. На полках этих декоративных финтифлюшек, маятников со стальными сферами на нитках, было пруд-пруди. В иное время Милан с радостью сфотографировал бы диковинную коллекцию в отсветах свечей. Сейчас же он содроганием поджимал челюсть, повиснув на  руках…

Запястья ныли под собственным весом. Плечи, казалось, уже давно вывернулись из суставов. А урод, виновный во всем этом, запускал шарики, один за другим, переходя от полки к полке, от маятника к маятнику, пока вся эта стальная дичь не начинала рябить в глазах и единогласно стучать со всех сторон. И лишь тогда плавной, раздражающей походкой урод подплывал вплотную. Так близко, что его чистое мятное дыхание ощущалось на коже.

— Будешь кричать для меня? — Спрашивал он обманчиво ласково, вдохновенно, почти не ощутимо проводя пальцами по сухим губам Милана. — Не стоит сдерживаться.

Взгляд блестящий и пристальный, и движения до тошноты спокойные,  расслабленные. Милан узнавал эти движения и эту плавность. Даже предвидел, что за ними кроется. Дрожал от этого и пытался молчать, не сойти на испуганный скулеж. Не дать ему того, что он так хотел услышать. Его мучитель тем временем, отвернувшись к столу, задумчиво перебирал свои игрушки. Проверял на остроту тонкие лезвия… И даже так Милан видел его мечтательное, предвкушающее  выражение лица.  Видел и себя, израненного и уставшего, в отражении зеркала, затерявшегося среди полок на противоположной стене. 

Видел и не думал, потому что даже это было сейчас страшно.

— Молчишь…— он все-таки определился с ножом и обернулся.   Провел серым лезвием перед своим лицом. Прищурился, так словно примерялся, где именно будет касаться  острием.  — Зря… Ты все-равно будешь кричать и захлёбываться стонами, мой ангел… "

Эти слова преследовали Милана уже который день.  Он просыпался с ними, жил с ними, и даже  ложился спать. А конца и края не было видно. Чужой голос все-так же  звенел в ушах. Так, словно тот человек  ходил за ним не отставая и шептал, жадно наблюдая за каждым его действием. Чисто как хозяин за только приобретенной животиной. В такие  моменты на шее опять чувствовалось беспощадное давление обычного кожаного ремня, и плечи ныли от выворачивающей тупой боли, похрен что фантомной. Милан  слишком долго висел на руках, слишком долго мерз, чтобы все так просто забыть. Слишком много подвывал и скулил, не в силах справиться с болью. И каждый раз вслушивался в стук ебучих шаров и в  его шаги… Каждый раз холодел от тягучих, словно резина, слов его хриплого голоса. Его мучитель много шептал и приговаривал. Бывало в затылок, бывало в рот. А бывало, и в вспоротую кожу… 

И Милан вздрагивал, и замирал изваянием каждый раз, когда ему опять чудилось, как этот человек стоит где-то неподалеку и смотрит. Наблюдает, лениво склонив голову к левому плечу. Гаденько улыбается, в предвкушении.

На самом деле наблюдал сейчас не он, а офицер. Убитый жизнью детектив  Эшли Саен, который походу раздражал Милана каждым своим движением и каждым звуком. Коротким ёжиком волос, скуластым лицом и гребанной горбинкой на крючковатом носе. Уебищной ямочкой на подбородке.  Наверное, убей этого чувака  и он все равно будет раздражать.

— Как вы себя чувствуете? Сможете посвятить мне минут двадцать и рассказать что именно произошло? — спокойно, почти точь-в-точь с интонациями того мучителя, поинтересовался детектив.

Милан Коуди смотрел на офицера полиции и понимал, что этот легавый его бесит. Он не хотел говорить никому, ничего... 

Забыть хотел, а не ковыряться во всем этом.

— Я вообще не вижу в этом надобности, — отгораживался, давая понять, что говорить не собирается. Мрачнел, раздражаясь и от этой ситуации, и от палаты, и от бесячего психолога, пытающегося выковырять все наружу.   Теперь и этот… клоун в пальто… с-сука с ямочкой.

— Поймите, поймать и наказать его —  в ваших же интересах, мистер Коуди, —терпеливо гнул свое детектив, предлагая писать заявление. Да ладно, пусть в жопу себе засунет это заявление, урод конченный…  В голос же сказал иное:

— Как наказать? — он поднял на офицера тяжёлый взгляд. —  Устроить судебные дебаты?  Или посадить в клеточку на трёхразовое питание? Я вот хочу чтобы его кожа была исполосована так же как и моя. Чтобы он прошёл через то же, что и я…  ощутил тот же страх что и я…  и ту же муть что я, — он внимательно посмотрел на Саена, впитывая каждую его эмоцию... — Которую из моих хотелок  ваш закон сможет обеспечить? Его максимум это гуманное заключение, надобность которого еще надо доказать. 

Эшли Саен молчал. На лбу пролегла морщина, глаза на мгновение застыли и, кажется, даже дыхание стало чуть ощутимее. Этот гад  не мог возразить.  — Ну что вы мнётесь? Ответ  же крутится  у вас на языке. Я даже знаю как он звучит… Обычное ебучее "нет".  Я ведь прав, — Коуди криво усмехнулся. 

— Однако, если мы закроем его,  никто больше не пострадает… — все ещё пытался держаться детектив Саен.

Милан фыркнул. Ему сейчас как-то похрен доберётся тот урод  ещё к кому-то или нет. Но говорить это как-то не с руки. От того парень  зло улыбнулся, смотря в темные глаза Эшли... 

Хорошие глаза, такие бы фотографировать, и типаж хороший, особенно для мрачноты, серых тонов, монохрома. Его бы взять в кадр, а не слушать ту ересь, что он несёт.

Впрочем, что он за фотограф, если не сможет уломать на фотографию среднестатистического типа? Детектива… Подцепить его, ради фотографии, что ли?

— Хорошо… я вам расскажу, спрашивайте. — Милан резко сменил тактику.  Заговорил легко и даже с демонстративным предвкушением, с садистским удовольствием наблюдая, как начинает нервничать офицер. Естественно Милан  Коуди не был намерен рассказывать всё, что тот урод делал, тем более находящемуся перед ним человеку.  Внутри ужас, от которого очень тяжело избавиться. Себя хочется лелеять, а не отвечать на дурные вопросы, а тем более ударяться в откровения.

1. Солнечный луч. Труп на рассвете


"При свете солнца смерть подобна смерти.
В зефирно-розовом рассвете подобна сну…" — было написано на клочке полупрозрачной бумаги. Детектив Эшли Саен смотрел сквозь ее поверхность на розовое пятно восходящего солнца, и понимал, что готов согласиться с этим утверждением. 

— Поэт однако, — выдохнул его напарник, детектив Генри Финч. Сонно зевая и прикрывая рот ладонью, этот немолодой мужчина топтался рядом и напрочь отказывался что-то делать ещё, кроме как "тошнить". Впрочем, любой другой реакции ждать от Финча было глупо и Саен прекрасно понимал это. Он сам не любил приезжать на вызов на рассвете и был не в восторге от вынужденного подъёма в четыре утра. 

— Похоже на чернила… не печатная. — Опустив руки с запиской, Эшли обернулся. Взглядом скользнул по округе. Было людно. Судмедэксперты и полисмены, то и дело, сновали вокруг, изучая, отмечая и фотографируя все на месте преступления. Привычная картина для глаз. Из происшествия в происшествие менялась только локация. Вот и сейчас, не замечая сотрудников, Саен отмечал лишь новую местность:  аккуратные грани чужого загородного дома, деревянную зубчатую ограду,  чуть заброшенный палисадник, кривые стволы старых акаций, неухоженный газон и разросшиеся одичалые цветы, речушку вдалеке. Прекрасный вид на восход.

Интересное место, если бы не одно "но". Все это огромным кольцом обняла красно-белая лента, разметив место преступления и отгородив его от гипотетических зевак. Последних, естественно, в пять утра не было, зато наблюдался растерянный и всклокоченный собственник недвижимого загороднего имущества. Он приехал следом за детективами и теперь веселил полисменов и судмедэкспертов экспрессивными реакциями, то бледнея и осыпая округу охеревшим взглядом, то выпытывая у опрашивающего его сотрудника полиции, будут ли его подозревать и вызывать в участок, или нет... Так и подмывало ответить:"Да, а как же". 

—Не хочешь пообщаться? — кивнул Саен в сторону тонкокостого мужика. Финч скривился, проследив его взгляд.

—Издеваешься? Меня уже тошнит от его рожи и визга… моя бы воля…

Слушая в пол уха своего напарника о его воле и решениях,  Эшли Саен поднырнул под ленту  и, без зазрения совести, уверенным шагом направился  в сторону укрытого  серым полотнищем трупа… мимо экспертов, фотографа и остальной собравшейся братии. 

 Полотно над покойным странным образом нависало: ему  просто что-то  мешало нормально упасть. Это давало пищу для ума. Так и представлялась очередная застрявшая в человеке хрень, наверно ещё и не в единичном экземпляре.

Один из экспертов как раз присел рядом, держа затянутыми в латекс пальцами пинцет и беря пробы грунта. К нему Саен и обратился со своей просьбой.

— Можешь показать его, я без перчаток, — попросил он. Человек кивнул, и отставив пинцет в свой рабочий  чемоданчик, аккуратно отвернул ткань... 

— Господи Иисусе, — выдохнул Финч, отворачиваясь, — на такую херню даже я не готов смотреть. 

Впрочем, он кривил душой. Если бы это была фотография, или просто кадры из фильма, да хотя бы постановочная сцена на съёмочной площадке, на это можно было смотреть бесконечно. Но нет, это не была постановка. Парень перед ними был действительно мёртв и его тело, явно хорошенько  послужило кому-то  основой для экибаны.

— Ну  кто-то же должен смотреть, — пробормотал Эшли, присаживаясь на корточки возле мертвеца и жестом веля  сдернуть полотно полностью. 

— Пиздецовенько, — прокомментировал Финч, разглядывая обнаженное тело без особого интереса. — Надеюсь, об этом не пронюхают журналисты…

— Не должны… — нервно повел плечом Эш, изучая человека перед собой. Блондин,  возраст двадцать три — двадцать пять. Глаза серые. Последние все ещё открыты и направлены на восток.  Голова запрокинута в ту же сторону. Рот  зашпиленный длинной швейной булавкой. Руки обнимали чуть выгнутое в спине тело. Не падали, пришпиленные  цветами к торсу, словно стрелами. Самих цветов около десятка, разных сортов и размеров. Плотные бутоны и совсем распустившиеся. Саен даже опознать их не мог. Только и знал, что перед ним свежие цветы, торчащие прямо из застывшей грудной клетки и живота, пронизывающие насквозь ладони и предплечья. Сердце... И вряд ли этот парень боролся со своим убийцей. И не разобрать, понимал ли, что с ним творили… слишком уж чистая кожа, без царапин и синяков, или специфического оттенка, намекающего на отравление. 

Саен потянул полотно, которым был накрыт труп к себе под колено, согнулся, рассматривая, на чем же мертвец так лежит изогнуто. Понаблюдал парочку массивных камней и все те же стебли цветов, пронзившие чужую спину насквозь и уткнувшиеся в землю… стебли  и трава под ним побурели.

— Чудно, однако. Заморочился ведь… — он все же надеялся, что перед ним не серийник. Потому что если так, то дело дрянь. Журналисты любят хорошие картинки. А эта была слишком хорошая.

— Больной эстет, блядь… — прокомментировал Финч, похоже думая о том же. — Не нравится мне это, Эш. Бесит. Пойду, что ли, опрошу домовладельца.

Саен кивнул. Сам же ещё некоторое время рассматривал жерву, а потом поднялся на ноги. Оценил  собственные подошвы, ища хоть какие-то следы крови. Пытался понять, умирал этот парень здесь, или в другом месте. Да и чем был проткнут, прежде чем каждую его рану украсили цветами?..

Финч был прав. Это дело уже не нравилось.  Тянуло от него больными фантазиями. И даже так, негодуя и будучи взбудораженным увиденной картиной, Эшли Саен не мог не согласится с уродом,  оставившим записку.  Смерть этого парня точно была похожа на сон. Страшный, объятый бесконечными кошмарами и прикосновениями спятившего художника, но все же сон.

***

 Увиденное тем ранним утром, наверное, ещё долго будет сниться. Эшли Саен никогда не был впечатлительным, но забыть прошитое десятками разномастных цветов тело,  оказалось  сложной задачей. 

Он всё никак не мог отделаться от мысли, что имеет дело с больным эстетом. 

И сейчас в который раз просматривая на ноуте фотографии того покойника, понимал, что ему зудят глаза. Эта страшная сцена требовала хорошего фотографа и камеры. Наверное, стоило искать в этом направлении. Возможно в сети вскоре появится отображение этого ужаса…

— Или же этому художнику хотелось только посмотреть… насытиться процессом, а не фотографировать?..  — шептал Эшли себе под нос, рассматривая тонкие пальцы мертвеца. — И если, не приведи Господи, ему это понравилось, он повторит ещё…

Фотографии нашли в сети спустя пару дней. Финч нашел. Саен же прошел по сброшенной ему ссылке и завис. 

Тупо смотрел в экран и чувствовал уровень надвигающейся жопы. 

Казалось бы, обычная фотография…  

На фоне предрассветного неба и золотистых туч, заслонив собой тонкую красную кромку света у горизонта, в центре кадра стоял  давнишний покойник. Белёсые кудри развивались на ветру,  тело, пронизанное цветами, застыло в призывной позе. Казалась и не цветы вовсе пронзили его тела, а черные лучи. Удивительная графичность момента, в котором присутствовало одно немаловажное "но"... Он был жив. Улыбался в экстазе. Казалось,  был одним целым с природой. Был ее отражением, идеальной формой…

Наверное самым худшим в этой фотографии было то, что эй было как минимум две недели. А трупу пара суток. 

Из приятного, у изображения имелся автор. Из неожиданного — им оказался тот самый Милан Коуди. Человек, пробывший в плену насильника и извращенца несколько страшных по своему содержанию дней. 

Эшли Саен не знал о чем думать. То ли это Милан решил выплеснуть пережитое, то ли его насильник вышел на новый уровень.

— Если бы человек на них был мёртв… — Эш, как обычно, включил зануду, обращаясь к своему напарнику по телефону. — Можно было бы считать что фотограф и есть убийца. Но фото уже успело погулять по сети… Понимаешь?

— Я понимаю, что у этого Коуди в анамнезе либо ревнивец, либо подражатель… либо очень оригинальный конкурент. —  Финч как всегда отвечал с иронией. — У меня есть ещё одна новость, Эш… похоже эти два дела объединяют.

2. Солнечный луч. Милан Коуди

— Наклони голову, сладкий… О да, вот так... и ещё, ещё… — выдохнул Милан, довольно всматриваясь в видоискатель  своего фотоаппарата. Пара моделей, которых он активно сейчас юзал, прикасались  друг к другу ладонями. Взгляды были открыты, губы чуть разомкнуты. Все как надо… почти.

—Лиззи, откровеннее, ты же не девственница, — командовал Коуди, приседая на одно колено и выискивая новый ракурс, щёлкал. Объектив жадно ловил длинные огненные волосы Лиз, бронзовую кожу ее партнёра по кадру — Стефана. Белые полупрозрачные ткани, просвечивали их наготу. В вспышках искрились позолоченные шиммером бока. Милан ловил в кадр откровенные прикосновения. Делал акценты на сплетённых ладонях, разорванном касании пальцев, замерших перед поцелуем губах, спутанных волосах на коже и изгибах тела. 

Лиззи послушно откровенничала, касалась Стефана, более чем требовалось. Стреляла взглядом жёлтых глаз, соблазняла и вплетала пальцы в выбеленные кудри.  А вот сам соблазняемый, похоже, решил испортить работу нахрен. То прикосновения слишком сдержанные, то больно наигранные рожи.

— Стеф, да нагни ты ее! — Не вытерпев, возмутился Милан, резко поднимаясь на ноги  и опуская фотоаппарат. — Ты что девчонку впервые держишь?

— Я вообще то тебя привык держать, — огрызнулся Стефан. Лиззи тихо фыркнула и вильнула бедром, упираясь боком ему в пах. Парень отшатнулся под ее задорный смех.

— Господи, Милан, душка, ты его хоть приревнуй, — откровенно веселилась она, обращаясь к Коуди. — Ну хоть слегка, может и мне на радостях перепадёт его экспрессии, — посоветовала она, под раздраженное фырканье Стефана. 

Милан  тяжело вздохнул. Похоже придется опять говорить с ним на чистоту. Устал уже. 

— Сходи за кофе, Лиз… — велел он, не спуская взгляда со своего бывшего. Отставив камеру на стол, он устало  размял шею и недовольно взглянул на  Стефана.

— Если не хотел эту работу, зачем согласился? — В лоб спросил он, когда за Лиз закрылась дверь. — Меня посмотреть? Или  подержать? Соскучился? — Усмехнулся, заметив как Стефан вскинул на него глаза. Сфотографировать бы. Вот так, без Лиз, на фоне декораций, с горящим от злобы взглядом…— Такой жалкий.

 Стеф  повел плечами, смотря на него тяжело, а потом отвернулся. 

— Нагну я ее, не смотри на меня так, — буркнул он.

— Хах, ну естественно, — Коуди продолжал  издеваться, мягким шагом подходя к нему ближе, заходя в зону декорации. — Так я и поверил, Стеф… — парировал, вставая совсем вплотную, цепляясь пальцем за тонкий пояс, перехвативший полупрозрачную ткань на его бедрах. — А может мне тебя нагнуть? Разложить здесь основательно, и отфотографировать без Лиз? — Выдохнул ему в губы, криво улыбаясь. Рука Стефана ожидаемо легла ему на задницу и Милан вздрогнул, почуяв ее прикосновение сквозь плотную джинсу. Одно единственное прикосновение и его переклинило.

—Ты жалок, Стеф, как последняя  шлюха. Заруби себе это на носу… — нервно смахнул с себя его ладонь и взглянул в потемневшие от невысказанных слов глаза. Больно в них… как же это было понятно и ощутимо.

 — Запомни это настроение, сладкий. — пробормотал тихо. —  Вернётся Лиззи, и мы работаем.  Если надо — нагибаем, если надо, трахаем. Ты меня услышал, Стеф?

Впрочем, получить ответ он не успел. Лиззи вернулась быстрее, без кофе, зато с парой нежданных типов. Детектива Эшли Саена узнал сразу, а вот второго видел впервые. Хотя, если пришел с Саеном, то скорее всего тоже коп.

Думать о том, с хера они привалили — не хотелось. Вряд ли что-то хорошее. Впрочем, это не мешало поиздеваться и подогреть нежданную компанию.

— Лиз, что за мутняк? Я эскорт не заказывал, —  нагло усмехнулся он, стреляя взглядом в Саена. Ушлый детективчик на фото так и не раскрутился, а Коуди такого не прощал. Уж больно запала в душу его ебучая ямочка на подбородке.

— Это легавые, Милан, боюсь телами не торгуют, даже для такого красавчика как ты,  — звонко рассмеялась Лиззи, нисколько не стесняясь двух детективов, красноречиво вытянувшихся в лицах. 

— Поверь Лиз, я знаю что это легавые, — дерзко усмехнулся Коуди, чувствуя как внутри только нарастает напряжение. Кажется, к ушам опять склоняется тот урод и шепчет, шепчет…

Шепчет и прикасается. Залазит пальцами под кожу.

Передернув плечом, парень мило улыбнулся  Саену.

— Вы передумали и привели друга?

— Это детектив Генри Финч, — терпеливо представил сотрудника Эшли Саен и предупреждающе взглянул на Финча. — Не бери в голову, Генри. Мистер Коуди манерам не обучен и за языком не следит.

—Это, конечно, крайне приятное описание моих качеств, детектив Саен, но я реально эскорт не заказывал, — вскинул брови Милан и демонстративно взял камеру в руки. — Вам придется подождать, мальчики. Я работаю и каждый час моих сладких моделей, увы, но стоит денег. Разве что вы замените их сами и сыграете мне хорошенький нюд в компании друг друга.

—Это не займет много времени… —пытался ещё лопотать  краснеющий человеко-шкаф, обозвавший себя как Генри.

—Да знаю я ваше "не много". С хуя вас двое пришло, небось вопросов под двадцать, — фыркнул Милан и припал к видоискателю, игнорируя их. Небось и с плохими вестями пришли. Позже подумает об этом. Сначала работа. Милан так распалился, что не постеснялся выгнуться в спине и выпятить задницу аккурат в сторону детектива Эшли.  Облизнул губы языком, смотря на Стефана свободным глазом. Ох как это его задело … да как дело пошло…

* * *

Уже позже, отсняв, все что хотел и просмотрев камеру, Милан Коуди устроился в удобном кресле в углу своей собственной студии. Даже позволил себе потянуться и зевнуть, прежде чем скептически уставился на копов.

— Хорошо, давайте свои фотографии, взгляну на труп… Надеюсь, мне потом  его не пришьют.

— Конечно нет, — уверил  его Эшли Саен.

— Возможно, — поиздевался Генри Финч. Наверное, все ещё не мог простить "эскорт" и "нюд".

Нахмурившись, Милан взял протянутый ему конверт  и  уверенно его раскрыл. Вытащил стопку распечаток на плотной фотобумаге.  Качество, конечно, желало быть лучше, да и принтер у них, конечно струйный… уродство просто.

— Дом... речка, записка… бля, кто-то однако поэт…

Под гробовое молчание детективов, он с усмешкой комментировал то, что видит, покуда не влип взглядом в очередное изображение. Лишь спустя пару мгновений понял, что не дышит  и что у него дрожат руки. 

Милан знал этого парня… 

Когда он видел его в последний раз? И где это было?  Они тогда всей компанией загримировали его,  отсняли фотографии для журнала, а потом поехали тусить. Но, после,  они и не пересекались. Внутри неприятно кольнуло, заболело и подкатило к горлу тяжёлым комком.

Коуди не был глуп и понимал, то что он сейчас видит на фотографии — не декорации и не грим. Да и сделано в другом месте, в другое время. Сглотнув, взглянул ещё парочку снимков той же сцены в различных ракурсах. На последнем же изображении была его собственная работа, сделанная несколько недель назад, ещё до его собственного похищения... Прикрыл глаза, справляясь с накатывающей паникой, чувствуя фантомные прикосновения под кожей.

— Это Рик, — наконец выдохнул Коуди, понимая, что не узнаёт собственного голоса. — Я работал с ним  около месяца назад, для журнала.  Вот как раз две недели назад завершили обработку снимков и выложили на платформу.

— Часто так делаете? — Поинтересовался Финч. Саен сидел молча у окна, и наблюдал за опросом парня со стороны. Его интересовало всё: положение тела, движение рук и глаз, мимика, изменения тембра голоса, всё что может дать подсказку на тему:  что этот человек либо говорит правду, либо врёт, либо что-то скрывает.

Но всё что он видел в этом парне, так это глубокую растерянность и непонимание ситуации. Страх. Милан Коуди, похоже, только с виду стрелял бравадой, давая обманчивое представление о своем состоянии.

Сложно.

Финч сыпал вопросы один за другим. Милан Коуди отвечал и похоже всё больше серел на лице.

— Что вас связывало? — решил поинтересоваться Эшли. — Меня сейчас интересует не ваша общая работа… И  не ваши фотографии. А ваши личные отношения. 

Коуди  сглотнул, от чего его чётко очерченный острый кадык вскинулся вверх. Резко повернул лицо к Саену.

— А с какого хера я должен отвечать на этот вопрос? — возмутился он, давя в себе разбушевавшиеся нервы.

— Вы можете рассказать, что вы делали двадцать шестого числа этого месяца в течение дня и ночи?  — Добавил свой вопрос Финч.

— Блядь, под кайфом был, — вскинулся Милан Коуди. А потом, мотнув головой, тяжело вздохнул. — Почти целый день игрался в сетевую, отдыхал. 

— И подтвердить этого никто не может? — добил его Эш.

Милан отнял руку от лица и в неверии  уставился на него.

— Нет, блядь, у меня под столом любовник сидел и весь день хуй сосал… — огрызнулся он. Уроды шутку, похоже, не оценили.

—Вы — гей? — выдал Финч, продолжая ковырять дальше.

— А что, это меняет дело? — Милан уже пожалел, что вообще начал с ними говорить. Смотрел то на одного, то на другого и думал, что зря отпустил Стефана и Лиз. Лучше бы дальше фотографировал. Ему не нравилась ни тема разговора, ни собеседники. А свинтить, не получалось.

 — Неужели перестанете цепляться ко мне с тупыми вопросами только потому, что у меня другие предпочтения?

—Нет это не меняет дело, но возникает подозрение, что с покойным вы не только фотографировались, — спокойно объяснил Саен, ставя пометки в своем смартфоне, фиксируя детали происходящего разговора. —  Скажите, преступник с вами не связывался больше? Я повторю свой вопрос, который задавал раньше. Тайные поклонники, знакомые в сети? Может фанатики вашего творчества, воздыхатели? 

— А что, хотите в их число? — Милан зло усмехнулся и демонстративно обсосал палец. — Кому из вас дать офицеры или сразу двум?

Саен даже не успел отреагировать, так быстро сорвался с места Финч. 

* * *

— Вот уёбыш, — недовольно пробурчал Генри, потирая костяшки. —  Я б ему всю рожу разукрасил.

Они вышли на улицу поспешно, вывалившись из двери-вертушки бизнес-центра, как из детской карусели. Шум летней улицы поглотил моментально, как и людской поток.  Эш лениво скользнул взглядом вдоль нее, оценивая количество муниципальных камер на участке и уровень засилья частных торговых точек.

— Будет хорошо, если он не накатает на тебя заявление. Имеет право, — наконец ответил он на возмущение Финча и кивнул в сторону мелкой полусферы над головой. 

Генри нервно огладил зубы языком и проследил за его взглядом, оценил видеокамеру.

— А в студии у него  их было две. Одна у входа, другая  у окна.

— Надо бы сделать запрос. Изучить записи… — подытожил  Эш. Они переглянулись, думая об одном и том же, по-сути. — Установить слежку.

Где-то затесался сталкер, наметивший своей целью Коуди и его окружение. И если это действительно так, то быть ещё убийствам. Вопрос в другом — каков мотив? Ревность к Милану или его таланту, в заработке?

—  Возможно, дело в другом и  убийцу в конечном итоге интересовал не  Милан лично, а то что заработал убитый… популярность, участие в съёмке? — Финч, похоже, слегка успокоился, после экспрессивного выпада Коуди, и теперь снова строил версии. Он выдвигал их одну за другой и Эш понимал, что каждую придется расписать и проверить. 

— Думаешь, обычная грызня конкурентов? Без сексуальной подоплёки?— с сомнением взглянул на напарника  Эшли. — Ты же видел фотографии с Коуди, что с ним делали.

— Это могут быть вообще независимые случаи, — пожал плечами Финч и Саен не мог с этим не согласиться. Всё-таки плохо будет, если Генри отстранят. Его напарник был обычно объективен, не то что Эш.

Впрочем, через двадцать минут было уже не до этого. Поступил новый вызов. Опять нашли тело, опять постановка и декорации. А ещё через некоторое время опять звонил Коуди...

3. Солнечный луч. Пергамент


Потирая ноющий подбородок, Милан закрылся в санузле и теперь внимательно рассматривал свое лицо на предмет возможных последствий. Хорошо подколол легавых, ничего не скажешь. Зато отстали. Покрутившись перед зеркалом,  понял что вроде бы ничего страшного там нет и сполоснул лицо… Нырнул в шкафчик за коробкой с успокоительным. Раскрыл и с непониманием вытащил оттуда стопку изрезанного пекарского пергамента, вместо блистера с инструкцией. И на каждом каллиграфическая надпись... Задрожал. Выронил... Мелкие прямоугольники вмиг промокли и забили слив. Чернила на них расплылись, вздымаясь черными фактурными разводами. Сглотнул, в ужасе наблюдая за медленно поднимающейся водой.

 Подвис. 

Не видел этой воды, видел застывшие кисти, проткнутые цветами. Словно и не кисти это, а бабочки, пригвожденные  шпильками к окрашенной фанере. С подписями их названий…  

Рику тоже досталась подпись. Своя персональная страшная фраза...

Коуди нервно сжал пальцы на краях умывальника, чуть склонился, не в силах справиться с одолевающими эмоциями и жутью. Губы зазудели, словно это не тому парню, а Милану прошили их булавкой. Даже некачественные распечатки хорошо передавали  весь ужас действий больного ублюдка. 

"Кричи для меня… мой ангел.."

В дверь ванной неожиданно постучали. 

Замер в панике, чувствуя как прошиб холодный пот.

"Кричи…"

— Ты как? — раздался голос Стефана за дверью. Слышно было, как он прислонился к двери с той стороны. —Ты как-то весь сник, и я решил удостоверится, что все хорошо.

"Плохо, очень… непослушен…" 

Замолчи...

Дернулся, зажмурился на миг, гоня все это прочь, до боли сжимая пальцами края умывальника, а после резко отшатнулся и выпрямился. Взглянул на себя в зеркало, испуганного и тяжело дышащего.

— Это просто Стеф, — прошептал, обращаясь к самому себе. — Мой  Стефан…

Просто молчи.

 Отворил двери только когда  справился с эмоциями и тут же вперился в бывшего взглядом. Нервно облизал губы. "Просто Стеф" был на полголовы выше. Да и на порядок сильнее. И даже зная, что этот человек в жизни не поднял ни на кого руку, Милан ощущал нервную дрожь в поджилках.

—Я думал, ты ушел… —  тихо вымолвил,  не зная о чем с ним говорить и как спровадить прочь. Просто сейчас этот человек был лишним.

— Ждал, пока выйдут, — пожал плечами Стефан. — Что они хотели?

— Поговорить… 

— О том случае?

"Тем случаем" Стеф называл похищение Милана и насилие над ним. Впрочем, он не знал всей картины. Он удостоился лишь пары общих фраз. 

Остального Коуди просто не рассказал. Не хотел видеть отражение свое ужаса в его глазах. Пусть лучше злится и нервничает от того, что его отталкивают, в который раз.

— Ключ верни… 

Стефан помялся, а потом вытащил из кармана связку ключей. Под пристальным взглядом Коуди отстегнул тот, что отмыкал двери в студию.

— От квартиры тоже…

— Я думал… тебе просто нужен отдых от меня, чтобы справится с произошедшим,— голос Стефа погрустнел. Коуди на миг прикрыл глаза, справляясь с эмоциями.

Думал он… Просто… сказать что нужен перерыв проще, чем рассказывать, что тело исполосовано и вызывает отвращение. Что от прикосновений… любых, даже самых невинных, бьёт дрожью и ужасом. Показывать себя таким Стефану Милан не собирался. Только не ему.

—Мне нужен отдых вообще … — сейчас голос Коуди был похож на шелест, а не на то, что обычно выдает человеческое горло.   Отобранные ключи обожгли ладонь и, отчего-то, напомнили тот набор  ножей на столе безумца.

Стеф мялся и смотрел на него растерянно. Снова выглядел побитой собакой.

— Мил, я скучаю по тебе… 

"Мой ангел… кричи для меня…" 

Коуди нервно повел плечом и спрятал отобранные ключи в задний карман джинсов.

— Будет тебе, Стефан, я устал от нас.

На самом деле соврал. И его самый дорогой человек прекрасно чувствовал  это. Иначе, не посмел бы стоять и требовать внимания. Потому не сдавался и искал встреч. Слишком хорошо друг друга знали, чтобы даже в этой ситуации видеть очевидное. 

 Ранее  закадычные друзья. Позже  не менее пылкие любовники. Милан тоже скучал. Ему эти отношения не надоели. Просто… как объяснить любимому человеку, что боится прикосновений? Боится ночью просыпаться от чужого дыхания рядом? Как объяснить, что в каждом объятии ему чудится  та тварь? И каждый раз когда рядом стоит человек,  вспоминается, как чужие пальцы пробираются под кожу.  

 Стефан не понял бы таких откровений и обязательно полез бы своими руками куда не надо…  Впрочем, а что на теле Милана Коуди осталось прежним, таким  как надо? Откровенно — ничего. Потому Стефана приходилось отталкивать, каждый раз грубее и злее. Просто оберегать его от этого ужаса.

Коуди не глядя пересёк студию, где у окна стояла тумбочка с кухонной утварью. Щёлкнул электрическим чайником и по привычке вытащил две чашки. Не спрашивая сыпанул кофе в обе. 

— Мил… 

Вздрогнул.  Стеф, подошёл слишком близко.

— Мальчика убили… которого я фотографировал. —Объяснил он, понимая, что его бывший  будет топтаться здесь до тех пор, пока не услышит хоть что-то. Надо просто задвинуть удобоваримую версию. — У меня были планы на него. Слишком хорош  в образах… Был. Графичен буквально в любой своей позе, как бы не падал свет. Его любила камера … — бросил сахар в чашки, себе пол ложки, и Стефану две. Залил водой медленно, тонкой струей, от чего на поверхности черной жижи поднялась кремовая пена, а молотые зерна медленно, но осели. Пар клубился и невесомыми завитками поднимался вверх, как те чернила в воде,  щекотал ноздри. Наверное... единственное место, где этот урод не был… Коуди нахмурился, погружаясь в воспоминания, в мерный перестук маятников навсегда отпечатавшийся в сознании.  Отблеск тонких лезвий на столе.

 —  Знаешь,  мне было бы проще, если бы  он меня убил, — признался, вздрагивая от звучания собственного голоса. 

В тишине студии даже говорить громко не надо. Был слышен любой шепот и любой стон.  

— Но ты жив. Тебе повезло больше чем тому… мальчику, — ласково возразил Стефан. Он присел рядом, взял чашку и  поднял внимательный взгляд. Изучал лицо Коуди и прятал за своим спокойствием целую бурю эмоций. 

Как же  Милан любил фотографировать это его лицо и эти глаза.

"Кричи для меня…

Кричи для меня…

Ещё…"

— Повезло ли… 

— Расскажи…— Стефан смотрел на него пристально. Милан же скользил взглядом по приятному лицу, серым глазам, ровным скулам и носу, вспоминал вкус его чувственных губ… Как они, вместо этого "расскажи", шептали нечто иное.

— Пойдем, фотографироваться, — отвёл глаза.

 Стоять рядом со Стефаном сейчас тяжело.   Не хотелось ни близких отношений, ни разговоров, ни сочувствующих взглядов.

Чего действительно хотелось, так это убежать куда-то на необитаемый остров,  где не будет ни людей,  ни укромных комнатушек, в которых возможно кого-то спрятать.

— Я не хочу фотографироваться, — неожиданно выдыхает Стефан, — я хочу понять что с тобой происходит. Хочу знать. Расскажи. Не сдвинусь с места, пока не расскажешь.

Он всего лишь положил ладонь на его запястье… 

Милан вздрогнул, усилием воли заставив себя стоять, не отнимать руку.

— Слушай,  я тебя вроде уже несколько раз сказал, я не хочу тебе этого говорить. Достаточно того что я это знаю.

Стефан нахмурился:

— А тебе в голову не приходило, что мне это важно понимать… что он с тобой делал?

— А тебе, блядь, не приходило в голову, что я имею право это не рассказывать?! — выкрикнул в ответ Милан. — Я не хочу это рассказывать, слышишь?! Убирайся!!!

Наверное зря вскрикнул. Стеф молча сжал пальцы на запястье и дёрнул его на себя. Обнял, целуя в губы жадно и неистово. Давая понять все свое отчаяние и низвергая в кромешный ад… 

Кровь забухтела в ушах… Милан закричал.

А когда почувствовал свободу, ударил наотмашь.

***

Дверь за Стефом закрылась бесшумно. Милан молчал некоторое время, а потом нервно смахнул со стола его чашку. Легкая керамическая вещица лопнула от удара, в мгновение обжигая выплеснутым кофе его босые стопы. Развалилась на несколько частей и на множество мокрых грязных осколков. Смотреть на это было невыносимо, а убирать некому.

"Смотри на меня, ангел"...

"Кричи для меня"

Как эти бумажки оказались в упаковке из-под таблеток?

 Камеры... Должны были снять. Нервно подлетел к ноутбуку, полез в записи и отшатнулся, наблюдая тупо вычищенные папки что с записями камер слежения, что с фото.

Воздуха в мгновение не хватило.

 Милан схватился пальцами за собственные волосы, потянул их, до боли закусывая губы. 

Не кричать, не кричать. 

"Кричи для меня…"

Казалось, он снова стоит напротив и гаденько улыбается, склонив голову к левому плечу.

— Нет… пожалуйста... не снова...

Взвыл,  отшатнувшись к стене. Мысленно был не здесь, а где-то там.  Собственный скулеж прорвался наружу тонким писком. Голову кружил тяжёлый запах  восточных пряностей, кофе и секса, собственной крови. Глаза снова оказались плотно завязаны и тело обездвижено. Зубы впивались в кляп. Тот урод поддевал кожу ножом, срезал ее, разворачивая, касаясь пальцами. Улыбался... Тяжело дышал, вылизывая, и кончал. Доводил до изнеможения. Наслаждался. 

Вцепился пальцами в собственную одежду, разрывая ее на себе, царапая и срывая затянувшиеся корки едва подсохших ран. Вспоминал происходящее и не желал больше чувствовать этого на себе. Подвывал, захлебываясь в истерике. 

Многим позже, уткнувшись лбом в дощатый пол, Милан с болью втягивал в себя воздух  и пытался дышать. Горло и пресс до такой степени сдавило спазмами, что казалось сам задохнётся, без вспомогательных средств.   

А когда дыхание всё-таки пришло в норму, наконец разжал пальцы, отлип от пола и  кое-как поднялся на ноги. Добрался со своего смартфона.

Позвонил.

— Детектив Саен… кажется… у меня проблема, — выдохнул  и с силой стукнулся затылком о стенку, пытаясь привести мысли в порядок. — Я… понимаю что уехали, но… вернитесь, пожалуйста… Или пришлите того, в ком уверены на все сто. Здесь… кто-то украл мои таблетки и стёр записи с видеокамер, фотографии. Я не знаю, когда. Я боюсь…

4. Солнечный луч. Вредный ангел


 — Вы хоть представляете, сколько здесь бывает людей за день? — Тихо поинтересовался Милан у Генри Финча. Мужчина перевел на него хмурый взгляд, и парень стушевался. — Могу показать расписание. — Попытался сказать более мягко.

 Генри оценил. По крайней мере, после того, как нашел этого парня в полу вменяемом состоянии с  разодранной в кровь кожей, злиться на него больше не получалось. Коуди, конечно, сам позвонил Эшу, нес какую-то бурду об исчезнувших таблетках, пергаменте, удаленных записях с видеокамер. Что-то шептал об пальцах под кожей и преследовании. Пришлось кому-то вернуться. 

— Не переживайте мистер Коуди, их тоже изымем, — спокойно ответил детектив, прислонившись к уже обработанной экспертами стене. Ему хотелось курить. Эш был занят вызовом. Так что  с ушлым фотографом Финчу пришлось общаться самому. Честно говоря, поворот был неожиданным. Они толком не успели отъехать по вызову, когда этот придурок отзвонился Эшу и сказал, что кое-что нашел в своей студии.

В итоге в деле о похищении Милана Коуди появились новые вопросы, на которые вовсе не было ответов.

Впрочем, ничего сверхъестественного.

Сигнал входящего сообщения, вынудил детектива полезть в карман за смартфоном. Смахнув блокировку, Финч уставился на присланное Саеном фото и нахмурился. Это была записка, схожая с той, что нашли на предыдущем месте преступления. Только слова другие:

"Пой, пой для меня, мой ангел…
Моли,  вдохновенный болью."

 Дальше посыпались снимки одни краше других. 

Очередной труп, на этот раз девчонки, в картинно изогнутой позе  и с гипсовой маской на лице. Лежал он в компании дохлых голубей. Два десятка птиц были все до одного пришпиленные к земле в "летящих позах". 

Шпильки у урода, похоже, были из одного набора.

Финч нахмурился, а потом посмотрел на все ещё бледного хозяина фотостудии.

— Коуди… готов посмотреть на ещё один труп? — поинтересовался он, поднимая на парня взгляд. — Интересно знать, снимал ли ты нечто подобное…

Милан неуверенно кивнул, смотря на Финча резко помутневшими глазами, а потом, поджав губы, заглянул в протянутый ему телефон. Шумно выдохнул, прикрывая  лицо ладонью.

— Сейчас, — вымолвил тихо, проходя вглубь студии и садясь за ноут. Он был какой-то напряжённый и дерганный. Почти посеревший, сосредоточенный. —  В инсте должна была сохраниться…

Генри встал у него за спиной и тупо смотрел в экран, на мелькающие изображения, даже толком не успевая понять, что на них. 

В какой-то момент кадр остановился.

Там было море. Бесконечный горизонт, яркая синева что в небесах, что в воде. На его фоне, в полупрозрачном голубом платье  танцевала женщина. В правой руке она держала  белую венецианскую маску, прикрывала ею лицо. Губы искусственного лица были позолочены, щеки поблескивали патиной. И сине-зеленые перья торчали над лбом пышным блестящим  хохолком. Рыжие волосы взметнулись в движении, да так и замерли. Застыли поддернутые ветром ткани… и чайки... Много чаек, круживших вокруг нее, словно потусторонний колдовской водоворот. Это была, действительно, красивая фотография.

  — Это  Лиззи. Я ее снимал, — глухо объяснил Коуди и вздрогнул, когда  детектив, склонившись,  навис  над ним. — Пол года назад. 

Поднялся со стула, отходя на пару шагов, обнимая себя, дрожащими руками. Генри же, не обратив на его реакцию внимания, смотрел на фотографию и понимал, что, да… вокруг Коуди крутится серийник.

Получив  ссылку на фотографию, Финч сбросил ее Эшу и приписал ниже: 

"Поздравляю с серийной жопой, Эш."

Он конечно шутил и иронизировал. Его напарник однозначно это поймёт. Правда от наличия шуток, это странное дело не стало легче.

— Дай контакты этой Лиззи, парень. Лучше ей явиться в отделение, обычный опрос как свидетеля…

***

Они покинули фотостудию только через пару часов. Милан был усталым и нервным, дерганным. Полез в карман лёгкой летней куртки за ключами и не нашел их. Озадачился, похлопывая себя в поисках, пока не нащупал ключи, отобранные у Стефана. Ровно два. От студии и от квартиры. Куда подевалась собственная связка — оставалось загадкой. Милан нахмурился. Вернувшись в студию, ещё долго рылся по немногочисленным полкам, но не нашел. Хорошо хоть, машину сегодня не брал, а то потерял бы все разом . 

Подхватив телефон и забрав фотоаппарат, вызвал такси и, раздосадованный, все-таки закрыл за собой входную дверь.

День был дерьмовым. Дальше некуда. И от этого становилось тошно.

Выйдя из бизнес-центра в вечернюю синеву улицы, Коуди непонимающе оглянулся по сторонам. Ряды желтоватых фонарей уже горели яркими факелами. Людей стало чуть меньше, чем днём, да и машин не особо. 

Удивлённо взглянул на часы и отметил, что уже девять. Хорошо же он сегодня застрял... 

Вспоминая день, Милан нервно кусал губы и думал о том, что завтра может стать ещё сложнее. Руки чесались вычистить свои аккаунты в сети и удалить все фото. Только чтобы тот человек, больше не вдохновлялся ими.

Некстати зазвонил телефон. Стефан…

— Что ты хочешь от меня?

—Правду… 

Милан тяжело вздохнул, опуская взгляд к асфальту. Стеф не отстанет… Надо найти в себе силы быть жестче.

— Найди себе кого, не такого как я. Будь счастлив.

—И тебя это устроит?

Собственные пальцы невольно сжались в кулаки. Устроит ли? Нет, конечно…

— Устроит. Ты мне больше не нужен Стеф … в этом правда… и пожалуйста не пей. Это раздражает.

Сбросив звонок, нервно сжал челюсть. Стефану наверняка больно это слышать который день. Но... Кто Милан такой, чтобы не давать ему жить дальше, тормозить его в своем ужасе?  

Никто. Абсолютно.

Пока ждал такси,  уткнулся в смартфон, перебирая свои с Стефаном снимки.  Зря он его ударил. Увы, ничего уже не изменить. Фото удалялись из инсты одно за другим. Планомерно и жестоко. Милан не хотел давать преступнику никакого повода вдохновляться еще.

Стоило машине подъехать, сел в нее и спрятал телефон подальше.

—  На пятьдесят восьмую, пожалуйста, — назвал он не совсем свой адрес. 

Он хотел расслабиться и пофотографировать. А что может быть лучше  вечерней прогулки по пути домой? 

Там был хороший сквер, можно было отснять старые деревья и интересных прохожих, влюбленные пары. Одним словом — отдохнуть.

И Милан вскоре отдыхал, ловил в кадр интересные тени и лица, взгляды, смущённо сплетенные пальцы подростков… и много думал. Что-то было в этих первых прикосновениях особенное. Их непорочность была видна издали, словно впервые распустившиеся цветы, а не пальцы. Прекрасные в своей неопытности проявления чувств.

Смотря сквозь них на свои воспоминания, Коуди понимал, что был таким же когда-то. Сейчас же, напуганному и изувеченному, ему придется искать к своим чувствам новый путь, сквозь страх и отвращение.

***

Его опять занесло в бар ночного клуба… не первый раз за эту неделю. Коктейль закончился и Стефан заказал который по кругу. Пил и  растерянно смотрел на сбитый звонок. Милан опять это делал. Тупо его слал.

Стеф, увы, так и не понял почему они расстались. Просто думал, что Милану в один момент взыграло. Свободы ему мало. Дышать тесно. Ревность жмёт. Он сам  выплевывал эти слова и Стефан их принимал за чистую монету. Помнится, тем вечером, они знатно повздорили и Коуди, хлопнув дверью, ушел тусить. 

Его не было день, два, потом три… неделю. Стеф, как дурак, набирал его номер и слышал в ответ лишь : "Ваш номер заблокирован абонентом". О том, что произошло, узнал случайно. Прилетел в больницу и был припечатан тем, что Милан "загулял" и нарвался на не "того", над ним "надругались". Милан, кутаясь в покрывало, смотрел в глаза и просил больше не приходить. Без надобности не звонить. 

Больше никаких нежностей, обычные рабочие отношения… 

Он говорил это спокойно, чуть кривя губы в ненужной улыбке, а Стефану было больно.  Ведь ему пытались  изменить… и в итоге еще и выставили за дверь, как шелудивого пса. Так, словно, Стефан сам его подбивал, мол, иди, изменяй… Как же … Ведь не было такого.

— Я бы дал ему в морду.

— Что? — Стефан резко обернулся на прозвучавшую фразу. И малость прибалдел, от того как близко к нему находился незнакомец. Сидел, рядом, цедя какой-то шот, словно не решался выпить его одним  махом. На порядок старше, с чёткими резко очерченными скулами, светлыми глазами, даже водянистыми. Казалось, они меняли цвет под мерцающим освещением внутренней светодиодной вывески. То зеленели, то отдавали синим блеском. А когда загорелись красными, он вообще стал напоминать вампира. Такого мудилу хотелось сфотографировать. Милан бы оценил. Собственная мысль неприятно кольнула. Ведь… Милану насрать.

— Говорю, я бы дал ему в морду за то что он тебе сказал. Ты сидишь, как идиот признаешься в любви, а тебя откровенно шлют и предлагают шляться. Который раз ты это делаешь? Ты что мазохист? — Без какого либо такта выдал незнакомец.

Стефан тихо рассмеялся. Либо выпил сегодня слишком много, либо воздержание и обида на Милана взыграли.

— Подслушивал, что ли? Так понравилось, что решил  попробовать? — Хмыкнул он, наблюдая за действиями бармена. 

— Насколько ты мазохист или насколько ты трепетный? — Мужчина снова присосался к своему пойлу, улыбался одними глазами.

Это смутило.

— Слушай, чувак… — Стеф невольно запнулся, ловя на себе его пристальный взгляд. — Шёл бы ты. Я занят.

Чертов коктейль делался слишком долго. Мудак   ответил не сразу. Сначала опрокинул и медленно перекатил свой  напиток на языке. Потом сглотнул, не отрывая от Стефана взгляда.

— Самопожертвованием? — Усмехнулся он, чуть склонив голову к левому плечу. —  Порой надо просто расслабиться. Нужно ли жертвовать собой, ради какого-то чурбана? Если передумаешь, — он отставил пустую стопку на стойку и жестом указал бармену повторить, — я здесь на машине, мой  ангел, — пригласил он, — синий мустанг. Не перепутаешь.

Стеф фыркнул, забрал подсунутый ему коктейль и поспешил удалиться… Ангел… этот чувак слишком много о себе мнил.

Снова набрал номер Милана и снова был мягко послан. 

Этим вечером Мил слал его ещё много раз, откровенно рекомендуя ехать домой и проспаться. "Завтра фотосессия", — твердил он. Стеф кривлялся в ответ, понимая, что не в силах даже думать о том, чтобы спокойно, находится рядом с Коуди. Тем более во время работы. На последнем звонке Милан уже рычал в трубку, гаркнул, что у него свидание и просто отключил телефон… Сердце кольнуло.

Стефан сам не заметил, как полон разочарования,  вышел на улицу и закурил. Тянул сигарету одну за другой, отстраненно осматривая припаркованные машины,  пока не наткнулся взглядом синий мустанг. Давешний  незнакомец как раз снял его с сигнализации и открыл дверь. Зашвырнул бутылку какого-то пойла на заднее сиденье.

Хех… пьяный за рулём, быть аварии… мысль от чего-то развеселила не совсем трезвого Стефана.

—Эй, мужик, предложение ещё в силе? — окликнул он.

Мужчина выпрямился, смотря на Стефана долгим непроницаемым взглядом. Потом усмехнулся и жестом пригласил машину.

— Садись, прокачу…

Стеф не заставил его ждать. 

Сесть к незнакомцу машину дело не совсем привычное. Но не сложное.

—И что, часто подбираешь кого-то в баре, подвыпивши? — Попытался завязать он разговор, когда мустанг двинулся с места.

Было поздно, от того на трассе вовсе не было машин. Они проезжали фонари один за другим. Тени скользили по  лицу водителя и делали его фактурным, графическим, даже  притягательным. Незнакомец слегка улыбался и Стефу  начало казаться что на один вечер он даже лучше, чем неплохой вариант.

— Нет, обычно подбираю потерянных котят, — ответил мужчина, абсолютно спокойно.  — Знаешь, таких грустных, стоящих на четырех лапах и трясущихся под дождём у какого-то подъезда. Сумевших выбраться из коробки, но  оказавшихся не в состоянии залезть обратно, — он кинул на Стефана задумчивый взгляд. — Прелесть.

—Это ты шутишь сейчас?

—Конечно, — тихо рассмеялся он, — люблю пошутить. А ты часто позволяешь себя снимать в баре?

—Хах…— Стефан рассмеялся, смущённый вопросом. — Знаешь, у трясущихся возле коробки котят есть одна общая черта. Обычно это их первый выход в свет… И он сделан без их спроса, после того как хозяин дал под зад.

Похоже, он всё-таки мозахист… Ведь Милан реально давно прогнал его. Пора уже забыть про него и дать ему делать то, что он хочет. Свободу от себя. От самой мысли больно. Но, как-то справится, уже начал путь к этому.

 —Что ж, мне кажется это вполне приличное объяснение, — пожал плечами незнакомец. По-хорошему, спросить бы его имя. Но Стеф не был уверен, что захочет продолжать общение после этого вечера.

— Завело?  — поинтересовался он, решив что обойдется без имени.

— Достаточно чтобы не высадить тебя посреди дороги, — усмехнулся этот человек.

5. Солнечный луч. Боль


Их путь, как оказалось, лежал в загородный дом. Далеко, в свете луны, поблескивали речушка. Чернела зубчатая ограда на фоне тёмно-синего звёздного неба. Вычурными изогнутыми формами застыли толстые стволы деревьев с разлапистыми листьями.

— Ты здесь живёшь? — Поинтересовался Стефан, послушно проходя в дом и бросая взгляды на уютную обстановку. Аккуратные настенные часы показывали десять вечера. Только подумать, ещё час назад он слушал по телефону упрёки Милана. Теперь же собирался связаться с другим человеком.

— Приезжаю расслабиться, — объяснил хозяин жилища, прикрывая дверь и привычно вешая ключи в ключницу возле дверей. Он подошёл беззвучно, со спины. Стефан шумно выдохнул, когда ладони мужчины легли ему на плечи, мягко их сжали, разминая. Чужие теплые пальцы невесомо скользнули по шее, словно ласкали не человека, а фарфоровую статуэтку. Вмиг взбудораженный Стеф повернул голову, ловя его мягкое дыхание, неожиданно свежее, отдающее мятой…

В общем молчании, без ненужной спешки, знакомились,  прикасаясь к друг другу губами.  Ощущали обоюдную дрожь и томление подступающего возбуждения.

Он мягкой поступью вел вглубь своего дома, не отпуская из объятий и не давая покоя своими губами. Порхал пальцами по телу, незаметно освобождая от одежд. Поднимал на поверхность первобытные желания и топил ненужные мысли, заполняя голову собой.

И много, много шептал это удивительное: "Мой  ангел".

***

Было давно за полночь, два… или три…  Стефан больше не звонил. Милан шлялся и шел куда глаза глядят, позабыв про фотоаппарат, болтающийся на шее. Боль сквозящую в голосе бывшего, кажется ощущал кожей. Уже который раз прокручивая в голове те последние, брошенные ему обидные фразы. А толку с того? Не заметил, как ноги подвели к собственному дому. По привычке наплевав на лифт, поднялся на четвертый этаж  ступенями. Фиксировал взгляд на непонятно откуда взявшейся полоске прочертившей лестничный пролет по вертикали ровно на половину. Из этажа на этаж. Кому-то точно не было что делать. Стрелка вела к его квартире. Милан нахмурился, взирая на  нарисованное острие. Его черный кончик   нагло заполз на дверь и  привел к замочной скважине... Оттуда   торчал клочок бумаги.   Милан автоматически выдернул его и развернул.

"Позвони мне… " — гласило послание. Ниже был написан номер Стефана.  Коуди нахмурился, не узнавая почерка и раздражаясь испорченными дверьми. 

Войдя в жилье, устало отставил фотоаппарат на тумбу, и бездумно отметил лежащие на ней пропавшие ключи. Сбросил мокасины и застыл во все глаза наблюдая на полу нарисованную все тем же черным маркером  стрелку.  Она указывала в спальню. Милан смотрел на слегка прикрытую дверь и понимал, что его раздражение только усугубляется. Стеф наверняка сделал дубликат ключа, можно было догадаться. И если он сейчас там, валяется на кровати, то просто получит по роже. За просто так. Это переходило все возможные границы. Раздраженно толкнул дверь ладонью, не касаясь ручки и  прошел внутрь.

Застыл, понимая, что его начинает просто трясти. По стенам были расклеены фотографии.  Их… совместные интимные фото. Все то, что пропало с ноута в студии. Сглотнув, уставился на клочок бумаги, который выдернул из двери. А потом, полный холодного бешенства набрал его номер.

— Ты совсем спятил?! — Гаркнул он в трубку, стоило установиться связи. — Какой части твоего ебучего пьяного мозга не понятно что мне на тебя насрать?! Не ходи за мной! И ключи может запихнуть себе в задницу, я сменю замок! 

В ответ послышался тихий, пробирающий до дрожи смешок.

— Доброй ночи, мой ангел… — дышали в трубку с той стороны. Да так мерзко, что Милан подавился своими словами. — Вижу, ты оценил новый декор. Мы старались… правда Стеф? — Там на заднем плане кто-то скулил, да так страшно, что можно самому поседеть. Милану казалось, комната вмиг закружилась вокруг него и бурым пятном смешались воедино все снимки. 

Улыбки, объятия, переглядывания… общие секреты. Лёгкие касания и обоюдная дрожь…

— Оу, знаешь. Он слегка занят, ответит позже…  Если будет в состоянии… — чужой голос разбивает все драгоценные воспоминания вдребезги. Вымораживает, напоминает, каким может быть человек. Милан молчит. Он сам говорить больше не в состоянии. 

— Ты приезжай. Мы ждём. Ты же знаешь, как найти Стефана… Как ты обычно ищешь его … и кстати… я надеюсь, ты увидел, где я оставил ключи…

Урод больше не говорит. Вместо слов — приглушённый скулеж и далёкие  звуки. Чудятся удары маятников и шаги. Замирание Вселенной и душераздирающий вой. В голове пусто и перед глазами плывет от страха. Не за себя, за Стефа.

Он не должен это ощутить. Только не он... 

Милан вылетает из квартиры не глядя, наспех засовывая стопы в мокасины на ходу, перепрыгивая  расчерченные  стрелкой ступени. Несётся  вниз, спешно забивая в браузер обычный поиск подвязанного к почте номера телефона. А звонок все идет. Зелёная трубка так и висит в уголке экрана, насыщает пространство почти потусторонними звуками…

 Вылетает на улицу и в панике оглядывается, ускоряя шаг в сторону автостоянки.

А спустя ещё некоторое время вжимает носком газ… телефон вещает громкой связью страшную музыку самого драгоценного голоса.

Собственные движения резкие, зрачки расширенные. Он слышит все это и переживает как в первый раз… и сколь бы не спешил и как бы не выворачивал на поворотах руль, как бы не выравнивал  машину,  скулеж Стефана это не прекратит.

И алчность монстра к крови и боли от этого не иссякнет.

За город вылетает на полной скорости, в полном бездумии  и напряжении.

Машина  подлетает на ухабе, переворачивается несколько раз. Телефон взлетает и, кажется, замирает на миг перед онемевшим лицом. Свободное парение в котором уже безполезно держаться руками за обод руля … удар безпощаден. Позвоночник простреливает тысячей игл.

Осколки стекла блестят перед глазами, смешиваются с звёздами в черно-синем бездонном небе. Все это ничто по сравнению с…

Милан не шевелится, лежит, смотрит… и больше не думает. В ночном поле, на обочине, нет места человеку и его переживаниям. Здесь царство ветра и цикад, абсолютного блаженного спокойствия. Страх вытекает из тела импульсами, и холод жрет тело сантиметр за сантиметром, поглощая вместе с бренной плотью и ее боль.

6. Солнечный луч. Эпилог


Эш ненавидел выезжать на вызовы с утра. А ещё не любил, когда дело происходило в чистом поле. Причин этому было несколько. И первая из них самая банальная — недосып. Вторая —  грязь, в которой всегда утопают ботинки. Сидеть и очищать их после таких вынужденных "прогулок"  —то ещё занятие.
Но похоже к двум этим вещам от сегодня добавится и третья — смерть главного свидетеля по собственной глупости и неосторожности.

—Покойный, мужчина,  двадцати четырех лет, предположительная причина смерти множественные травмы не совместимые с жизнью, — вещал судмедэксперт, расстегивая черный мешок и демонстрируя в кровь стертое посиневшее лицо Милана Коуди. 
—Боже, этот застранец даже трупом раздражает, — выдохнул Финч, прикуривая сигарету и махнул в сторону рукой. — Видел? Он, блядь, прокувыркался добрые двадцать метров. С какого хера только несся на такой скорости? И зачем…
Действительно, зачем?  Эшли проследил за его жестом, рассматривая тот уклон, ведущий от дороги к полю. Слететь на него на скорости, все равно что передать привет своим ангелам.
Саен сам не понимал. Милану так в заднице взыграло, или решил, что погонять среди ночи по полю — самое то?
Увы, Коуди хер что теперь расскажет. Только и оставалось теперь, что тупо взирать на рассвет и молится что его персональный почитатель больше никого не убьет.
А солнце, действительно, только поднималось, окрашивало горизонт в насыщенный розовый свет. Полем разливался щебет птиц и тихое кваканье лягушек с ближайшей речушки. Наверное, если навести камеру телефона и увеличить, то можно даже заметить более-менее разборчиво тот загородный дом, в дворе которого произошло первое убийство.
— Идём Эш… зря теряем время.
Генри пошел в обход места аварии.  Эшли поплелся за ним следом, понимая, что здесь им действительно  делать нечего. Просто, это не место преступления. Подцепив носком  разбитый телефон, детектив Саен с сожалением переступил его и пошел дальше.
—Может специально ехал к кому-то туда, на тот свет…
—Самоубийство? — Финч нахмурившись, обернулся. Затянулся в последний раз и притоптал бычок носком. — Сам в это веришь?  
Эш не верил. Он предполагал. 
Как и предполагал очередной погожий день, с десяток надоедливых журналистов, ведущих криминальные хроники и банку пива под вечерний футбол.
— Предлагаю еще раз прошерстить его контакты, пересмотреть камеры, наведаться к его бывшему ухажеру.
—В этом может быть толк — не стал спорить Финч. — Но сначала завтрак. Это знаешь, как моя покойная мать говорила? Как машину с утра заправишь, так и поедешь. Так что сначала завтрак, а после этого Стефана на допрос …

КОНЕЦ