Автор: Екатерина Лылык
Жанр: Драма, триллер
Аннотация: Аморальное увлечение Жанны, дочери Андрея и Карины, запускает в ее семье цепь событий, с которыми каждому из персонажей придется справиться. Карине переступить через персональный ужас и найти себя. Андрею — бороться с оглушающей его ревностью и снова увидеть в любимой игрушке — женщину. Жанне разбираться с тем, что сама натворила.
И если бы их проблемы затрагивали только их самих. Кирилл, чей брат пропал после встречи с Жанной, пытается сам его найти, сдвигая цепь событий под невообразимым углом.
litnet.com/ru/book/otkrovenie-b226008?_lnref=XB...
6. Красный
Бывает, планы рушатся.
Бывает, обстоятельства начинают играть против устоявшегося течения. Наплывают тромбами на привычные действия, зажимают все выходы, оставляя лишь узкие щели, через которые тебя выплёвывает под давлением твоих же действий. Трепыхаться или нет, бороться с мощным потоком или поддаться, держаться на плаву или идти на дно — кто знает, на что хватит действий и моральных сил. Чтобы не захлебнутся и не утонуть, не погрязнуть под своими личными результатами, придётся вырасти, измениться, переосмыслить.
Жанна Лебедева, разбалованная самоуверенная девчонка двадцати лет от роду, была не готова меняться. А уж тем более пожинать плоды своих личных ошибок. И несмотря на то, что отец пытался ей показать иной путь, смотрела она на него с привычной ей ленцой и не охотой. Договора, обязательства, лишние телодвижения. Отчёты и декларации, налоги и сборы...
Другое дело — включил камеру и расслабился вдоволь.
Мысли Жанны сосредоточились на договорах, которые она заставляла себя читать, а глаза вместо строк видели очередной кадр из видеообъектива. Латекс и разврат, бутылки всевозможных размеров... Эксперименты и возбуждённый смех.
Телефон тем временем трещал... И старший Азимов опять приставал с вопросами, на которые не было ответа.
— Жанна, напомни, когда ты будешь в городе? — в голосе Кирилла чувствовалось напряжение.
Отложив копию договора аренды на стол, девушка выпрямилась и потёрла переносицу.
— В пятницу, ориентировочно… Ты поговорил с моей матерью?
Кирилл засопел в трубку.
— Да… На ужин пригласила.
Жанна удивлённо вскинула голову, а потом поднялась со стула.
— Шутишь…
— Сказала, что твой отец поможет, — Кирилл снова умолк, обдумывая слова. — Она многое вообще сказала. О твоих делах с Ренатом…
Жанна молчала, не перебивая и не оправдываясь.
— Молчишь?
— Причём здесь наши с ним дела, Кирюш? — наконец ответила она. — Слушай, не пори горячку, к моим больше не ходи. Приеду, поговорим.
Азимов отключился, а Лебедева раздражённо отбросила телефон в сторону и застонала. Мать, как всегда, в своём репертуаре. Что она могла сказать Кириллу, Жанна догадывалась. А вот как преподнесла? Преподнести любую информацию можно по-всякому. И легко, и сложно… Мама Жанны умела так извратить самые обычные вещи, что порой волосы дыбом вставали.
Вот только на кой сейчас эй это надо? Вот так просто сказать малознакомому мужику о делах… Нехорошее чувство задевало ум. Жанна слишком хорошо знала родителей, чтобы понимать, что «пригласить на ужин» это слишком мягко сказано.
Снова подхватив телефон, девушка набрала номер Вари и нервно зашагала по комнате.
— Варюш, планы меняются. Надо возвращаться и решать вопрос с Ренатом.
— А как же аренда? — удивление подруги было неприкрытым. Жанна остановилась у окна и скользнула взглядом по угрюмым домам.
— Подождёт… Дуй на вокзал менять билеты.
— Слушай, я тебе бегать не нанималась, — разозлилась Варвара. — Точку найди, за аренду договорись... билеты поменяй, ещё и сиськами помахай. Жанусь, а ты не охренела? Пусть Кирилл разбирается со своим братом сам! Не лезь в это дело и в полицию не ходи, только светить мордой не хватало.
— Отдеру, — зло пообещала Жанна.
— Сука ты… — Варя обиделась и бросила трубку.
Варя, как всегда, была права. Жанна прикрыла глаза и опять набрала её номер. Но подружка, как назло, оказалась в не сети.
Набрала Веру. Вера повздыхала в трубку, сказала, что слышала весь разговор и пообещала, что билеты поменяет сама…
— Но только с одним условием, Жанночка, — строго ворковала она, — больше тему Рената не поднимать.
Закончив разговор, Лебедева опять позвонила, теперь уже драгоценной маме.
***
— Привет… — Карина ни капли не удивилась звонку дочери. Можно сказать, она его ждала. Время близилось к полудню. Она сидела в садовом кресле на паре мягких подушек и пила кофе. Солнце приятно грело. Тюльпаны на клумбе радовали своим душистым ароматом.
— Что ты сказала Кириллу? — шипела Жанна в трубку, почти идеально копируя интонации своего отца. Пригубив горячий напиток, Карина отставила чашку на переносной столик и задумчиво уставилась на собственное запястье, усеянное мелкими круглыми синяками. Ещё пара дней и они начнут желтеть, окрашивая кожу горчичным. Воспоминание о способе их нанесения подтёрлось и смазалось. Хотя боль внутри тела всё ещё доставляла неудобства в самых житейских моментах. Это заставляло Карину злиться, а Андрея ждать и терпеть. Несмотря на его откровенное доминирование во всём, в вопросе её женского здоровья он неожиданно остался щепетилен…
Обдумывая вчерашний обед, Карина невольно улыбнулась. Вчера было больно, ночью горько. Сейчас же воспоминание поддевало тело истомой и лёгким возбуждением. Вечернего разговора с Андреем ждала как манны небесной, но увы, не благодатной.
— Я жду! — крикнула Жанна в трубку. — Так и будешь молчать?
— Рассказала о вашем с Ренатом увлечении. Пообещала дать видео. Всего-то…
— Ты… — Жанна явно не находила слов, — больная просто! Зачем?!
— А что не устраивает? — Карина ни капли не сожалела о разговоре с Кириллом. — Взялась за дело, отвечай за него сполна. Может, мозги появятся.
— Ужин зачем?
— Познакомиться, приглядеться, — ничуть не смутилась её мать, — понять, чего человек стоит, надо ли помогать вообще…
— Ты издеваешься, да? — Жанна откровенно кипела.
— Доченька, я тебе помогаю, ты же просила помощи найти Рената? Посодействовать. Получай. Найдём, правду расскажем и кого надо приструним… — прошептала она, а пальцы снова скользнули по шее. Забираясь под ворот и очерчивая синяк. Что-то Ренат сломал в ней в воскресенье. Андрей добил. Кирилл и Жанночка на их фоне казались красной тряпкой тореадора, на которых хотелось кидаться. Или это магнитные бури так действовали? Климакс?
Наверное, стоит съездить в город за продуктами и за красным платьем. Приготовить ужин и подготовиться к скандалу. После всего, что она сегодня всем наговорила, Андрей будет в бешенстве. Это точно...
И всё же ожидание непривычно радовало, словно внутри поднял голову давно изголодавшийся зверь.
* * *
Ренат жил в собственной квартире в спальном районе, почти на окраине города. Последние полгода работал где придётся, и Кирилл часто подбрасывал ему свои проекты. Ключ от квартиры брата у него имелся. Обычно старший Азимов никогда им не пользовался, а в последнюю пару суток прям зачастил в чужую квартиру.
И если в прошлый раз он открывал двери с опасением увидеть внутри что-то не то. То сейчас он, наоборот, собирался искать и надеялся не найти.
Впрочем, что искать? Флешки, хард, карты памяти, ноут — в аккуратной и убранной квартире всё лежало на своих местах. Всего-то включить и посмотреть.
Вот и смотрел, и ничего не находил. В тоннах видео, музыки и игр было всё чинно и прилежно.
Либо Ренат спрятал, а такое наверняка прячут. Либо Карина Лебедева говорила что-то не то.
Кирилл честно обыскал каждый сантиметр, потратив на это не один час. А потом сел за стол и обхватил руками свою уставшую и потяжелевшую голову.
Часы показывали восемь. Поставленный на беззвук телефон сел. Живот голодно урчал. В тишине братовой квартиры всё неожиданно предстало слишком чёрными красками.
Отчего-то показалось, что брата он уже не найдёт, как не находит сейчас абсолютно никаких свидетельств словам Карины Лебедевой.
В любом случае, слушать Жанну он не будет. Обещанный ужин всё расставит на свои места. Кирилл честно надеялся на это.
***
Андрей пришёл около девяти вечера. Голодный и уставший. Привычными движениями сбросил обувь в прихожей. Не глядя, кинул на тумбу кожаную сумку, полную документов. Потом нырнул в карман за телефоном, набрал чей-то номер и начал нарезать задачи на среду. Так, словно человек должен костями лечь и сделать всё до утра. Впрочем, зная его контингент рабочих, ребята поднатужатся и лягут, точнее сделают. Хотя последним палец в рот тоже не клади, деньги за каждую внеплановую работу просили и получали исправно.
Карина привычно подогрела еду в микроволновке и накрыла стол в столовой. Зажгла свечи. Сказала мужу, чтоб садился кушать, а сама ушла переодеваться. Красное парчовое платье, купленное в праздничном салоне, сидело на ней как влитое. Волосы убрала в высокий хвост. Полоса на открытой шее, казалось, стала ещё темнее, просвечивая через бледную кожу неровным синим пятном. Жемчужная нить оттенила синяк, делая образ странным и извращённым. Яркий красный на губах и глубокий дымчатый на веках дополняли картину в полном объёме.
Украшенная россыпями синяков Карина выглядела крайне дико в этом дорогом платье. Скрывать пятна она не собиралась. Один их вид давал ей силы на задуманное.
Карина в последний раз взглянула на себя в зеркало. Вытащила из тумбочки кожаную плётку и с абсолютным спокойствием на лице спустилась в столовую.
Андрей, поглощённый едой, не обращал на неё внимания ровно до того момента, пока плётка не легла перед ним на стол. Кожаная плетёная рукоять прекрасно уместилась ему в тарелку, заставив Лебедева озадаченно моргнуть.
Карина молча обошла стол и села напротив. Стол был не большой, чуть больше метра. По центру послушно горела свечка в резном слюдяном подсвечнике. Стояли бутылка вина и два бокала. Из блюд буженина и печёные кабачки с грибами. Ароматный сыр с мёдом.
Андрей шумно проглотил кусок, внимательно смотря на жену. Объятая красным, словно пламенем, она привлекала его взгляд и порождала в усталом мозгу крамольные мысли. Плеть, положенная поверх куска мяса, явно намекала на неприятный разговор. И судя по внешнему виду жены, она к нему готовилась.
Задумчиво отложив плеть в сторону, наколол на вилку гриб. Жевал, ожидая спектакля. Вот только он всё равно оказался неготовым. Андрей подавился грибом и хлопнул себя по груди откашливаясь. А после остервенело уставился на жену и прошипел:
— Повтори...
— Я буду встречаться с другим мужчиной, — с расстановкой вымолвила Карина, — возможно, изменять...
Андрей прокашлялся и даже проморгался.
— Тебе мозги отшибло?
— Я серьёзно, — она жевала, и явно получала удовольствие. — Я пригласила его на ужин.
— У меня даже слов нет...
— Вот и ладно... — Карина сама взяла штопор и откупорила бутылку. Молча налила себе вина и присосалась к бокалу. — Если нет возражений, давай вернёмся к ужину...
— И кому это счастье привалило? — поинтересовался Андрей, всё ещё не понимая шутит жена или нет.
— Кирилл Азимов... — она взглянула на него тем своим неповторимым прямым взглядом, — брат Рената Азимова.
Андрей шумно выдохнул, понимая, что что-то пропустил... А Карина, читая его словно открытую книгу, начала пересказывать утреннюю встречу и разговор. Ничего не утаивая и не привирая. Делясь своими соображениями: о Жанне, о ситуации в целом, о том, что могила под окном не самое лучшее решение для утайки трупа.
Отдельной темой она подняла вопрос любви к видеопродукции, судя по всему, передающейся в их семье на генетическом уровне.
— Я собираюсь с ним спать, Андрей, а у тебя будет другая задача.
Она с задумчивостью наблюдала как медленно краснеют его уши, как покрывается пятнами шея и щёки.
Ярость Андрея была чистой и ничем не прикрытой.
— Плетью не отделаешься, Кариша... — прошептал он, нервно вертя в руках кожаную рукоять, измазанную соусом.
Карина проглотила остатки вина и привычно скривилась.
— Я тоже люблю тебя, милый.
7.Нежные чувства
— Я тоже люблю тебя, милый…
Карина всё также не отводила взгляд. Губы её перестали кривиться. На лице проступила грусть и усталость.
Как давно она говорила эти слова… И как давно он вторил ей ими же. Рутинность обязательств, обыденность недомолвок. Измены, как его, так и её. И всего лишь одно условие — не лгать и не утаивать. И что теперь?
Теперь между ними изнасилование и убийство. Два звена одной общей тайны, связывающей так же крепко, как и любые другие чувства. Как гнев и счастье, вражда и дружба, отвращение и интерес.
Была ли в этих звеньях любовь, как причина, или как следствие хоть каких-то из наломанных ими дров?
Оглядываясь на прошедшие сутки, Карина неожиданно для себя поняла, что Андрей всю ту ночь, гоняя раз за разом отвратное видео, настраивал себя на тот акт, который не мог в принципе совершить. И теперь его, сильного и целеустремлённого, корёжило изнутри и ломало, словно наркомана после дозы. Вот только не от желания получить ещё, а от отвращения самим собой.
Понимал ли он сам своё состояние?
Андрей сидел напротив и смотрел только на неё. И продолжал краснеть, крутя ненавистную ей плётку. Его глаза скользили по её лицу, выхватывая детали кусками, словно отдельно друг от друга. Волосы, губы, брови… глаза… словно два чёрных омута. Болото, в котором можно завязнуть и утонуть.
В особо погожие дни, когда солнце необычно ярко, на её карих радужках можно увидеть зелёную паволоку. Она словно тина, поверх стоячей воды, распускает свои листья на свету. В хмурые дни, наоборот, цвет её глаз лаконичен, как и тучи в небесах.
Когда-то давно он любил смотреть в её глаза в те особые погожие дни. И вот сейчас опять вспомнил, после её грустного признания… Ставшей обыденностью констатации факта. И ведь как она это сказала... да как посмотрела… Словно он, решившийся ради неё на самосуд, последняя сволочь, падаль на обочине, нищеброд, не стоящий даже её пятки.
Столько презрения вложила, что сердце сжалось, словно помереть собралось. Кажется, когда она в ту полночь показалась ему вся истерзанная и того легче было. Намного легче, чем сейчас, когда она решила позабавиться с другим мужчиной.
Любит она... разве? Или всё же, а вдруг? Андрей смотрел на неё и понимал, что душащее его чувство отдаёт шумом в ушах. Собственная кожа горит, а мускулы сжимаются, все как один, формируя из ладоней кулаки, давя лёгкие удушливыми спазмами. Спину не согнуть, словно штырь вогнали по самое не балуй. Не встать, не шевельнуться и не успокоиться. Хотелось её ударить, но понимал, что просто убьёт.
Плетёная рукоять плети напоминала собственные чувства, переплётшиеся в диком танце и отпущенные на волю одновременно. Каждое из них унизанное костью на конце. Хлестнёшь им — и распорет кожу до крови. Хлестнёшь ещё раз и получишь ненужный шрам. Нужны ли такие чувства? Да и что с ними делать? Можно до посинения хлестать Карину этими чувствами. До красноты орать над ней после, изуродованной и бездыханной. Мёртвая Карина не съязвит и не скривится, признаваясь в любви. Не будет лгать о похождениях дочки и не будет делиться запланированной изменой.
Игрушка, которую можно сломать...
Женщина, которой не отделаться плетью...
Андрей медленно откинулся на спинку кресла и тяжело выдохнул. Карина не шевелилась, застыв с другой стороны стола.
Она только что столкнула их лбами, прекрасно осознавая последствия. И молчала, отстранённо ожидала его решения, чтобы беспрекословно подчиниться. Принять любое, даже самое изуверское решение. Она знала своего мужа всяким и продолжала на него смотреть всё так же, не прикрывая глаз.
— Ты меня сводишь с ума... — наконец тихо прошептал Андрей, голос его всё ещё дрожал, пропитанный раздражением. Карина грустно улыбнулась:
— Тебе же нравится...
Нравится... Андрей взглянул на неё сквозь полуприкрытые веки и понял, что гнев отпускает. Карина добилась своего, опустила его и вышла сухой из воды.
— Разденься, что ли...
— Под музыку?
— Под тишину, — прошептал он. — Хочу тишину и глубокий минет. И чтоб яйца ласкала губами.
Карина впервые за вечер улыбнулась. Её вечно холодное лицо преобразилось. Появились смешинки в глазах.
— Давно ты не просил... — прошептала она неожиданно нежно и искренне. Поднялась и обошла стол. Андрей чуть отодвинулся в сторону, давая ей полный простор. А когда Карина опустилась перед ним на колени, привычно опустил руку на её голову... Чёрные, затянутые заколкой волосы, привычно скользнули меж пальцев. Распустил их, словно художник, обрамляя их волнами её лицо.
— Давно не было желания…
***
— Жанна, ты где? — голос отца сквозил усталостью. Девушка вся подобралась и, зыркнув на подруг, уткнулись спиной в угол купе.
— В поезде. Возвращаемся. — Колёса стучали, чёрная полоса пейзажа сменялась за окном синими просветами и яркими бусами далёких фонарей. Варя и Вера спали. Четвёртая полка пустовала. Её они просто выкупили, чтобы никто с ними больше не ехал.
— Когда будешь?
— Ночью, — нервно облизнула она губы. Ей не нравилось начало разговора, да и с отцом она обычно не разговаривала.
— Я тебя встречу, — в голосе отца неожиданно проскользнуло тепло, от чего Жанна невольно подобралась.
— А может не надо?
Отец тяжело вздохнул в трубку:
— Если хочешь увидеть Рената... Будешь ждать как штык. Поняла? — мягко апеллировал он.
— Хорошо... — тихо прошептала Жанна, сбрасывая звонок, и невольно застыла, смотря в окно со смазанным вечерним пейзажем.
Варька свесилась со своей полки и недовольно на неё глянула. Косметику она так и не смыла и теперь, в полутьме купе, её глаза обрамляли две чёрные тени:
— Кто звонил?
— Отец, сказал, что встретит.
— Да ладно, — Варя аж глаза прищурила, — с чего такие почести?
За отца стало неожиданно обидно.
— А что не так? Мы в три ночи приезжаем, встретит, по домам развезёт …
— Ладно, не кипятись. — Варя сползла с полки и присела напротив, потеснив попой спящую Веру.
Её ладонь скользнула по Жанниной щеке, обхватила затылок, путаясь пальцами меж тонких чёрных волос.
— Ты сама не своя.
— Он сказал, что даст увидеться с Ренатом… Криминалом тянет. Как бы его не закрыл папа где-то в подвале. С него станет.
— Жанусь, нервы тебе не к лицу. Скорее всего он убежал с подачи твоего отца и поделом ему.
— А я ведь всех баб из его телефона обзвонила... И готова была бежать заявление в полицию писать, но...
— Но ты снимаешь взрослое видео и боишься огласки, — вместо неё шёпотом дополнила Варвара. А после наклонилась и коснулась её своими мягкими губами. Жанна шумно выдохнула, застыв от неожиданности. Варя же бесцеремонно обхватила её руками, притягивая к себе крепким объятием.
— Ты же вроде обижалась... — выдохнула Жанна ей в губы.
— Люблю я тебя, глупая, — промурлыкала Варя, опрокидывая подружку на тонкий ватный матрас. — Такую талантливую, упёртую, наглую гетеросексуалку... гоняющуюся за глупым охранником…
Жанна насмешливо вскинула брови:
— Мне кажется, или ты меня решилась поиметь?
Варя фыркнула, но не отстранилась.
— И поимею, даже если ты против.
Жанна недовольно дёрнулась, а Варвара уже накрыла её рот своим, мягко целуя. Одна рука потянулась к застёжке джинс и неожиданно быстро справилась и с пуговицей, и с молнией. Вторая рука юркнула под майку, поддевая тугую резинку бюстгальтера. Жанну начало откровенно трясти, то ли от испуга, то ли от другой мешающейся в голове мишуры.
Варе было всё равно, она наконец добралась до желанной груди, в наглую содрав футболку.
— Слушай, перестань...
— Ещё скажи, что не нравится, — прошептала Варвара ей в губы, а позже скользнула языком по тонкой, святящейся в вечернем сумраке коже. Очерчивая им ореолы, покусывая кожу под грудью и пробираясь пальцами под тонкую ткань остающегося на ней белья...
Телефон опять зазвонил.
— Не бери...
Жанна поджала губы и всё-таки ответила.
— Да, пап...
— У тебя в комнате есть что-то для стояка? — озадаченно поинтересовался он.
— Что?!
— Что слышала... — недовольно процедил он и на миг задумался, словно не мог подобрать слов, — нам с мамой надо...
Жанна икнула...
— В коробке, под кроватью. Действует ровно через час. Одна таблетка!
— Спасибо, дочь, — проворчал отец, так словно в тот же миг нырнул под ту кровать… Может, и нырнул. — Не забудь, в три я буду на вокзале.
Жанна озадаченно взглянула на трубку телефона. Варька не менее заинтересованно на Жанну:
— Что?
— Отец виагру попросил...
— Гонишь...
— Серьёзно...
***
Карина краснела. Он давно уже не видел на её лице столь яркий неподражаемый румянец. Словно школьница, в первый раз зажатая парнем. Нервная и дрожащая перед своим первым взрослым поцелуем.
Те детские забавы казались слишком серьёзными и умудрёнными. Длительные игры на кончиках языков. Жаркие объятия, закованных в одежду тел. Необъяснимое желание от лёгких, невесомых прикосновений. В школьную пору, бывает, пробивает разряд от одного взгляда, небрежно брошенного слова. Стоя напротив, уже взрослыми, познавшими все этапы близости, хочется вернуться и по-новому испробовать яркие краски тех школьных по-детски острых чувств.
Взрослый поцелуй Карины не был столь невинным. Откровенный в своём обычном исполнении. Нарочито медленный, тёплый и нежный. Она смотрела на него, стоя на коленях… закованная в своё плотное платье и целовала нежную тонкую кожу так, как просил. Глубоко и губами. Она улыбалась и получала истинное удовольствие от той власти, что имела сейчас над ним.
Стрелки часов медленно отстукивали свой неизменный ритм. Андрею хотелось остановить их насовсем, чтобы разрумянившаяся Карина осталась стоять на коленях подле него, вечно исполняя свой откровенный танец своим тёплым слегка шершавым языком.
***
Было одиннадцать вечера, когда телефон Кирилла зазвонил. Небо уже было покрашено глубоким чёрным. Ветер гнал дождевые тучи. Луна подсвечивала их своим холодным светом, подобно бездушному электрическому фонарю. Порой её бока окунались в них, словно в призрачную дымку. А порой, наоборот, взлетали над ними, подсвечивая белесым полупрозрачные края.
Слегка моросило, но почти не ощутимо.
Контакт был неизвестен, но Кирилл всё равно ответил, надеясь, что это всё-таки брат.
Ошибся. Голос был так же незнаком, как и ряд цифр на сенсорном экране.
— Кирилл Азимов, полагаю? — поинтересовался с той стороны незнакомый мужской голос.
— Да... Кто это?
— Андрей Лебедев, слышал, вы искали встречи. Могу узнать суть вопроса?
— Я уже всё жене вашей рассказал.
— Карина не смогла мне толком объяснить, что вам надо, — ничуть не смутился Андрей, — Хочу услышать от вас.
— Мой брат пропал, Ренат Азимов. Последний раз его видели у вас дома в воскресенье, часов в семь вечера в компании Жанны. Свой телефон он оставил у неё, — начал объяснять Кирилл. — Я хотел поинтересоваться, видели ли вы что-то на своих записях, куда ушёл, куда уехал... что делал.
— Я ночью уезжаю по делам... если хотите, можете заехать сейчас. Обсудим…
— А не поздно?
— Тогда на следующей неделе. До свидания...
— Подождите... — Кирилл нервно облизал губы, — Буду, минут через сорок.
8. Злой умысел
Сорок минут. Разве это много? Или, может, непозволительно мало? Ценность каждой минуты можно ощутить на пороге смерти, а её протяжность только погрязнув в цейтноте. Когда каждый шаг равен километру, а действие идёт как ответ на десяток противодействий. Когда решение беспрерывных задач похоже на танец меча против роя диких взбешённых ос. Секунды, бывает, жалят не хуже насекомого.
И пока они кусают, норовя отодрать от твоей жизни побольше времени, можно столько успеть сказать: важного или лишнего, нужного и не очень. Откровенно солгать, полюбить и даже умереть.
Можно только надеяться, что время пролетит незаметно и без каких-либо последствий. Но они то будут. Звонки были сделаны. И время пошло.
Андрей откинулся на спинку кресла. А Карина лениво растянулась на столе. Её ноги были слегка согнуты в коленях, открывая перед ним вид на промежность, возбуждённую и пульсирующую от удовольствия. Он смотрел на жену сквозь полуопущенные ресницы и откровенно наслаждался её неприкрытостью и абсолютной раскованностью. Это настолько резко контрастировало с её обычным поведением, что было даже удивительно.
Карина любила боль и только что было очередное тому доказательство.
Её стон, как десерт был изумительно приятным и ласкал уши... Ужин, в свою очередь, лежал разбросанным по полу вместе с тарелками и скатертью. Украшенный её алым платьем, как флагом победы, и его белоснежной сорочкой — символом полной капитуляции.
Карина чуть сдвинулась, повернулась на бок, закрывая ему чудесный обзор. Чуть подняла голову, опершись на руку. Взгляд её был яркий и чистый. Глаза возбуждённо блестели. Подбородок покраснел, стёртый о его трёхдневную щетину. Помада слезла... оставшись красными разводами на его обмякшем члене.
— Твои пальцы, как всегда, чудесны, — язвительно заметила она, улыбаясь.
— Могу выпить таблетку, — ни капли не смутился Андрей. — Стерпишь? Или будешь экспериментировать... с Азимовым?
— Какой ты неожиданно заботливый... — прошептала Карина и села, поджав ноги. Отвернулась обхватив себя руками. Но Андрей и так знал, что она опять скривилась. Это было такой же нерушимой аксиомой как математические законы. Сила нерушимой привычки, формировавшейся не один год. Его взгляд скользнул по её обнажённому телу и опять застопорился на синяке, обхватившем правое бедро... на сероватых полосах от ремня... Он был уверен, внутри её болело не меньше. И стервенела она от этого не просто так.
— Знаешь, Карина... Я неожиданно хочу тебя придушить. Но трахать труп не в моих принципах, милая, — прошептал он в ответ, а после нагнулся и потянул с пола свою рубашку, изгвазданную в мясном жире. Недовольно цокнул языком, разглядывая пятно. — Оденься и уберись. У нас мало времени.
Лестница на второй этаж была скрыта за дверьми, отрезая личное пространство от публичного. Даже гостевая была на первом этаже. На верху был его кабинет, общая спальня, спальня дочери. Ванная. Сегодня на верху будет ещё один человек, которому определённо там не место.
Андрей собирался поступить с ним так же, как и с Ренатом. Вот только неизвестный Кирилл ещё никого не насиловал и ни на чью территорию не посягал. Лебедев понимал, что убить простого человека будет не просто. Ему обязательно надо было его возненавидеть, позарез.
Хотел ли он чтобы Карина ему изменила? Нет... Её план был по-женски дерзок, коварен, витиеват. С кучей ненужных моментов.
Андрей же не любил коварностей. Лаконичность действий, в его разумении, это всегда беспроигрышный вариант. Впрочем, когда перед тобой определённая цель, способы её достижения — всего лишь очередной путь из точки «А» в точку «Б».
Карина обещала Азимову видео... Пусть будет, много обычного, абсолютно тривиального видео приправленного вишенкой из последствий...
Андрей отдал бы многое, чтобы увидеть, как Кирилла Азимова перекосит от увиденных им откровенных сцен. Как его мозг скукожиться от осознания произошедшего. Грядущая ночь многое изменит. Не только для Азимова...
Завтра все они будут абсолютно другими людьми, на абсолютно новом уровне отношений.
И чтобы они не сделали этим вечером — это окончательно их изменит. Переломит мировоззрение, личные отношения, понимание друг друга. Исковеркает до неузнаваемости всю прошедшую жизнь.
Когда Лебедев уже полностью одетый спустился в столовую, Карина ещё убиралась. Она всё также была обнажённый, не позаботившись одеть даже нижнее бельё.
Привалившись спиной к косяку, Андрей молча наблюдал за ней.
Вопрос, кто из них двоих больше псих, уже который год оставался без ответа. Закончив с уборкой, Кариша выпила из бутылки остатки вина и облизнулась. А потом, заметив Андрея, вздрогнула и попятилась.
— Какая же ты испорченная... — пошептал Андрей, — Иди умойся, хотя бы.
— Пойдёшь со мной?
— Разве ремнём отхлестать, — процедил он, понимая, что бутылку вина она выхлестала в одиночку.
***
О чём он думал, соглашаясь на поздний визит?
Кирилл не мог объяснить себе даже этой малости. Ночь, прозрачная и свежая, дышала в затылок, пока он шёл на стоянку к своей машине. Ночные фонари смотрели на него отовсюду, словно живые. Ноги отбрасывали тени со всех сторон. Они чёрными кляксами накладывались одна на другую и шевелились. Казалось, ещё миг и сорвутся с асфальта, обнимут колени, скользнут к глотке, удушат, но не дадут сделать и шага.
Мысли оставались мыслями. Его быстрое, поспешное передвижение на самом деле некому остановить, кроме него самого.
Сторож задумчиво проводил взглядом, вынырнув из своей будки. Машина, словно послушный зверь, тихо заурчала и сдвинулась с места. Руль под руками Кирилла поворачивал уверенно, сглаживая лёгкую нервозность, прорывающуюся в его движениях лёгкой нервной дрожью. Скрипела под колёсами крошка, но в тихом салоне кроме собственного дыхания да шума мотора ничего не было слышно. Ветровое стекло отрезало от ночи, разделив мир на два измерения: уютное и безопасное, чужое и враждебное.
В одиннадцать вечера потока машин почти нет. А к двенадцати уже не работают светофоры. Их глаза мелькают жёлтым или же совсем отключены. Редкие прохожие исчезают с каждым метром от центра. За городом кажется, что дороги превратились в космические автострады, по которым иногда с диким рёвом взлетают стритрейсеры... на своих прокачанных тюнингованных тачках.
Ночь пыталась его отвлечь. Заглядывала в окно жёлтым глазом луны, бросала в окно ночных мотыльков. Да и только. Мысли всё равно возвращались к одной и той же теме, иногда меняя месторасположение или вклиниваясь вне очереди.
Ренат... Жанна... Порно... Лебедевы...
Порно, Лебедевы... Жанна, Ренат?
Всё равно не верил. И если бы показали видео, наверное, нашёл бы тысячу оправданий, но не поверил...
«Порно ведь многие смотрят», — словно в насмешку всплывали слова Карины... Кто-то мог отомстить. Или она сказала это иначе? Может, с другой интонацией... Может, он не так понял?
Или наврали...
Когда ворота загородного участка отрезали его от дороги, показалось, что он сотворил глупость.
Улица встретила его знакомым лаем псины. Яркие глаза диодных фонарей слепили, рассеивая темноту белым, снедающим все краски цветом.
Андрей Лебедев, одетый в костюм, стоял у ворот и сосредоточенно наблюдал за тем, как Азимов паркует машину. Щёлкнул пультом и ворота беззвучно закрылись. Фила металась по своему вольеру, срывая глотку. Её остервенелый лай эхом разносился в ночной тиши, бил по ушам.
Кирилл мягко закрыл дверь машины и, озябши, повёл плечами, оглядываясь на вольер...
— Злобная собачка, — прокомментировал он, чтобы хоть как-то расслабить собственные нервы. Лебедев протянул ему руку для пожатия и только после этого прокомментировал:
— Это бразильский мастифф. Чужих, страх как не любит. За своих разодрать готова. Лезть к ней не советую. Задушит.
Кирилл молча кивнул, давая понять, что уяснил. А Лебедев больше не говорил. Они двинулись по каменной дорожке, ведущей к дому. Слышно было как журчит вода, словно где-то был искусственный фонтан или ручей. Большой сад был засажен деревьями и усеянный мелкими клумбами. Белые лепестки усеивали газон, выбеливая его до серости. С зимой не сравнить. Весна дышала здесь как-то по-другому. Нарядно и красочно.
Дом был огромен. В два этажа, с широкими окнами. Не в пол, но ощутимо. Лебедев привычно взлетел по ступеням, ведущим к парадному входу.
Тяжёлая добротная дверь открылась без скрипа.
— Заходите. Ужинали? — разуваясь поинтересовался он, без особого радушия в голосе. Впрочем, Кириллу был безразличен последний факт.
— Не откажусь, — ответил он, наблюдая как Лебедев резко тормознул.
— Карина, закуску в кабинет принеси и на стол накрой...
Женщина молча удалилась, а Лебедев взбежал на второй этаж дома.
— Заходите... Кирилл.
Имя Андрей выговаривал так, словно пытался распробовать каждую букву. От чего Азимов трижды подумал, что с Жанной общаться приятнее.
— В два я уезжаю, если не успеем закончить, уже сами сориентируетесь, — сходу начал он... и указал жестом на свой рабочий стол. — Садитесь...
Напротив стола прямо над дверью висели часы. Стрелка подбиралась к полуночи. А это значило, что на всё у него два часа.
Лебедев непринуждённо продолжил.
— Предупреждаю сразу, секс я удаляю, потому записи могут быть подрезаны.
Кирилл сел в удобное кресло. Но даже не притронулся к ноутбуку. Лишь напряжённо следил за Лебедевым. Но человек почти не смотрел на него, мотаясь по собственному кабинету и собирая в кожаный дипломат документы.
В конец Азимов расслабился и принялся смотреть записи. Их было бессчётное количество. Все разложены по папкам, по дням, по месяцам... по комнатам.
— Много... — прошептал Кирилл, выбирая нужную дату среди папок и выводя на экран видео.
Андрей усмехнулся, слегка сощурив глаза. Закрыл дипломат, и звонко щёлкнул замками.
— Есть такое... Вы с самого утра воскресенья смотрите, так легче будет разобраться в ситуации... Потом расскажете. Нам ведь тоже интересно...
Кирилл покосился на него и в ответ кивнул... Интересно, значит? Лебедев говорил так, словно сам не смотрел... Но при этом предупредил о вырезанных кусках.
Издевательство, причём неприкрытое. Абсолютно.
***
Карина провожала мужа и гостя настороженно. Со спины Кирилл ещё больше напоминал Рената. И от того под ложечкой тянуло от ужаса. Пальцы невольно сжимались в кулаки. Истерика, казалось бы, позабывшаяся днём, наступала вновь, накатывая панической атакой. Словно вулканическая лавина, сжигающий огонь, накрывающий с головой и прожигающий каждый сантиметр тела до чёрной раны.
Она сейчас многое бы отдала за то, чтобы вместо нежности на том столе, Андрей опять прогулялся по ней своей ревностью. Вкладывая в каждый удар всё своё нервное напряжение.
Когда же она стала такой зависимой от боли?
Попятившись, женщина скользнула в кухню, растерянно осмотрелась... Закуска для Кирилла?
Крысиный яд...
Вытащила из холодильника куски буженины, которые ещё недавно собрала с пола и собиралась отдать Филе. Нарезала хлеб. Молочный сыр прекрасно сбился блендером с солью, зеленью и таблетками, взятыми из-под кровати Жанны. Бутерброды должны были выйти отличные.
Глупая дочь... Столько всего держать под кроватью...
Ну что ж, Кирилл... Быть и тебе извращенцем, возбуждающимся на насилие...
9. У богатых свои причуды
— Человек голоден, есть ему принеси.
Хотя проще было сказать ей: уйди и не стой надо мной. Андрей на неё даже не смотрел. Романтика растаяла без следа. Общее воспоминание осталось позади, уступив место такому же общему решению. Они снова были всё теми же Андреем и Кариной. А на втором этаже гость... Возможно, мститель, возможно, любовник... однозначно — враг. Объект для концентрации гнева и ярости. Преграда, мешающая на пути. Вот только... Андрей всё ещё не был готов стрелять ещё раз, тем более без причины.
— А если... — Карина чуть подалась вперёд, от чего её длинные волосы взметнулись волной.
Андрей молча выпрямился, скользнул по ней взглядом. Задумчиво провёл ладонью по щеке, убирая прилипший волос. Чтобы они не сделали этим вечером — это окончательно их изменит. Переломит мировоззрение, личные отношения, понимание друг друга. Исковеркает до неузнаваемости… Но точно не вознесёт и не сделает лучше. Андрей понимал, что, скорее всего, сегодня они в последний раз так искренне смотрели на друг друга.
— А если... Тебе надо думать меньше... — прошептал он едва слышно, — чтобы глупостей не говорить и не делать.
Карина застыла изваянием, а после отвернулась, привычно скривившись.
— Я поняла...
Андрей скрипнул зубами и вышел во двор. Нырнул в гараж... Его внедорожник стоял горой, отсвечивая глянцевыми боками в свете автоматического светильника. Рядом стояла абсолютно такая же машина Карины. Отличающаяся, разве номером да цветом внутренней обивки.
Открыв свою машину, зашвырнул дипломат внутрь. Постоял, посмотрел...
Мысли оформлялись странными росчерками, охватывая разом весь его разум. Выходя за рамки и гуляя по салону автомашины вместе со взглядом, словно у них свои ноги и тела. Личные головы.
Вот это её: «А если...» Отлупить, чтобы даже не думала.
Хлопнув дверью, упёрся руками в неё и склонил голову, думая совсем о чём-то пространном.
Вернуться бы на двадцать лет назад… И вздохнуть грудью обычного воздуха. Того давнего, прошлого.
Опять вспомнилась юность...
Быть бы снова глупым студентом и сбегать на отцовской машине с самой красивой первокурсницей. В ночь, к озеру или в лес, на красивую полянку. Где места побольше и людей поменьше.
А не планировать как вытрясти из себя ещё больше грязи.
Цели и выбранные курсы, они не прощают уступок... И расшаркивания вокруг да около не прощают.
Стоило возвратиться в дом и наблюдать... Настраиваться.
Но выйдя из гаража, в дом не пошёл. Ноги несли его к Филе. Красавица дремала в своей просторной будке. Кончик носа торчал в проёме, а голова покоилась на лапах. Тихо присвистнув, Андрей потянул засов и отворил решётчатую дверь вольера.
— Гулять, Фила…
* * *
Ориентироваться в папках Лебедева было просто.
Время шло быстро. Кирилл не замечал уже молчаливого хозяина кабинета, занимающегося своими делами. Всё его внимание было приковано к видеорядам, которые наконец начали что-то да прояснять из происходящего в выходные.
Началось всё в воскресенье. Когда Лебедевы укатили куда-то, каждый по отдельности в двух абсолютно одинаковых машинах. Массивная собака время от времени попадала в объектив. Что-то нюхала, куда-то смотрела, навострив уши. Под вечер в дворе появилась Жанна, подкатив на такси. Она мелькала по объективам, смеясь ловила Филу и загоняла её вольер.
То, что происходило позже, можно было объяснить всего одним словом: «Тусовка».
Было человек пятнадцать. Ренат... Камеры, объективы. Народ откровенно пил и танцевал. Неприкрыто целовался, обжимался, валяясь кто-где хотел. Брат налегал на водку и отбивался от Жанны и ещё пары девиц.
Дверь в кабинет отворилась, пропуская Карину с подносом в руках, тарелкой бутербродов на нём, чайником и чашками.
— Ешьте, скоро на стол накрою…
— Спасибо.
Кирилл на неё толком и не взглянул. Потянулся за бутербродом и откусил половину, почти не прожёвывая глотнул. Физическая и моральная усталость, как обычно проявляла себя отсутствием вкусовых ощущений. Можно хоть острый перец жрать и ничего не ощутить, пока жжение не постелится по кишечнику.
Специфический горький привкус бутербродов, ощутил на пятом укусе. Задумчиво взглянул на Карину, застывшую возле стола с пустым подносом. Зашёл Лебедев, уже без дипломата и нырнул в сейф, абсолютно не стесняясь постороннего наблюдателя. Карина продолжала стоять над ним каменным изваянием.
Её муж, сосредоточенный и хмурый, сел в мягкое кожаное кресло и принялся листать какой-то документ.
— Нравится? — тихо поинтересовалась Карина. Улыбка у неё была странной. Кирилл сглотнул и задумчиво взглянул на бутерброд.
— Что с сыром?
— О-о… это плесень.
— В твороге?
— Сыры разные бывают.
Карина чуть склонила голову в сторону, от чего начала напоминать ему птицу. Не хватало только хохолка да перьев. Её муж оторвал взгляд от документов и теперь просто смотрел на них. Стало неожиданно прохладно.
— Дай и мне... — попросил он.
Получив свой бутерброд, вгрызся в него зубами.
— Вкус на любителя... — процедил он. — Лучше стол накрой.
Проглотив угощение, Азимов углубился в просмотр видео. Карина удалилась, а вместе с тем Андрей опять вернулся к своему занятию... Щекотливая ситуация рассосалась, а послевкусие осталось.
Плесень...
У богатых свои причуды... И видимо, оставлять его в одиночестве никто не намерен…
Впрочем, это не важно.
Ничто и не напоминало о тех ужасах и откровенностях, которое уже успело нарисовать его воображение.
Лишь один раз встретилось обрезанное видео, да и только. Отметившись коротким кадром, Ренат был утащен пышной блондинкой в одну из комнат. Но и оттуда он вышел на своих двух. Блондинка кривилась и ругалась.
— Вы знаете, кто это? — Кирилл впервые обратился к Андрею за объяснением. На экране белобрысая уже вернулась в гостиную. Лебедев подошёл к столу, а любвеобильная девушка уже лезла к рассерженной Жанне, зажимая её в угол и откровенно целуя. Кирилл сглотнул, чувствуя, как Лебедев застыл за спиной.
Тяжёлая тишина... иначе и не скажешь
— Варвара, подруга Жанны, — прокомментировал Андрей. — Что-то смутило?
Кирилл стушевался.
Лебедев вернулся к своим документам, утопнув в мягком кресле. Напряжение в комнате продолжало расти, хотя вроде... может, его чувствовал только Азимов?
Как с плесенью... у богатых — причуды?
Кирилл нырнул в новую папку. Злая нервная дочь Лебедева выгоняла людей во двор, люди разъезжались... Ренат и белобрысая ругались. Пятёрка открытых видео-окон показывала их перемещение по дому, как подъезжало такси. Жанна пыталась убрать бардак, но похоже, у неё мало что получалось. Наконец, она с подругами запрыгнула в такси и уехала... Ренат не поехал, Рената не пустила в машину Варя.
Брат шатался, прошёлся по карманам в поисках, судя по всему, телефона... Выругался, а после уселся возле ворот, да так и застыл...
Спал он долго, а Кирилл смотрел на его фигуру и не мог понять, что-же собственно произошло. Наверно, он встанет и уйдёт... лесом или дорогой...
Да и при чём здесь порно? Зачем Карина это говорила?
Он поставил видео на промотку и вскоре подался вперёд к монитору, наблюдая за тем, как знакомый внедорожник скользнул по дороге. Ворота отъехали в сторону, да так и остались открыты, пропуская внутрь машину, а после плавно закрылись. Ренат оставался лежать на земле ещё некоторое время, а потом начал подниматься, опираясь об стену, и направился в сторону леса. Его слегка шатало, и это было видно невооруженным взглядом.
А после калитка открылась, выпуская наружу знакомый силуэт Карины Лебедевой... Она точно знала, куда идёт.
Кирилл шумно выдохнул, наблюдая как брат скрылся за воротами, проскользнув вслед за хозяйкой дома. Их фигуры промелькнули в другом включённом видео-окне, потом скользнули дальше... переходя из двора в дом... из коридора в холл... из холла в знакомую комнату... то, что происходило позже...
В дверь кабинета постучали, и Кирилл нервно дёрнулся, резко сворачивая окно.
— Ты просил ужин накрыть, — заглянула Карина, а после она внимательно взглянула на Азимова. — Всё хорошо? На вас лица нет...
Голос её казался тягучим. Словно пробивался издали или из-под толщи воды, или это у него в ушах зашумело?
Он смотрел на одетую женщину, а видел обнажённую, заходящуюся немым криком ... Чёрные поверхности не свернутых видео-окон вспыхивали, обнажали внутреннее убранство дома. Она вплывала в него, брела по ним жутким привидением... Кирилл же смотрел на неё реальную...
— Человек устал смотреть видео, Карина, — нахмурился Андрей. — Час ночи, если ты не заметила...
«А секс-то он удаляет», — подумалось Кириллу в этот жуткий, по своей сути, момент...
10. Синева
Огромный дом Лебедевых неожиданно показался Кириллу тесной клеткой. Не убежать, не скрыться и каждый шаг подсмотрит бездушная камера.
А тем временем стрелки часов давно перешагнули за час ночи. Безмолвное небо подглядывало в окна мрачной синевой. Ветер дышал сквозь приоткрытые окна и скользил по повлажневшим от пота щекам.
— Идёмте, — улыбнулась Карина, и Азимов попросту не осмелился возразить. Судорожно закрыл все видео-окна на экране ноутбука и пересёк кабинет. За спиной раздался знакомый лязг крышки сейфа, но обернуться Кирилл попросту постеснялся.
Он и дышать сейчас стеснялся, всё время возвращаясь к кадрам записи. Сумбур в голове, ком в горле. Сердце сорвалось в диком ритме... Пальцы Кирилла дрожали, и он, чтобы скрыть испуг, спрятал ладони в карманы штанов.
Спустились на первый этаж в абсолютной тишине. Андрей тихо ступал сзади и отчего-то было муторно даже оборачиваться к нему. Азимов и не оборачивался. Прошёл в столовую следом за хозяйкой и послушно сел на указанное место.
Стол был накрыт основательно. Красовался толстыми стейками на подложках из салата. Розовый мясной сок уже собрался на белоснежном дне лежащей перед ним тарелки. Зелёные листья неожиданно показались синими. Кирилл сглотнул, смотря на сыроватый кусок говядины. Сначала плесень. Теперь почти сырое мясо. Они создавали в его мозгу свой тандем, выглядевший на фоне внутренних переживаний и диких мыслей, как сигнал общей тревоги.
Синева в собственных глазах поглощала, а кровь до боли пульсировала в висках...
Андрей обошёл Кирилла со спины и положил на стол пистолет. Присел. Взглянул на мясо, посмотрел на жену и принялся есть, всё также не отрывая от неё взгляда. Резал мясо медленно, жевал ещё медленней. Кирилл же не мог отвести взгляда от пистолета, лежащего под правой рукой Лебедева. От столового ножа, неожиданно острого, находящегося в абсолютно спокойной, не дрожащей руке.
Всё спланировано с самого начала? Видео, разговоры, приглашения и даже поздний ужин?
Неприкрытое издевательство Карины днём, выглядело сейчас изощрённым введением в происходящее.
Его откровенно начинало мутить. Поздний ужин напоминал Кириллу сцену из фильма ужасов в окружении демонов, но никак не людей. Два дня назад, в это же время, сидящая напротив него женщина обнажённой тенью скользила по этому дому с ножом... Ещё раньше её насиловал Ренат, его родной брат. И это было ещё непонятнее, чем обещанное порно.
«Оцените брата по достоинству», — звенел в его ушах пропитанный плесенью голос... стекающий кровавыми мыслями...
Карина ела без стеснений, как и её муж. Бросала в Азимова задумчивые длинные взгляды, словно пыталась прожечь ими насквозь.
Кирилл не шевелился. Пистолет же продолжал лежать там, где Лебедев его положил. У него под рукой, смотря дулом Азимову в лицо.
— Вина хотите? — тихо поинтересовалась Карина, так, словно ничего странного не происходило. Сейчас на её лице играла лёгкая улыбка, вполне уместная на романтическом ужине. Кирилл сглотнул набежавшую слюну.
Лучше бы он написал заявление в полицию сразу... и послушал Жанну.
— Налей ему, — решил Андрей и потянулся за очередным куском стейка.
Женщина медленно поднялась из-за стола и направилась к бару. Лебедев продолжал поглощать свою порцию.
— Как вам поцелуй Варвары с Жанной? — поинтересовалась она, откупоривая бутылку.
— Это была сама лёгкая из увиденных сцен, — неожиданно для себя ответил он, слыша свой голос со стороны. Лебедев усмехнулся, оценив иронию. Азимовы радовали меткими фразами. А Карина тем временем уже разлила вино в два бокала и вернулась за стол. Мужу не налила.
Ну да, он же в два уезжает... Кирилл судорожно выдохнул, отчётливо понимая, что у Лебедева каждое действие расписано по времени. Даже этот ужин, поддетый красным и синевой... и лежащий на столе пистолет...
— Есть такое... — пила она большими глотками и досуха. Опустила пустой бокал на стол. — Хотите посмотреть ещё?
Зачем она это говорит? Участие в её голосе было столь же обманчивым, как и тишина за окном.
— Не понимаю...
— Да всё вы понимаете, — прошептала она. — Вам ведь хочется знать, чем всё закончилось?
— Он ещё не осознал, милая, — тихо вклинился в её разговор Андрей. Отложив приборы взял в руки салфетку и обтёр ею рот. — Испуган, зажат... Классическая жертва...
— А может, наоборот, осознал слишком чётко? — улыбалась Карина, щуря свои карие глаза. — И ужас теперь гложет...
— Может быть...
Правая ладонь Лебедева опустилась рядом с оружием, едва задевая указательным пальцем рукоять.
Нервы сдали. Резко опрокинув стол, Азимов схватил своё кресло и не раздумывая приложил им замешкавшегося Лебедева по голове. Один раз, второй, третий. Лебедева визжала... Подхватив с пола пистолет, бросился к окну и резкими движениями отворил его. Выпрыгнул во двор и побежал к своей машине.
Вот только, открыть её не смог. Ключи остались в куртке, в прихожей. Чертыхнувшись, обхватил голову руками и в абсолютной панике оглянулся... Синева заполняла его, окутывала, отдавала рычанием в голове. Она набросилась на него словно хищный зверь и прижала к земле до миллиметра выверенной хваткой...
* * *
Карина склонилась над Андреем. Взгляд её был взволнован, выражение лица растеряно, как у маленького ребёнка.
— Ты как?
— Ударен, — прошептал он, морщась. На темени уже наливалась гематома. Рассечение было незначительным, но кровило. Человеческий вскрик за окном раздался и умолк, также как и рычание Филы. Выстрелов не последовало.
Похоже, Азимов не смог убежать далеко.
Ветер развивал занавески, сквозняком гуляя по дому. Ночь продолжала молчать.
Андрей откровенно устал.
Карина занялась раной. Он же, послушно замерев, сидел на полу, упёршись локтем в колено, головой в ладонь... Терпеливо ждал и думал, чувствуя, как ноет ушибленная креслом спина. Опрокинутый стол был тяжёл, и удивительно, что Кириллу хватило силы это сделать. Посуда снова была разбросана, и Карине опять прибавилось работы по уборке.
— Удушит? — тихо поинтересовалась жена, накладывая на гематому мазь от воспалений.
— Не знаю. — И он действительно не знал. Одно дело говорить, дрессировать, другое — окунуться в омут действий.
Карина закончила обрабатывать ушиб. Андрей поднялся на ноги и вернул стол на место. Вместе убрали. Пошёл, переоделся.
— Уже едешь? — подняла на него взгляд Карина.
— Должен... Поезд в три, — Лебедев взглянул на свои часы, обхватившие левое запястье.
Карина погрустнела. Получила в щёку дежурный поцелуй и пожелала удачи.
Андрей вышел из столовой молча. Без стеснений проверил карманы чужой куртки и выудил из неё ключи от «Логана». Оделся, обулся, натянул кожаные перчатки. Беззвучно закрыл за собой дверь дома и спустился по ступеням.
Занимательную композицию нашёл у самих ворот. Фила сидела верхом на Азимове и сжимала его глотку зубами. Хорошо сжимала. Кирилл тихо хрипел, но ещё не задыхался. Пистолет валялся в метре от него.
Хорошо упал. Удачно.
Подняв свой макаров, Андрей привычно проверил обойму, а после заговорил.
— Ты знал, что бразильский мастифф был выведен для поимки беглых рабов? — тихо поинтересовался он.
Старший Азимов молчал, как и его брат. С немым ожиданием в глазах. Страхом, не пониманием, обвинением. Фила не двигалась, ожидая команды. Лоб её добычи был вспотевший, дыхание учащено, сигнализируя о охвативших человека побочных действиях таблеток.
Команды не было, и собачья челюсть продолжала держать человеческую глотку.
Хороший мужик, этот Азимов, предприимчивый... Андрей не любил таких. Они ставили палки в колёса.
— Я знаю, как ты себя чувствуешь, Кирилл. Тебе страшно. У тебя пульсирует в висках. И стоит тебе встать, голова закружится. Ускорен сердечный ритм...Туманит в глазах. И всё кажется... чрезмерно синим... Передозировка на лицо.
Азимов продолжал молчать...
— Просто знай, что этого могло не быть.
Эпилог
Ночь была тихой, как и положено быть ночи. Дорога пустынной. Вокзал дышал усталостью, немытыми телами и креозотом. Тяжёлая смесь щекотала ноздри.
Поезд приехал вовремя, и Андрей, докурив сигарету, бросил бычок на платформу, да припечатал носком. Девушек, выскользнувших из вагона, приметил сразу. Взгляд безошибочно выхватил дочь, мазнул по Варе и Вере.
Красивые девочки...
— Сумки где? — поинтересовался он.
— Мы налегке, — пожала плечами Жанна и указала пальцем на заплечный рюкзак, — Только самое необходимое.
— Идём к машине...
Шли молча. Жанна, как обычно, на полшага спешила. Она держалась чуть левее отца, и когда оборачивалась к нему, то был виден след от засоса под её ухом. Свежий, ещё не успевший почернеть.
На стоянке она растерянно оглянулась, ища знакомую машину. Андрей же молча вытащил ключи и отключил сигнализацию «Логана».
— Ты тачку поменял? — удивилась Жанна, — Старьё какое.
— Ей всего пять лет... — процедил её отец, садясь за руль. — Сядь рядом.
Пожав плечами, Жанна села спереди. Её подружки скользнули на задние и почти одновременно хлопнули дверьми.
Машина тронулась с места тихо и послушно, прорезала ночь на всё увеличивающейся скорости.
Внутри машины разгоралась своя беззвучная драма, диктующая страх, оторопь и боль.
Ночи было всё равно. Она обнимала слишком много домов и невообразимое количество душ. Скрывала своей чернотой чужое бремя, слепо баюкая и даря понимание каждому из живых существ. Не видя ни добра, ни зла; не ощущая ни любви, ни ненависти... ни чужих извилистых дорог.
Ночь, как океан. Каждый человек в ней как рыба. Пищевая цепочка, где слабого поглощает сильный. Где чья-то свобода постоянно положена в угоду чужому интересу. Океан расслоён высотами, течениями, нравами. Одна сплошная масса интересов и направлений, которые никогда не пересекутся.
Ночь похожа на лес. Каждый человек в ней как дерево. Молодое или старое, облепленное паразитами или сгнившее внутри... Пока не срубишь, не поймёшь сколько мелких жизней от него зависит... Продолжат ли эти жизни копошиться на павшем стволе, словно ничего не случилось, или переползут на место потеплее...
Ночь похожа на разбитые розовые очки. И в этом она до ужаса откровенна. Под её пологом тишины срываются милые маски, обнажаются зубы, потаённые желания и страшные помыслы. Их не меньше, чем любящих сердец и чистой безграничной любви, радости, счастья и доверия.
Розовое стекло втопчется под чужими шагами в землю. Ночь же останется, как и общество поломанных судеб и душ вперемешку с чистыми и яркими сердцами...
Увы, пока ночь безразлична, невозможно будет что-то изменить...
Течению не свернуть. А океану, не высохнуть...
___________________________________________________
_________________
___
Бразильский мастифф или фила бразилейро — молоссоидная порода с крупным костяком и большим количеством складок кожи. Стандарт породы требует, чтобы рост кобелей был от 65 до 75 см в холке, а вес по меньшей мере 50 кг. Суки немного меньше — от 60 до 70 см в холке при весе от 40 кг.
Фила - отличный охранник для загородного дома. Он не скрывает своё недоверие к посторонним и даже на выставках проявление агрессии по отношению к судье не является поводом для дисквалификации. У филы это заложено в генах, поэтому даже бразильский стандарт породы советует судьям не дотрагиваться до собаки.
Порода собаки выведена для охраны и преследования беглых рабов. В обязанности филы так же входило охранять стада и жилища от очень опасного хищника — ягуара.
В Великобритании, Израиле и Норвегии запрещается владение филой бразилейро без специального решения суда. В некоторых штатах Австралии владение филой запрещено или ограничено, также запрещен импорт. В Новой Зеландии филы автоматически классифицируются как опасные собаки, что подразумевает запрет импорта и кастрацию кобелей. Также собак этой породы запрещено ввозить в Республику Кипр.
Виагра (Силденафил)
Передозировка силденафила может сопровождаться редкими случаями потери зрения. По результатам исследований препарат на микроскопическом уровне повреждает клетки сетчатки глаза, отвечающие за восприятие цвета. Как доказали ученые, картина повреждения была аналогична той, которая наблюдалась при генетических нарушениях сетчатки (например цветовая слепота) . Также по данным других исследований было показано, что люди с генетическими расстройствами сетчатки глаз, подвергаются большему риску возникновения проблем со зрением, после передозировки силденафилом . К тому же, даже рекомендуемая доза силденафила способна вызвать затуманенность, повышенную светочувствительность и изменения цветового зрения, длительностью побочного эффекта не более одного дня . Однако, случай, описанный в отчете, опубликованном в журнале Retinal Cases, показывает, что потеря цветности зрения и другие нарушения могут длиться до года и больше .
Передозировка силденафилом может вызвать сердечный приступ, а также болезненно длительную эрекцию, способную вызвать развитие гангрены полового члена с последующей его ампутацией.
Головная боль, «приливы» крови к лицу, головокружение, диспепсия, заложенность носа, нарушения зрения (изменение цвета объектов (синего/зелёного), повышение чувствительности к свету, нарушение чёткости зрения)
____________________________________________________________
Хочу выразить благодарность своей бете salvira за борьбу с ошибками!
И отдельное "Спасибо" каждому, кто прокомментировал книгу и указал недочеты. Я ценю Вашу помощь!
Эта книга для меня была тяжелой. Люблю экшн. Люблю действие, а не расписывать красоты природы под дулом пистолета. Но жанр требовал себе изменить. Азимовы требовали внимания к своим персонам, Лебедевы хотели показать себя со всех своих откровенных сторон.
В этой книге нет положительных персонажей. Есть психически больные люди. На самом деле таких людей вокруг пруд-пруди. Мы их не замечаем. Их жизнь проплывает мимо и часто не пересекается со светлым миром многих других людей.
Для меня эта книга как личный Эверест. Если она вам понравилась, напишите об этом.
Если она затронула в вас злое или неприятное - напишите об этом.
Я хочу знать, что моя мысль услышана.
Всем спасибо за внимание!
___________________________________________________
Жанр: Драма, триллер
Аннотация: Аморальное увлечение Жанны, дочери Андрея и Карины, запускает в ее семье цепь событий, с которыми каждому из персонажей придется справиться. Карине переступить через персональный ужас и найти себя. Андрею — бороться с оглушающей его ревностью и снова увидеть в любимой игрушке — женщину. Жанне разбираться с тем, что сама натворила.
И если бы их проблемы затрагивали только их самих. Кирилл, чей брат пропал после встречи с Жанной, пытается сам его найти, сдвигая цепь событий под невообразимым углом.
litnet.com/ru/book/otkrovenie-b226008?_lnref=XB...
ОТКРОВЕНИЕ
6. Красный
6. Красный
Бывает, планы рушатся.
Бывает, обстоятельства начинают играть против устоявшегося течения. Наплывают тромбами на привычные действия, зажимают все выходы, оставляя лишь узкие щели, через которые тебя выплёвывает под давлением твоих же действий. Трепыхаться или нет, бороться с мощным потоком или поддаться, держаться на плаву или идти на дно — кто знает, на что хватит действий и моральных сил. Чтобы не захлебнутся и не утонуть, не погрязнуть под своими личными результатами, придётся вырасти, измениться, переосмыслить.
Жанна Лебедева, разбалованная самоуверенная девчонка двадцати лет от роду, была не готова меняться. А уж тем более пожинать плоды своих личных ошибок. И несмотря на то, что отец пытался ей показать иной путь, смотрела она на него с привычной ей ленцой и не охотой. Договора, обязательства, лишние телодвижения. Отчёты и декларации, налоги и сборы...
Другое дело — включил камеру и расслабился вдоволь.
Мысли Жанны сосредоточились на договорах, которые она заставляла себя читать, а глаза вместо строк видели очередной кадр из видеообъектива. Латекс и разврат, бутылки всевозможных размеров... Эксперименты и возбуждённый смех.
Телефон тем временем трещал... И старший Азимов опять приставал с вопросами, на которые не было ответа.
— Жанна, напомни, когда ты будешь в городе? — в голосе Кирилла чувствовалось напряжение.
Отложив копию договора аренды на стол, девушка выпрямилась и потёрла переносицу.
— В пятницу, ориентировочно… Ты поговорил с моей матерью?
Кирилл засопел в трубку.
— Да… На ужин пригласила.
Жанна удивлённо вскинула голову, а потом поднялась со стула.
— Шутишь…
— Сказала, что твой отец поможет, — Кирилл снова умолк, обдумывая слова. — Она многое вообще сказала. О твоих делах с Ренатом…
Жанна молчала, не перебивая и не оправдываясь.
— Молчишь?
— Причём здесь наши с ним дела, Кирюш? — наконец ответила она. — Слушай, не пори горячку, к моим больше не ходи. Приеду, поговорим.
Азимов отключился, а Лебедева раздражённо отбросила телефон в сторону и застонала. Мать, как всегда, в своём репертуаре. Что она могла сказать Кириллу, Жанна догадывалась. А вот как преподнесла? Преподнести любую информацию можно по-всякому. И легко, и сложно… Мама Жанны умела так извратить самые обычные вещи, что порой волосы дыбом вставали.
Вот только на кой сейчас эй это надо? Вот так просто сказать малознакомому мужику о делах… Нехорошее чувство задевало ум. Жанна слишком хорошо знала родителей, чтобы понимать, что «пригласить на ужин» это слишком мягко сказано.
Снова подхватив телефон, девушка набрала номер Вари и нервно зашагала по комнате.
— Варюш, планы меняются. Надо возвращаться и решать вопрос с Ренатом.
— А как же аренда? — удивление подруги было неприкрытым. Жанна остановилась у окна и скользнула взглядом по угрюмым домам.
— Подождёт… Дуй на вокзал менять билеты.
— Слушай, я тебе бегать не нанималась, — разозлилась Варвара. — Точку найди, за аренду договорись... билеты поменяй, ещё и сиськами помахай. Жанусь, а ты не охренела? Пусть Кирилл разбирается со своим братом сам! Не лезь в это дело и в полицию не ходи, только светить мордой не хватало.
— Отдеру, — зло пообещала Жанна.
— Сука ты… — Варя обиделась и бросила трубку.
Варя, как всегда, была права. Жанна прикрыла глаза и опять набрала её номер. Но подружка, как назло, оказалась в не сети.
Набрала Веру. Вера повздыхала в трубку, сказала, что слышала весь разговор и пообещала, что билеты поменяет сама…
— Но только с одним условием, Жанночка, — строго ворковала она, — больше тему Рената не поднимать.
Закончив разговор, Лебедева опять позвонила, теперь уже драгоценной маме.
***
— Привет… — Карина ни капли не удивилась звонку дочери. Можно сказать, она его ждала. Время близилось к полудню. Она сидела в садовом кресле на паре мягких подушек и пила кофе. Солнце приятно грело. Тюльпаны на клумбе радовали своим душистым ароматом.
— Что ты сказала Кириллу? — шипела Жанна в трубку, почти идеально копируя интонации своего отца. Пригубив горячий напиток, Карина отставила чашку на переносной столик и задумчиво уставилась на собственное запястье, усеянное мелкими круглыми синяками. Ещё пара дней и они начнут желтеть, окрашивая кожу горчичным. Воспоминание о способе их нанесения подтёрлось и смазалось. Хотя боль внутри тела всё ещё доставляла неудобства в самых житейских моментах. Это заставляло Карину злиться, а Андрея ждать и терпеть. Несмотря на его откровенное доминирование во всём, в вопросе её женского здоровья он неожиданно остался щепетилен…
Обдумывая вчерашний обед, Карина невольно улыбнулась. Вчера было больно, ночью горько. Сейчас же воспоминание поддевало тело истомой и лёгким возбуждением. Вечернего разговора с Андреем ждала как манны небесной, но увы, не благодатной.
— Я жду! — крикнула Жанна в трубку. — Так и будешь молчать?
— Рассказала о вашем с Ренатом увлечении. Пообещала дать видео. Всего-то…
— Ты… — Жанна явно не находила слов, — больная просто! Зачем?!
— А что не устраивает? — Карина ни капли не сожалела о разговоре с Кириллом. — Взялась за дело, отвечай за него сполна. Может, мозги появятся.
— Ужин зачем?
— Познакомиться, приглядеться, — ничуть не смутилась её мать, — понять, чего человек стоит, надо ли помогать вообще…
— Ты издеваешься, да? — Жанна откровенно кипела.
— Доченька, я тебе помогаю, ты же просила помощи найти Рената? Посодействовать. Получай. Найдём, правду расскажем и кого надо приструним… — прошептала она, а пальцы снова скользнули по шее. Забираясь под ворот и очерчивая синяк. Что-то Ренат сломал в ней в воскресенье. Андрей добил. Кирилл и Жанночка на их фоне казались красной тряпкой тореадора, на которых хотелось кидаться. Или это магнитные бури так действовали? Климакс?
Наверное, стоит съездить в город за продуктами и за красным платьем. Приготовить ужин и подготовиться к скандалу. После всего, что она сегодня всем наговорила, Андрей будет в бешенстве. Это точно...
И всё же ожидание непривычно радовало, словно внутри поднял голову давно изголодавшийся зверь.
* * *
Ренат жил в собственной квартире в спальном районе, почти на окраине города. Последние полгода работал где придётся, и Кирилл часто подбрасывал ему свои проекты. Ключ от квартиры брата у него имелся. Обычно старший Азимов никогда им не пользовался, а в последнюю пару суток прям зачастил в чужую квартиру.
И если в прошлый раз он открывал двери с опасением увидеть внутри что-то не то. То сейчас он, наоборот, собирался искать и надеялся не найти.
Впрочем, что искать? Флешки, хард, карты памяти, ноут — в аккуратной и убранной квартире всё лежало на своих местах. Всего-то включить и посмотреть.
Вот и смотрел, и ничего не находил. В тоннах видео, музыки и игр было всё чинно и прилежно.
Либо Ренат спрятал, а такое наверняка прячут. Либо Карина Лебедева говорила что-то не то.
Кирилл честно обыскал каждый сантиметр, потратив на это не один час. А потом сел за стол и обхватил руками свою уставшую и потяжелевшую голову.
Часы показывали восемь. Поставленный на беззвук телефон сел. Живот голодно урчал. В тишине братовой квартиры всё неожиданно предстало слишком чёрными красками.
Отчего-то показалось, что брата он уже не найдёт, как не находит сейчас абсолютно никаких свидетельств словам Карины Лебедевой.
В любом случае, слушать Жанну он не будет. Обещанный ужин всё расставит на свои места. Кирилл честно надеялся на это.
***
Андрей пришёл около девяти вечера. Голодный и уставший. Привычными движениями сбросил обувь в прихожей. Не глядя, кинул на тумбу кожаную сумку, полную документов. Потом нырнул в карман за телефоном, набрал чей-то номер и начал нарезать задачи на среду. Так, словно человек должен костями лечь и сделать всё до утра. Впрочем, зная его контингент рабочих, ребята поднатужатся и лягут, точнее сделают. Хотя последним палец в рот тоже не клади, деньги за каждую внеплановую работу просили и получали исправно.
Карина привычно подогрела еду в микроволновке и накрыла стол в столовой. Зажгла свечи. Сказала мужу, чтоб садился кушать, а сама ушла переодеваться. Красное парчовое платье, купленное в праздничном салоне, сидело на ней как влитое. Волосы убрала в высокий хвост. Полоса на открытой шее, казалось, стала ещё темнее, просвечивая через бледную кожу неровным синим пятном. Жемчужная нить оттенила синяк, делая образ странным и извращённым. Яркий красный на губах и глубокий дымчатый на веках дополняли картину в полном объёме.
Украшенная россыпями синяков Карина выглядела крайне дико в этом дорогом платье. Скрывать пятна она не собиралась. Один их вид давал ей силы на задуманное.
Карина в последний раз взглянула на себя в зеркало. Вытащила из тумбочки кожаную плётку и с абсолютным спокойствием на лице спустилась в столовую.
Андрей, поглощённый едой, не обращал на неё внимания ровно до того момента, пока плётка не легла перед ним на стол. Кожаная плетёная рукоять прекрасно уместилась ему в тарелку, заставив Лебедева озадаченно моргнуть.
Карина молча обошла стол и села напротив. Стол был не большой, чуть больше метра. По центру послушно горела свечка в резном слюдяном подсвечнике. Стояли бутылка вина и два бокала. Из блюд буженина и печёные кабачки с грибами. Ароматный сыр с мёдом.
Андрей шумно проглотил кусок, внимательно смотря на жену. Объятая красным, словно пламенем, она привлекала его взгляд и порождала в усталом мозгу крамольные мысли. Плеть, положенная поверх куска мяса, явно намекала на неприятный разговор. И судя по внешнему виду жены, она к нему готовилась.
Задумчиво отложив плеть в сторону, наколол на вилку гриб. Жевал, ожидая спектакля. Вот только он всё равно оказался неготовым. Андрей подавился грибом и хлопнул себя по груди откашливаясь. А после остервенело уставился на жену и прошипел:
— Повтори...
— Я буду встречаться с другим мужчиной, — с расстановкой вымолвила Карина, — возможно, изменять...
Андрей прокашлялся и даже проморгался.
— Тебе мозги отшибло?
— Я серьёзно, — она жевала, и явно получала удовольствие. — Я пригласила его на ужин.
— У меня даже слов нет...
— Вот и ладно... — Карина сама взяла штопор и откупорила бутылку. Молча налила себе вина и присосалась к бокалу. — Если нет возражений, давай вернёмся к ужину...
— И кому это счастье привалило? — поинтересовался Андрей, всё ещё не понимая шутит жена или нет.
— Кирилл Азимов... — она взглянула на него тем своим неповторимым прямым взглядом, — брат Рената Азимова.
Андрей шумно выдохнул, понимая, что что-то пропустил... А Карина, читая его словно открытую книгу, начала пересказывать утреннюю встречу и разговор. Ничего не утаивая и не привирая. Делясь своими соображениями: о Жанне, о ситуации в целом, о том, что могила под окном не самое лучшее решение для утайки трупа.
Отдельной темой она подняла вопрос любви к видеопродукции, судя по всему, передающейся в их семье на генетическом уровне.
— Я собираюсь с ним спать, Андрей, а у тебя будет другая задача.
Она с задумчивостью наблюдала как медленно краснеют его уши, как покрывается пятнами шея и щёки.
Ярость Андрея была чистой и ничем не прикрытой.
— Плетью не отделаешься, Кариша... — прошептал он, нервно вертя в руках кожаную рукоять, измазанную соусом.
Карина проглотила остатки вина и привычно скривилась.
— Я тоже люблю тебя, милый.
7.Нежные чувства
7.Нежные чувства
— Я тоже люблю тебя, милый…
Карина всё также не отводила взгляд. Губы её перестали кривиться. На лице проступила грусть и усталость.
Как давно она говорила эти слова… И как давно он вторил ей ими же. Рутинность обязательств, обыденность недомолвок. Измены, как его, так и её. И всего лишь одно условие — не лгать и не утаивать. И что теперь?
Теперь между ними изнасилование и убийство. Два звена одной общей тайны, связывающей так же крепко, как и любые другие чувства. Как гнев и счастье, вражда и дружба, отвращение и интерес.
Была ли в этих звеньях любовь, как причина, или как следствие хоть каких-то из наломанных ими дров?
Оглядываясь на прошедшие сутки, Карина неожиданно для себя поняла, что Андрей всю ту ночь, гоняя раз за разом отвратное видео, настраивал себя на тот акт, который не мог в принципе совершить. И теперь его, сильного и целеустремлённого, корёжило изнутри и ломало, словно наркомана после дозы. Вот только не от желания получить ещё, а от отвращения самим собой.
Понимал ли он сам своё состояние?
Андрей сидел напротив и смотрел только на неё. И продолжал краснеть, крутя ненавистную ей плётку. Его глаза скользили по её лицу, выхватывая детали кусками, словно отдельно друг от друга. Волосы, губы, брови… глаза… словно два чёрных омута. Болото, в котором можно завязнуть и утонуть.
В особо погожие дни, когда солнце необычно ярко, на её карих радужках можно увидеть зелёную паволоку. Она словно тина, поверх стоячей воды, распускает свои листья на свету. В хмурые дни, наоборот, цвет её глаз лаконичен, как и тучи в небесах.
Когда-то давно он любил смотреть в её глаза в те особые погожие дни. И вот сейчас опять вспомнил, после её грустного признания… Ставшей обыденностью констатации факта. И ведь как она это сказала... да как посмотрела… Словно он, решившийся ради неё на самосуд, последняя сволочь, падаль на обочине, нищеброд, не стоящий даже её пятки.
Столько презрения вложила, что сердце сжалось, словно помереть собралось. Кажется, когда она в ту полночь показалась ему вся истерзанная и того легче было. Намного легче, чем сейчас, когда она решила позабавиться с другим мужчиной.
Любит она... разве? Или всё же, а вдруг? Андрей смотрел на неё и понимал, что душащее его чувство отдаёт шумом в ушах. Собственная кожа горит, а мускулы сжимаются, все как один, формируя из ладоней кулаки, давя лёгкие удушливыми спазмами. Спину не согнуть, словно штырь вогнали по самое не балуй. Не встать, не шевельнуться и не успокоиться. Хотелось её ударить, но понимал, что просто убьёт.
Плетёная рукоять плети напоминала собственные чувства, переплётшиеся в диком танце и отпущенные на волю одновременно. Каждое из них унизанное костью на конце. Хлестнёшь им — и распорет кожу до крови. Хлестнёшь ещё раз и получишь ненужный шрам. Нужны ли такие чувства? Да и что с ними делать? Можно до посинения хлестать Карину этими чувствами. До красноты орать над ней после, изуродованной и бездыханной. Мёртвая Карина не съязвит и не скривится, признаваясь в любви. Не будет лгать о похождениях дочки и не будет делиться запланированной изменой.
Игрушка, которую можно сломать...
Женщина, которой не отделаться плетью...
Андрей медленно откинулся на спинку кресла и тяжело выдохнул. Карина не шевелилась, застыв с другой стороны стола.
Она только что столкнула их лбами, прекрасно осознавая последствия. И молчала, отстранённо ожидала его решения, чтобы беспрекословно подчиниться. Принять любое, даже самое изуверское решение. Она знала своего мужа всяким и продолжала на него смотреть всё так же, не прикрывая глаз.
— Ты меня сводишь с ума... — наконец тихо прошептал Андрей, голос его всё ещё дрожал, пропитанный раздражением. Карина грустно улыбнулась:
— Тебе же нравится...
Нравится... Андрей взглянул на неё сквозь полуприкрытые веки и понял, что гнев отпускает. Карина добилась своего, опустила его и вышла сухой из воды.
— Разденься, что ли...
— Под музыку?
— Под тишину, — прошептал он. — Хочу тишину и глубокий минет. И чтоб яйца ласкала губами.
Карина впервые за вечер улыбнулась. Её вечно холодное лицо преобразилось. Появились смешинки в глазах.
— Давно ты не просил... — прошептала она неожиданно нежно и искренне. Поднялась и обошла стол. Андрей чуть отодвинулся в сторону, давая ей полный простор. А когда Карина опустилась перед ним на колени, привычно опустил руку на её голову... Чёрные, затянутые заколкой волосы, привычно скользнули меж пальцев. Распустил их, словно художник, обрамляя их волнами её лицо.
— Давно не было желания…
***
— Жанна, ты где? — голос отца сквозил усталостью. Девушка вся подобралась и, зыркнув на подруг, уткнулись спиной в угол купе.
— В поезде. Возвращаемся. — Колёса стучали, чёрная полоса пейзажа сменялась за окном синими просветами и яркими бусами далёких фонарей. Варя и Вера спали. Четвёртая полка пустовала. Её они просто выкупили, чтобы никто с ними больше не ехал.
— Когда будешь?
— Ночью, — нервно облизнула она губы. Ей не нравилось начало разговора, да и с отцом она обычно не разговаривала.
— Я тебя встречу, — в голосе отца неожиданно проскользнуло тепло, от чего Жанна невольно подобралась.
— А может не надо?
Отец тяжело вздохнул в трубку:
— Если хочешь увидеть Рената... Будешь ждать как штык. Поняла? — мягко апеллировал он.
— Хорошо... — тихо прошептала Жанна, сбрасывая звонок, и невольно застыла, смотря в окно со смазанным вечерним пейзажем.
Варька свесилась со своей полки и недовольно на неё глянула. Косметику она так и не смыла и теперь, в полутьме купе, её глаза обрамляли две чёрные тени:
— Кто звонил?
— Отец, сказал, что встретит.
— Да ладно, — Варя аж глаза прищурила, — с чего такие почести?
За отца стало неожиданно обидно.
— А что не так? Мы в три ночи приезжаем, встретит, по домам развезёт …
— Ладно, не кипятись. — Варя сползла с полки и присела напротив, потеснив попой спящую Веру.
Её ладонь скользнула по Жанниной щеке, обхватила затылок, путаясь пальцами меж тонких чёрных волос.
— Ты сама не своя.
— Он сказал, что даст увидеться с Ренатом… Криминалом тянет. Как бы его не закрыл папа где-то в подвале. С него станет.
— Жанусь, нервы тебе не к лицу. Скорее всего он убежал с подачи твоего отца и поделом ему.
— А я ведь всех баб из его телефона обзвонила... И готова была бежать заявление в полицию писать, но...
— Но ты снимаешь взрослое видео и боишься огласки, — вместо неё шёпотом дополнила Варвара. А после наклонилась и коснулась её своими мягкими губами. Жанна шумно выдохнула, застыв от неожиданности. Варя же бесцеремонно обхватила её руками, притягивая к себе крепким объятием.
— Ты же вроде обижалась... — выдохнула Жанна ей в губы.
— Люблю я тебя, глупая, — промурлыкала Варя, опрокидывая подружку на тонкий ватный матрас. — Такую талантливую, упёртую, наглую гетеросексуалку... гоняющуюся за глупым охранником…
Жанна насмешливо вскинула брови:
— Мне кажется, или ты меня решилась поиметь?
Варя фыркнула, но не отстранилась.
— И поимею, даже если ты против.
Жанна недовольно дёрнулась, а Варвара уже накрыла её рот своим, мягко целуя. Одна рука потянулась к застёжке джинс и неожиданно быстро справилась и с пуговицей, и с молнией. Вторая рука юркнула под майку, поддевая тугую резинку бюстгальтера. Жанну начало откровенно трясти, то ли от испуга, то ли от другой мешающейся в голове мишуры.
Варе было всё равно, она наконец добралась до желанной груди, в наглую содрав футболку.
— Слушай, перестань...
— Ещё скажи, что не нравится, — прошептала Варвара ей в губы, а позже скользнула языком по тонкой, святящейся в вечернем сумраке коже. Очерчивая им ореолы, покусывая кожу под грудью и пробираясь пальцами под тонкую ткань остающегося на ней белья...
Телефон опять зазвонил.
— Не бери...
Жанна поджала губы и всё-таки ответила.
— Да, пап...
— У тебя в комнате есть что-то для стояка? — озадаченно поинтересовался он.
— Что?!
— Что слышала... — недовольно процедил он и на миг задумался, словно не мог подобрать слов, — нам с мамой надо...
Жанна икнула...
— В коробке, под кроватью. Действует ровно через час. Одна таблетка!
— Спасибо, дочь, — проворчал отец, так словно в тот же миг нырнул под ту кровать… Может, и нырнул. — Не забудь, в три я буду на вокзале.
Жанна озадаченно взглянула на трубку телефона. Варька не менее заинтересованно на Жанну:
— Что?
— Отец виагру попросил...
— Гонишь...
— Серьёзно...
***
Карина краснела. Он давно уже не видел на её лице столь яркий неподражаемый румянец. Словно школьница, в первый раз зажатая парнем. Нервная и дрожащая перед своим первым взрослым поцелуем.
Те детские забавы казались слишком серьёзными и умудрёнными. Длительные игры на кончиках языков. Жаркие объятия, закованных в одежду тел. Необъяснимое желание от лёгких, невесомых прикосновений. В школьную пору, бывает, пробивает разряд от одного взгляда, небрежно брошенного слова. Стоя напротив, уже взрослыми, познавшими все этапы близости, хочется вернуться и по-новому испробовать яркие краски тех школьных по-детски острых чувств.
Взрослый поцелуй Карины не был столь невинным. Откровенный в своём обычном исполнении. Нарочито медленный, тёплый и нежный. Она смотрела на него, стоя на коленях… закованная в своё плотное платье и целовала нежную тонкую кожу так, как просил. Глубоко и губами. Она улыбалась и получала истинное удовольствие от той власти, что имела сейчас над ним.
Стрелки часов медленно отстукивали свой неизменный ритм. Андрею хотелось остановить их насовсем, чтобы разрумянившаяся Карина осталась стоять на коленях подле него, вечно исполняя свой откровенный танец своим тёплым слегка шершавым языком.
***
Было одиннадцать вечера, когда телефон Кирилла зазвонил. Небо уже было покрашено глубоким чёрным. Ветер гнал дождевые тучи. Луна подсвечивала их своим холодным светом, подобно бездушному электрическому фонарю. Порой её бока окунались в них, словно в призрачную дымку. А порой, наоборот, взлетали над ними, подсвечивая белесым полупрозрачные края.
Слегка моросило, но почти не ощутимо.
Контакт был неизвестен, но Кирилл всё равно ответил, надеясь, что это всё-таки брат.
Ошибся. Голос был так же незнаком, как и ряд цифр на сенсорном экране.
— Кирилл Азимов, полагаю? — поинтересовался с той стороны незнакомый мужской голос.
— Да... Кто это?
— Андрей Лебедев, слышал, вы искали встречи. Могу узнать суть вопроса?
— Я уже всё жене вашей рассказал.
— Карина не смогла мне толком объяснить, что вам надо, — ничуть не смутился Андрей, — Хочу услышать от вас.
— Мой брат пропал, Ренат Азимов. Последний раз его видели у вас дома в воскресенье, часов в семь вечера в компании Жанны. Свой телефон он оставил у неё, — начал объяснять Кирилл. — Я хотел поинтересоваться, видели ли вы что-то на своих записях, куда ушёл, куда уехал... что делал.
— Я ночью уезжаю по делам... если хотите, можете заехать сейчас. Обсудим…
— А не поздно?
— Тогда на следующей неделе. До свидания...
— Подождите... — Кирилл нервно облизал губы, — Буду, минут через сорок.
8. Злой умысел
8. Злой умысел
Сорок минут. Разве это много? Или, может, непозволительно мало? Ценность каждой минуты можно ощутить на пороге смерти, а её протяжность только погрязнув в цейтноте. Когда каждый шаг равен километру, а действие идёт как ответ на десяток противодействий. Когда решение беспрерывных задач похоже на танец меча против роя диких взбешённых ос. Секунды, бывает, жалят не хуже насекомого.
И пока они кусают, норовя отодрать от твоей жизни побольше времени, можно столько успеть сказать: важного или лишнего, нужного и не очень. Откровенно солгать, полюбить и даже умереть.
Можно только надеяться, что время пролетит незаметно и без каких-либо последствий. Но они то будут. Звонки были сделаны. И время пошло.
Андрей откинулся на спинку кресла. А Карина лениво растянулась на столе. Её ноги были слегка согнуты в коленях, открывая перед ним вид на промежность, возбуждённую и пульсирующую от удовольствия. Он смотрел на жену сквозь полуопущенные ресницы и откровенно наслаждался её неприкрытостью и абсолютной раскованностью. Это настолько резко контрастировало с её обычным поведением, что было даже удивительно.
Карина любила боль и только что было очередное тому доказательство.
Её стон, как десерт был изумительно приятным и ласкал уши... Ужин, в свою очередь, лежал разбросанным по полу вместе с тарелками и скатертью. Украшенный её алым платьем, как флагом победы, и его белоснежной сорочкой — символом полной капитуляции.
Карина чуть сдвинулась, повернулась на бок, закрывая ему чудесный обзор. Чуть подняла голову, опершись на руку. Взгляд её был яркий и чистый. Глаза возбуждённо блестели. Подбородок покраснел, стёртый о его трёхдневную щетину. Помада слезла... оставшись красными разводами на его обмякшем члене.
— Твои пальцы, как всегда, чудесны, — язвительно заметила она, улыбаясь.
— Могу выпить таблетку, — ни капли не смутился Андрей. — Стерпишь? Или будешь экспериментировать... с Азимовым?
— Какой ты неожиданно заботливый... — прошептала Карина и села, поджав ноги. Отвернулась обхватив себя руками. Но Андрей и так знал, что она опять скривилась. Это было такой же нерушимой аксиомой как математические законы. Сила нерушимой привычки, формировавшейся не один год. Его взгляд скользнул по её обнажённому телу и опять застопорился на синяке, обхватившем правое бедро... на сероватых полосах от ремня... Он был уверен, внутри её болело не меньше. И стервенела она от этого не просто так.
— Знаешь, Карина... Я неожиданно хочу тебя придушить. Но трахать труп не в моих принципах, милая, — прошептал он в ответ, а после нагнулся и потянул с пола свою рубашку, изгвазданную в мясном жире. Недовольно цокнул языком, разглядывая пятно. — Оденься и уберись. У нас мало времени.
Лестница на второй этаж была скрыта за дверьми, отрезая личное пространство от публичного. Даже гостевая была на первом этаже. На верху был его кабинет, общая спальня, спальня дочери. Ванная. Сегодня на верху будет ещё один человек, которому определённо там не место.
Андрей собирался поступить с ним так же, как и с Ренатом. Вот только неизвестный Кирилл ещё никого не насиловал и ни на чью территорию не посягал. Лебедев понимал, что убить простого человека будет не просто. Ему обязательно надо было его возненавидеть, позарез.
Хотел ли он чтобы Карина ему изменила? Нет... Её план был по-женски дерзок, коварен, витиеват. С кучей ненужных моментов.
Андрей же не любил коварностей. Лаконичность действий, в его разумении, это всегда беспроигрышный вариант. Впрочем, когда перед тобой определённая цель, способы её достижения — всего лишь очередной путь из точки «А» в точку «Б».
Карина обещала Азимову видео... Пусть будет, много обычного, абсолютно тривиального видео приправленного вишенкой из последствий...
Андрей отдал бы многое, чтобы увидеть, как Кирилла Азимова перекосит от увиденных им откровенных сцен. Как его мозг скукожиться от осознания произошедшего. Грядущая ночь многое изменит. Не только для Азимова...
Завтра все они будут абсолютно другими людьми, на абсолютно новом уровне отношений.
И чтобы они не сделали этим вечером — это окончательно их изменит. Переломит мировоззрение, личные отношения, понимание друг друга. Исковеркает до неузнаваемости всю прошедшую жизнь.
Когда Лебедев уже полностью одетый спустился в столовую, Карина ещё убиралась. Она всё также была обнажённый, не позаботившись одеть даже нижнее бельё.
Привалившись спиной к косяку, Андрей молча наблюдал за ней.
Вопрос, кто из них двоих больше псих, уже который год оставался без ответа. Закончив с уборкой, Кариша выпила из бутылки остатки вина и облизнулась. А потом, заметив Андрея, вздрогнула и попятилась.
— Какая же ты испорченная... — пошептал Андрей, — Иди умойся, хотя бы.
— Пойдёшь со мной?
— Разве ремнём отхлестать, — процедил он, понимая, что бутылку вина она выхлестала в одиночку.
***
О чём он думал, соглашаясь на поздний визит?
Кирилл не мог объяснить себе даже этой малости. Ночь, прозрачная и свежая, дышала в затылок, пока он шёл на стоянку к своей машине. Ночные фонари смотрели на него отовсюду, словно живые. Ноги отбрасывали тени со всех сторон. Они чёрными кляксами накладывались одна на другую и шевелились. Казалось, ещё миг и сорвутся с асфальта, обнимут колени, скользнут к глотке, удушат, но не дадут сделать и шага.
Мысли оставались мыслями. Его быстрое, поспешное передвижение на самом деле некому остановить, кроме него самого.
Сторож задумчиво проводил взглядом, вынырнув из своей будки. Машина, словно послушный зверь, тихо заурчала и сдвинулась с места. Руль под руками Кирилла поворачивал уверенно, сглаживая лёгкую нервозность, прорывающуюся в его движениях лёгкой нервной дрожью. Скрипела под колёсами крошка, но в тихом салоне кроме собственного дыхания да шума мотора ничего не было слышно. Ветровое стекло отрезало от ночи, разделив мир на два измерения: уютное и безопасное, чужое и враждебное.
В одиннадцать вечера потока машин почти нет. А к двенадцати уже не работают светофоры. Их глаза мелькают жёлтым или же совсем отключены. Редкие прохожие исчезают с каждым метром от центра. За городом кажется, что дороги превратились в космические автострады, по которым иногда с диким рёвом взлетают стритрейсеры... на своих прокачанных тюнингованных тачках.
Ночь пыталась его отвлечь. Заглядывала в окно жёлтым глазом луны, бросала в окно ночных мотыльков. Да и только. Мысли всё равно возвращались к одной и той же теме, иногда меняя месторасположение или вклиниваясь вне очереди.
Ренат... Жанна... Порно... Лебедевы...
Порно, Лебедевы... Жанна, Ренат?
Всё равно не верил. И если бы показали видео, наверное, нашёл бы тысячу оправданий, но не поверил...
«Порно ведь многие смотрят», — словно в насмешку всплывали слова Карины... Кто-то мог отомстить. Или она сказала это иначе? Может, с другой интонацией... Может, он не так понял?
Или наврали...
Когда ворота загородного участка отрезали его от дороги, показалось, что он сотворил глупость.
Улица встретила его знакомым лаем псины. Яркие глаза диодных фонарей слепили, рассеивая темноту белым, снедающим все краски цветом.
Андрей Лебедев, одетый в костюм, стоял у ворот и сосредоточенно наблюдал за тем, как Азимов паркует машину. Щёлкнул пультом и ворота беззвучно закрылись. Фила металась по своему вольеру, срывая глотку. Её остервенелый лай эхом разносился в ночной тиши, бил по ушам.
Кирилл мягко закрыл дверь машины и, озябши, повёл плечами, оглядываясь на вольер...
— Злобная собачка, — прокомментировал он, чтобы хоть как-то расслабить собственные нервы. Лебедев протянул ему руку для пожатия и только после этого прокомментировал:
— Это бразильский мастифф. Чужих, страх как не любит. За своих разодрать готова. Лезть к ней не советую. Задушит.
Кирилл молча кивнул, давая понять, что уяснил. А Лебедев больше не говорил. Они двинулись по каменной дорожке, ведущей к дому. Слышно было как журчит вода, словно где-то был искусственный фонтан или ручей. Большой сад был засажен деревьями и усеянный мелкими клумбами. Белые лепестки усеивали газон, выбеливая его до серости. С зимой не сравнить. Весна дышала здесь как-то по-другому. Нарядно и красочно.
Дом был огромен. В два этажа, с широкими окнами. Не в пол, но ощутимо. Лебедев привычно взлетел по ступеням, ведущим к парадному входу.
Тяжёлая добротная дверь открылась без скрипа.
— Заходите. Ужинали? — разуваясь поинтересовался он, без особого радушия в голосе. Впрочем, Кириллу был безразличен последний факт.
— Не откажусь, — ответил он, наблюдая как Лебедев резко тормознул.
— Карина, закуску в кабинет принеси и на стол накрой...
Женщина молча удалилась, а Лебедев взбежал на второй этаж дома.
— Заходите... Кирилл.
Имя Андрей выговаривал так, словно пытался распробовать каждую букву. От чего Азимов трижды подумал, что с Жанной общаться приятнее.
— В два я уезжаю, если не успеем закончить, уже сами сориентируетесь, — сходу начал он... и указал жестом на свой рабочий стол. — Садитесь...
Напротив стола прямо над дверью висели часы. Стрелка подбиралась к полуночи. А это значило, что на всё у него два часа.
Лебедев непринуждённо продолжил.
— Предупреждаю сразу, секс я удаляю, потому записи могут быть подрезаны.
Кирилл сел в удобное кресло. Но даже не притронулся к ноутбуку. Лишь напряжённо следил за Лебедевым. Но человек почти не смотрел на него, мотаясь по собственному кабинету и собирая в кожаный дипломат документы.
В конец Азимов расслабился и принялся смотреть записи. Их было бессчётное количество. Все разложены по папкам, по дням, по месяцам... по комнатам.
— Много... — прошептал Кирилл, выбирая нужную дату среди папок и выводя на экран видео.
Андрей усмехнулся, слегка сощурив глаза. Закрыл дипломат, и звонко щёлкнул замками.
— Есть такое... Вы с самого утра воскресенья смотрите, так легче будет разобраться в ситуации... Потом расскажете. Нам ведь тоже интересно...
Кирилл покосился на него и в ответ кивнул... Интересно, значит? Лебедев говорил так, словно сам не смотрел... Но при этом предупредил о вырезанных кусках.
Издевательство, причём неприкрытое. Абсолютно.
***
Карина провожала мужа и гостя настороженно. Со спины Кирилл ещё больше напоминал Рената. И от того под ложечкой тянуло от ужаса. Пальцы невольно сжимались в кулаки. Истерика, казалось бы, позабывшаяся днём, наступала вновь, накатывая панической атакой. Словно вулканическая лавина, сжигающий огонь, накрывающий с головой и прожигающий каждый сантиметр тела до чёрной раны.
Она сейчас многое бы отдала за то, чтобы вместо нежности на том столе, Андрей опять прогулялся по ней своей ревностью. Вкладывая в каждый удар всё своё нервное напряжение.
Когда же она стала такой зависимой от боли?
Попятившись, женщина скользнула в кухню, растерянно осмотрелась... Закуска для Кирилла?
Крысиный яд...
Вытащила из холодильника куски буженины, которые ещё недавно собрала с пола и собиралась отдать Филе. Нарезала хлеб. Молочный сыр прекрасно сбился блендером с солью, зеленью и таблетками, взятыми из-под кровати Жанны. Бутерброды должны были выйти отличные.
Глупая дочь... Столько всего держать под кроватью...
Ну что ж, Кирилл... Быть и тебе извращенцем, возбуждающимся на насилие...
9. У богатых свои причуды
9. У богатых свои причуды
Карина стояла внизу у самого края ступеней с подносом в руках. Её лицо, как всегда, застыло. Лёгкая брезгливость на лице, отображала её внутреннее волнение. Руки слегка дрожали, а ноги стояли твёрдо. Андрей сбежал вниз и на миг остановился напротив неё. Поправил гольф на её шее, разгладил складки на рукавах, прикрывая её синяки. Так было лучше. А после пошёл дальше и, поставив дипломат у входа, начал обуваться. Не заметил, как жена тенью поспешила за ним. Она умела это — подкрадываться незаметно, застывать за спиной, окликать тихо и неожиданно, от чего дрожь порой пробирала до костей. Сейчас просто стояла с долбанным подносом, нависнув над ним.— Человек голоден, есть ему принеси.
Хотя проще было сказать ей: уйди и не стой надо мной. Андрей на неё даже не смотрел. Романтика растаяла без следа. Общее воспоминание осталось позади, уступив место такому же общему решению. Они снова были всё теми же Андреем и Кариной. А на втором этаже гость... Возможно, мститель, возможно, любовник... однозначно — враг. Объект для концентрации гнева и ярости. Преграда, мешающая на пути. Вот только... Андрей всё ещё не был готов стрелять ещё раз, тем более без причины.
— А если... — Карина чуть подалась вперёд, от чего её длинные волосы взметнулись волной.
Андрей молча выпрямился, скользнул по ней взглядом. Задумчиво провёл ладонью по щеке, убирая прилипший волос. Чтобы они не сделали этим вечером — это окончательно их изменит. Переломит мировоззрение, личные отношения, понимание друг друга. Исковеркает до неузнаваемости… Но точно не вознесёт и не сделает лучше. Андрей понимал, что, скорее всего, сегодня они в последний раз так искренне смотрели на друг друга.
— А если... Тебе надо думать меньше... — прошептал он едва слышно, — чтобы глупостей не говорить и не делать.
Карина застыла изваянием, а после отвернулась, привычно скривившись.
— Я поняла...
Андрей скрипнул зубами и вышел во двор. Нырнул в гараж... Его внедорожник стоял горой, отсвечивая глянцевыми боками в свете автоматического светильника. Рядом стояла абсолютно такая же машина Карины. Отличающаяся, разве номером да цветом внутренней обивки.
Открыв свою машину, зашвырнул дипломат внутрь. Постоял, посмотрел...
Мысли оформлялись странными росчерками, охватывая разом весь его разум. Выходя за рамки и гуляя по салону автомашины вместе со взглядом, словно у них свои ноги и тела. Личные головы.
Вот это её: «А если...» Отлупить, чтобы даже не думала.
Хлопнув дверью, упёрся руками в неё и склонил голову, думая совсем о чём-то пространном.
Вернуться бы на двадцать лет назад… И вздохнуть грудью обычного воздуха. Того давнего, прошлого.
Опять вспомнилась юность...
Быть бы снова глупым студентом и сбегать на отцовской машине с самой красивой первокурсницей. В ночь, к озеру или в лес, на красивую полянку. Где места побольше и людей поменьше.
А не планировать как вытрясти из себя ещё больше грязи.
Цели и выбранные курсы, они не прощают уступок... И расшаркивания вокруг да около не прощают.
Стоило возвратиться в дом и наблюдать... Настраиваться.
Но выйдя из гаража, в дом не пошёл. Ноги несли его к Филе. Красавица дремала в своей просторной будке. Кончик носа торчал в проёме, а голова покоилась на лапах. Тихо присвистнув, Андрей потянул засов и отворил решётчатую дверь вольера.
— Гулять, Фила…
* * *
Ориентироваться в папках Лебедева было просто.
Время шло быстро. Кирилл не замечал уже молчаливого хозяина кабинета, занимающегося своими делами. Всё его внимание было приковано к видеорядам, которые наконец начали что-то да прояснять из происходящего в выходные.
Началось всё в воскресенье. Когда Лебедевы укатили куда-то, каждый по отдельности в двух абсолютно одинаковых машинах. Массивная собака время от времени попадала в объектив. Что-то нюхала, куда-то смотрела, навострив уши. Под вечер в дворе появилась Жанна, подкатив на такси. Она мелькала по объективам, смеясь ловила Филу и загоняла её вольер.
То, что происходило позже, можно было объяснить всего одним словом: «Тусовка».
Было человек пятнадцать. Ренат... Камеры, объективы. Народ откровенно пил и танцевал. Неприкрыто целовался, обжимался, валяясь кто-где хотел. Брат налегал на водку и отбивался от Жанны и ещё пары девиц.
Дверь в кабинет отворилась, пропуская Карину с подносом в руках, тарелкой бутербродов на нём, чайником и чашками.
— Ешьте, скоро на стол накрою…
— Спасибо.
Кирилл на неё толком и не взглянул. Потянулся за бутербродом и откусил половину, почти не прожёвывая глотнул. Физическая и моральная усталость, как обычно проявляла себя отсутствием вкусовых ощущений. Можно хоть острый перец жрать и ничего не ощутить, пока жжение не постелится по кишечнику.
Специфический горький привкус бутербродов, ощутил на пятом укусе. Задумчиво взглянул на Карину, застывшую возле стола с пустым подносом. Зашёл Лебедев, уже без дипломата и нырнул в сейф, абсолютно не стесняясь постороннего наблюдателя. Карина продолжала стоять над ним каменным изваянием.
Её муж, сосредоточенный и хмурый, сел в мягкое кожаное кресло и принялся листать какой-то документ.
— Нравится? — тихо поинтересовалась Карина. Улыбка у неё была странной. Кирилл сглотнул и задумчиво взглянул на бутерброд.
— Что с сыром?
— О-о… это плесень.
— В твороге?
— Сыры разные бывают.
Карина чуть склонила голову в сторону, от чего начала напоминать ему птицу. Не хватало только хохолка да перьев. Её муж оторвал взгляд от документов и теперь просто смотрел на них. Стало неожиданно прохладно.
— Дай и мне... — попросил он.
Получив свой бутерброд, вгрызся в него зубами.
— Вкус на любителя... — процедил он. — Лучше стол накрой.
Проглотив угощение, Азимов углубился в просмотр видео. Карина удалилась, а вместе с тем Андрей опять вернулся к своему занятию... Щекотливая ситуация рассосалась, а послевкусие осталось.
Плесень...
У богатых свои причуды... И видимо, оставлять его в одиночестве никто не намерен…
Впрочем, это не важно.
Ничто и не напоминало о тех ужасах и откровенностях, которое уже успело нарисовать его воображение.
Лишь один раз встретилось обрезанное видео, да и только. Отметившись коротким кадром, Ренат был утащен пышной блондинкой в одну из комнат. Но и оттуда он вышел на своих двух. Блондинка кривилась и ругалась.
— Вы знаете, кто это? — Кирилл впервые обратился к Андрею за объяснением. На экране белобрысая уже вернулась в гостиную. Лебедев подошёл к столу, а любвеобильная девушка уже лезла к рассерженной Жанне, зажимая её в угол и откровенно целуя. Кирилл сглотнул, чувствуя, как Лебедев застыл за спиной.
Тяжёлая тишина... иначе и не скажешь
— Варвара, подруга Жанны, — прокомментировал Андрей. — Что-то смутило?
Кирилл стушевался.
Лебедев вернулся к своим документам, утопнув в мягком кресле. Напряжение в комнате продолжало расти, хотя вроде... может, его чувствовал только Азимов?
Как с плесенью... у богатых — причуды?
Кирилл нырнул в новую папку. Злая нервная дочь Лебедева выгоняла людей во двор, люди разъезжались... Ренат и белобрысая ругались. Пятёрка открытых видео-окон показывала их перемещение по дому, как подъезжало такси. Жанна пыталась убрать бардак, но похоже, у неё мало что получалось. Наконец, она с подругами запрыгнула в такси и уехала... Ренат не поехал, Рената не пустила в машину Варя.
Брат шатался, прошёлся по карманам в поисках, судя по всему, телефона... Выругался, а после уселся возле ворот, да так и застыл...
Спал он долго, а Кирилл смотрел на его фигуру и не мог понять, что-же собственно произошло. Наверно, он встанет и уйдёт... лесом или дорогой...
Да и при чём здесь порно? Зачем Карина это говорила?
Он поставил видео на промотку и вскоре подался вперёд к монитору, наблюдая за тем, как знакомый внедорожник скользнул по дороге. Ворота отъехали в сторону, да так и остались открыты, пропуская внутрь машину, а после плавно закрылись. Ренат оставался лежать на земле ещё некоторое время, а потом начал подниматься, опираясь об стену, и направился в сторону леса. Его слегка шатало, и это было видно невооруженным взглядом.
А после калитка открылась, выпуская наружу знакомый силуэт Карины Лебедевой... Она точно знала, куда идёт.
Кирилл шумно выдохнул, наблюдая как брат скрылся за воротами, проскользнув вслед за хозяйкой дома. Их фигуры промелькнули в другом включённом видео-окне, потом скользнули дальше... переходя из двора в дом... из коридора в холл... из холла в знакомую комнату... то, что происходило позже...
В дверь кабинета постучали, и Кирилл нервно дёрнулся, резко сворачивая окно.
— Ты просил ужин накрыть, — заглянула Карина, а после она внимательно взглянула на Азимова. — Всё хорошо? На вас лица нет...
Голос её казался тягучим. Словно пробивался издали или из-под толщи воды, или это у него в ушах зашумело?
Он смотрел на одетую женщину, а видел обнажённую, заходящуюся немым криком ... Чёрные поверхности не свернутых видео-окон вспыхивали, обнажали внутреннее убранство дома. Она вплывала в него, брела по ним жутким привидением... Кирилл же смотрел на неё реальную...
— Человек устал смотреть видео, Карина, — нахмурился Андрей. — Час ночи, если ты не заметила...
«А секс-то он удаляет», — подумалось Кириллу в этот жуткий, по своей сути, момент...
10. Синева
10. Синева
Огромный дом Лебедевых неожиданно показался Кириллу тесной клеткой. Не убежать, не скрыться и каждый шаг подсмотрит бездушная камера.
А тем временем стрелки часов давно перешагнули за час ночи. Безмолвное небо подглядывало в окна мрачной синевой. Ветер дышал сквозь приоткрытые окна и скользил по повлажневшим от пота щекам.
— Идёмте, — улыбнулась Карина, и Азимов попросту не осмелился возразить. Судорожно закрыл все видео-окна на экране ноутбука и пересёк кабинет. За спиной раздался знакомый лязг крышки сейфа, но обернуться Кирилл попросту постеснялся.
Он и дышать сейчас стеснялся, всё время возвращаясь к кадрам записи. Сумбур в голове, ком в горле. Сердце сорвалось в диком ритме... Пальцы Кирилла дрожали, и он, чтобы скрыть испуг, спрятал ладони в карманы штанов.
Спустились на первый этаж в абсолютной тишине. Андрей тихо ступал сзади и отчего-то было муторно даже оборачиваться к нему. Азимов и не оборачивался. Прошёл в столовую следом за хозяйкой и послушно сел на указанное место.
Стол был накрыт основательно. Красовался толстыми стейками на подложках из салата. Розовый мясной сок уже собрался на белоснежном дне лежащей перед ним тарелки. Зелёные листья неожиданно показались синими. Кирилл сглотнул, смотря на сыроватый кусок говядины. Сначала плесень. Теперь почти сырое мясо. Они создавали в его мозгу свой тандем, выглядевший на фоне внутренних переживаний и диких мыслей, как сигнал общей тревоги.
Синева в собственных глазах поглощала, а кровь до боли пульсировала в висках...
Андрей обошёл Кирилла со спины и положил на стол пистолет. Присел. Взглянул на мясо, посмотрел на жену и принялся есть, всё также не отрывая от неё взгляда. Резал мясо медленно, жевал ещё медленней. Кирилл же не мог отвести взгляда от пистолета, лежащего под правой рукой Лебедева. От столового ножа, неожиданно острого, находящегося в абсолютно спокойной, не дрожащей руке.
Всё спланировано с самого начала? Видео, разговоры, приглашения и даже поздний ужин?
Неприкрытое издевательство Карины днём, выглядело сейчас изощрённым введением в происходящее.
Его откровенно начинало мутить. Поздний ужин напоминал Кириллу сцену из фильма ужасов в окружении демонов, но никак не людей. Два дня назад, в это же время, сидящая напротив него женщина обнажённой тенью скользила по этому дому с ножом... Ещё раньше её насиловал Ренат, его родной брат. И это было ещё непонятнее, чем обещанное порно.
«Оцените брата по достоинству», — звенел в его ушах пропитанный плесенью голос... стекающий кровавыми мыслями...
Карина ела без стеснений, как и её муж. Бросала в Азимова задумчивые длинные взгляды, словно пыталась прожечь ими насквозь.
Кирилл не шевелился. Пистолет же продолжал лежать там, где Лебедев его положил. У него под рукой, смотря дулом Азимову в лицо.
— Вина хотите? — тихо поинтересовалась Карина, так, словно ничего странного не происходило. Сейчас на её лице играла лёгкая улыбка, вполне уместная на романтическом ужине. Кирилл сглотнул набежавшую слюну.
Лучше бы он написал заявление в полицию сразу... и послушал Жанну.
— Налей ему, — решил Андрей и потянулся за очередным куском стейка.
Женщина медленно поднялась из-за стола и направилась к бару. Лебедев продолжал поглощать свою порцию.
— Как вам поцелуй Варвары с Жанной? — поинтересовалась она, откупоривая бутылку.
— Это была сама лёгкая из увиденных сцен, — неожиданно для себя ответил он, слыша свой голос со стороны. Лебедев усмехнулся, оценив иронию. Азимовы радовали меткими фразами. А Карина тем временем уже разлила вино в два бокала и вернулась за стол. Мужу не налила.
Ну да, он же в два уезжает... Кирилл судорожно выдохнул, отчётливо понимая, что у Лебедева каждое действие расписано по времени. Даже этот ужин, поддетый красным и синевой... и лежащий на столе пистолет...
— Есть такое... — пила она большими глотками и досуха. Опустила пустой бокал на стол. — Хотите посмотреть ещё?
Зачем она это говорит? Участие в её голосе было столь же обманчивым, как и тишина за окном.
— Не понимаю...
— Да всё вы понимаете, — прошептала она. — Вам ведь хочется знать, чем всё закончилось?
— Он ещё не осознал, милая, — тихо вклинился в её разговор Андрей. Отложив приборы взял в руки салфетку и обтёр ею рот. — Испуган, зажат... Классическая жертва...
— А может, наоборот, осознал слишком чётко? — улыбалась Карина, щуря свои карие глаза. — И ужас теперь гложет...
— Может быть...
Правая ладонь Лебедева опустилась рядом с оружием, едва задевая указательным пальцем рукоять.
Нервы сдали. Резко опрокинув стол, Азимов схватил своё кресло и не раздумывая приложил им замешкавшегося Лебедева по голове. Один раз, второй, третий. Лебедева визжала... Подхватив с пола пистолет, бросился к окну и резкими движениями отворил его. Выпрыгнул во двор и побежал к своей машине.
Вот только, открыть её не смог. Ключи остались в куртке, в прихожей. Чертыхнувшись, обхватил голову руками и в абсолютной панике оглянулся... Синева заполняла его, окутывала, отдавала рычанием в голове. Она набросилась на него словно хищный зверь и прижала к земле до миллиметра выверенной хваткой...
* * *
Карина склонилась над Андреем. Взгляд её был взволнован, выражение лица растеряно, как у маленького ребёнка.
— Ты как?
— Ударен, — прошептал он, морщась. На темени уже наливалась гематома. Рассечение было незначительным, но кровило. Человеческий вскрик за окном раздался и умолк, также как и рычание Филы. Выстрелов не последовало.
Похоже, Азимов не смог убежать далеко.
Ветер развивал занавески, сквозняком гуляя по дому. Ночь продолжала молчать.
Андрей откровенно устал.
Карина занялась раной. Он же, послушно замерев, сидел на полу, упёршись локтем в колено, головой в ладонь... Терпеливо ждал и думал, чувствуя, как ноет ушибленная креслом спина. Опрокинутый стол был тяжёл, и удивительно, что Кириллу хватило силы это сделать. Посуда снова была разбросана, и Карине опять прибавилось работы по уборке.
— Удушит? — тихо поинтересовалась жена, накладывая на гематому мазь от воспалений.
— Не знаю. — И он действительно не знал. Одно дело говорить, дрессировать, другое — окунуться в омут действий.
Карина закончила обрабатывать ушиб. Андрей поднялся на ноги и вернул стол на место. Вместе убрали. Пошёл, переоделся.
— Уже едешь? — подняла на него взгляд Карина.
— Должен... Поезд в три, — Лебедев взглянул на свои часы, обхватившие левое запястье.
Карина погрустнела. Получила в щёку дежурный поцелуй и пожелала удачи.
Андрей вышел из столовой молча. Без стеснений проверил карманы чужой куртки и выудил из неё ключи от «Логана». Оделся, обулся, натянул кожаные перчатки. Беззвучно закрыл за собой дверь дома и спустился по ступеням.
Занимательную композицию нашёл у самих ворот. Фила сидела верхом на Азимове и сжимала его глотку зубами. Хорошо сжимала. Кирилл тихо хрипел, но ещё не задыхался. Пистолет валялся в метре от него.
Хорошо упал. Удачно.
Подняв свой макаров, Андрей привычно проверил обойму, а после заговорил.
— Ты знал, что бразильский мастифф был выведен для поимки беглых рабов? — тихо поинтересовался он.
Старший Азимов молчал, как и его брат. С немым ожиданием в глазах. Страхом, не пониманием, обвинением. Фила не двигалась, ожидая команды. Лоб её добычи был вспотевший, дыхание учащено, сигнализируя о охвативших человека побочных действиях таблеток.
Команды не было, и собачья челюсть продолжала держать человеческую глотку.
Хороший мужик, этот Азимов, предприимчивый... Андрей не любил таких. Они ставили палки в колёса.
— Я знаю, как ты себя чувствуешь, Кирилл. Тебе страшно. У тебя пульсирует в висках. И стоит тебе встать, голова закружится. Ускорен сердечный ритм...Туманит в глазах. И всё кажется... чрезмерно синим... Передозировка на лицо.
Азимов продолжал молчать...
— Просто знай, что этого могло не быть.
Эпилог
Эпилог
Ночь была тихой, как и положено быть ночи. Дорога пустынной. Вокзал дышал усталостью, немытыми телами и креозотом. Тяжёлая смесь щекотала ноздри.
Поезд приехал вовремя, и Андрей, докурив сигарету, бросил бычок на платформу, да припечатал носком. Девушек, выскользнувших из вагона, приметил сразу. Взгляд безошибочно выхватил дочь, мазнул по Варе и Вере.
Красивые девочки...
— Сумки где? — поинтересовался он.
— Мы налегке, — пожала плечами Жанна и указала пальцем на заплечный рюкзак, — Только самое необходимое.
— Идём к машине...
Шли молча. Жанна, как обычно, на полшага спешила. Она держалась чуть левее отца, и когда оборачивалась к нему, то был виден след от засоса под её ухом. Свежий, ещё не успевший почернеть.
На стоянке она растерянно оглянулась, ища знакомую машину. Андрей же молча вытащил ключи и отключил сигнализацию «Логана».
— Ты тачку поменял? — удивилась Жанна, — Старьё какое.
— Ей всего пять лет... — процедил её отец, садясь за руль. — Сядь рядом.
Пожав плечами, Жанна села спереди. Её подружки скользнули на задние и почти одновременно хлопнули дверьми.
Машина тронулась с места тихо и послушно, прорезала ночь на всё увеличивающейся скорости.
Внутри машины разгоралась своя беззвучная драма, диктующая страх, оторопь и боль.
Ночи было всё равно. Она обнимала слишком много домов и невообразимое количество душ. Скрывала своей чернотой чужое бремя, слепо баюкая и даря понимание каждому из живых существ. Не видя ни добра, ни зла; не ощущая ни любви, ни ненависти... ни чужих извилистых дорог.
Ночь, как океан. Каждый человек в ней как рыба. Пищевая цепочка, где слабого поглощает сильный. Где чья-то свобода постоянно положена в угоду чужому интересу. Океан расслоён высотами, течениями, нравами. Одна сплошная масса интересов и направлений, которые никогда не пересекутся.
Ночь похожа на лес. Каждый человек в ней как дерево. Молодое или старое, облепленное паразитами или сгнившее внутри... Пока не срубишь, не поймёшь сколько мелких жизней от него зависит... Продолжат ли эти жизни копошиться на павшем стволе, словно ничего не случилось, или переползут на место потеплее...
Ночь похожа на разбитые розовые очки. И в этом она до ужаса откровенна. Под её пологом тишины срываются милые маски, обнажаются зубы, потаённые желания и страшные помыслы. Их не меньше, чем любящих сердец и чистой безграничной любви, радости, счастья и доверия.
Розовое стекло втопчется под чужими шагами в землю. Ночь же останется, как и общество поломанных судеб и душ вперемешку с чистыми и яркими сердцами...
Увы, пока ночь безразлична, невозможно будет что-то изменить...
Течению не свернуть. А океану, не высохнуть...
КОНЕЦ
___________________________________________________
_________________
___
Словарик
Бразильский мастифф или фила бразилейро — молоссоидная порода с крупным костяком и большим количеством складок кожи. Стандарт породы требует, чтобы рост кобелей был от 65 до 75 см в холке, а вес по меньшей мере 50 кг. Суки немного меньше — от 60 до 70 см в холке при весе от 40 кг.
Фила - отличный охранник для загородного дома. Он не скрывает своё недоверие к посторонним и даже на выставках проявление агрессии по отношению к судье не является поводом для дисквалификации. У филы это заложено в генах, поэтому даже бразильский стандарт породы советует судьям не дотрагиваться до собаки.
Порода собаки выведена для охраны и преследования беглых рабов. В обязанности филы так же входило охранять стада и жилища от очень опасного хищника — ягуара.
В Великобритании, Израиле и Норвегии запрещается владение филой бразилейро без специального решения суда. В некоторых штатах Австралии владение филой запрещено или ограничено, также запрещен импорт. В Новой Зеландии филы автоматически классифицируются как опасные собаки, что подразумевает запрет импорта и кастрацию кобелей. Также собак этой породы запрещено ввозить в Республику Кипр.
Виагра (Силденафил)
Передозировка силденафила может сопровождаться редкими случаями потери зрения. По результатам исследований препарат на микроскопическом уровне повреждает клетки сетчатки глаза, отвечающие за восприятие цвета. Как доказали ученые, картина повреждения была аналогична той, которая наблюдалась при генетических нарушениях сетчатки (например цветовая слепота) . Также по данным других исследований было показано, что люди с генетическими расстройствами сетчатки глаз, подвергаются большему риску возникновения проблем со зрением, после передозировки силденафилом . К тому же, даже рекомендуемая доза силденафила способна вызвать затуманенность, повышенную светочувствительность и изменения цветового зрения, длительностью побочного эффекта не более одного дня . Однако, случай, описанный в отчете, опубликованном в журнале Retinal Cases, показывает, что потеря цветности зрения и другие нарушения могут длиться до года и больше .
Передозировка силденафилом может вызвать сердечный приступ, а также болезненно длительную эрекцию, способную вызвать развитие гангрены полового члена с последующей его ампутацией.
Головная боль, «приливы» крови к лицу, головокружение, диспепсия, заложенность носа, нарушения зрения (изменение цвета объектов (синего/зелёного), повышение чувствительности к свету, нарушение чёткости зрения)
____________________________________________________________
Хочу выразить благодарность своей бете salvira за борьбу с ошибками!
И отдельное "Спасибо" каждому, кто прокомментировал книгу и указал недочеты. Я ценю Вашу помощь!
Эта книга для меня была тяжелой. Люблю экшн. Люблю действие, а не расписывать красоты природы под дулом пистолета. Но жанр требовал себе изменить. Азимовы требовали внимания к своим персонам, Лебедевы хотели показать себя со всех своих откровенных сторон.
В этой книге нет положительных персонажей. Есть психически больные люди. На самом деле таких людей вокруг пруд-пруди. Мы их не замечаем. Их жизнь проплывает мимо и часто не пересекается со светлым миром многих других людей.
Для меня эта книга как личный Эверест. Если она вам понравилась, напишите об этом.
Если она затронула в вас злое или неприятное - напишите об этом.
Я хочу знать, что моя мысль услышана.
Всем спасибо за внимание!
___________________________________________________
@темы: Откровение