litnet.com/ru/book/kodeks-xranitelya-b198819
fulllib.com/book/2453
ficbook.net/readfic/7295115\
Название: Кодекс Хранителя
Автор : Я личной персоной, Екатерина Лылык
Жанр: Фэнтези. Магическая академия, становление героев, смерть персонажей, интриги, борьба с врагом
Аннотация:
У Хадисы есть тайна: она суккуб. За плечами четыре года обучения в Институте благородных девиц. Нужен еще год — и она станет достойной женой, а там будь что будет с ее силой: если пробудится, то мужу будет только в радость. Но институт со скандалом закрыли, и девушка вместе с подругами попадает по перераспределению в Высшую академию демонизма и магии на факультет хранителей семейного очага, где в первую очередь нужно блюсти невинность. Вот только никто Хадису не предупредил, что учёба в Академии — странная, факультеты воюют до предсмертного визга, и вообще, она — наживка для преступника, орудовавшего в ее бывшем институте… Хуже всего то, что ее демоническая сущность начала просыпаться, подогревая и без того непростую обстановку.
Глава 53
Глава 53
Дверь щелкнула замком, но никто не обратил внимания, потому что коленки раздвинулись шире. Аккуратные пальчики миловидной секретарши как раз очень показательно скользнули вдоль горлышка бутылки, а потом призывно скрутили крышку. Мягкий одурманивающий запах вмиг заполнил помещение, испаряя почти четверть содержимого.
— Приятного мордобоя, мальчики, — вздохнула секретарь. А мужики почти одновременно рассвирепели: сначала те, что были ближе, а после и те, что сидели у самых дверей. Обстановка резко накалилась.
Барьер аккуратно отрезал девушку от происходящего, и она, ловко нагнувшись, набрала код на коммутаторе:
— Куриная глотка тебя ждёт, зая, и призывно шатает безголовой шейкой, — пропела она, подхватывая из стакана с карандашами пилочку. Ковырнув черную точечку под крашеным ноготком, самозабвенно занялась маникюром.
— Что у тебя за шум, ты что, половину годового запаса выпустила?
Девушка оценивающе взглянула на испарившуюся почти на треть жидкость и завинтила крышку обратно.
— А там был годовой запас? Не заметила даже.
В ответ матернулись, попутно вспомнив все дыры Многоликого. Барьер тем временем прогнулся под тяжестью двух навалившихся на него тел. Один мужик орал, второй самозабвенно воткнул ему в ноздрю мизинец, явно с намерением этот нос оторвать.
Где-то на заднем плане в ход пошел диванный подлокотник…
— Ты лучше язык при себе держи, пупсик, и дверцу заветную открой. Развели технологичную дрянь, скучно аж, — продолжала привыкшая к мужским разборкам секретарь.
— Еще две схемы — и разблокируем, — процедили в ответ.
Ноготки стали острее. Удовлетворенно улыбнувшись, девушка положила пилку на место и с унынием начала рассматривать действо. Над головой в барьер врезалась напольная ваза и, спружынив, отлетела назад. На пол упала красивая золоченая люстра, осыпав все вокруг хрусталем. Бежевая дорожка из верблюжьей шерсти непоправимо испортилась кровавыми брызгами. Хотя, можно перекисью залить, всю сразу, а потом отдать в ткацкий цех для реставрации, или же на мануфактуру валяных вещей. Наверное, лучше второе...
Мысленно подсчитав, сколько на это потребуется времени, девушка с унынием поняла, что проще заказать полноценный ремонт.
— Готово... — послышалось из коммутатора.
А секретарь начальника дворцовой службы охраны только этого и ждала: кнопкой отключила барьер, ловко поймала летящую в нее ножку дивана и шибанула ею по ближайшему жреческому темечку. Зевнув, следом приложилась и по второму и походкой от бедра продефилировала к двери шефского кабинета. Последняя остающаяся на ногах троица ее не волновала — эти с собой разобрались сами, причем очень качественно.
Двери щелкнули одновременно: что в приемную, что в кабинет, пуская внутрь секретарской территории пятерку боевых магов в полной амуниции...
* * *
— Имена, — шелестела жуть.
Мысли завертелись вихрем, устремляясь к нужным существу объектам. Перечеркнуть происходящее можно, но сложно. А если объективно, то срочно надо умереть: быстро и качественно.
Эта мысль пульсировала в центре его внимания, оттесняя общий уровень фрустрации и ослабляя неуверенность, бессилие, самокопание, нежелание даже пробовать что-то изменить. Помимо нее, из глубин сознания были подняты персональные ужасы, которые Хинеусу лично хотелось вырвать из головы с корнем... Как оказалось, все ужасное и давно забытое иногда бывает полезным.
Жуть, сплетенная из тысяч энергетических структур, смоляной жижей подчиняла его мозг, надавливая на каждую точку из сотен тех, которые составляли его персональный страх. На страхе, как оказалось, можно сосредоточиться и отвлечься.
У страха было имя и дата. Он имел свое лицо, запах. У него даже было свое особое чувство любви, граничащее с болезненной увлеченностью. Кажется, он кричал, вспомнив это. А может, все было наоборот: он слишком сильно молчал, и от этого судорогой свело глотку?
Впрочем, судорогами сводило не только ее. Тело болезненно корчилось, мало напоминая своей максимально сжатой массой живое и человеческое. Чудились черви, прожирающие его насквозь, и личинки, присасывающиеся к сосудам.
Вторженец ошибся: страх отвлёк.
Боль отступила, и Хинеус всей своей горящей сущностью просто окунулся в события давно минувшего дня, в котором демоническая сила впервые за многие поколения показала нечто большее, нежели двойной энергетический запас.
Вспомнился скорбный вечер, тихие разговоры среди мрачных стен. Лёгкая, успокаивающая симфония — из тех, что так любила мать. Сложный разговор, начатый не тем человеком, и не там, где следовало его начать... Разговор, в один момент превративший десятки людей в одну сплоченную колышущуюся массу. Дичайшее сплетение тел в черном венце траура.
Хадиса, словно фарфоровая кукла из детской страшилки, стояла среди всего этого безобразия и не могла понять, что вокруг нее происходит. Чьи-то жадные руки уже утаскивали ее на пол, крадучись вдоль тела и забираясь под детское платье...
Жуть с гнилым от возбуждения лицом продолжала шелестеть, выдавая вопросы... Хинеус молчал. Его цель была достигнута.
Энергия внутри тела наконец встрепенулась и пошла вспять по каналам. Уровень давления упал до минимума. Жизненные процессы остановились. Свет померк, вытягиваясь в длинный и бесконечный тоннель, покуда последний призрачный червь не покинул тело.
А потом сердце опять начало отсчитывать ритм. Хинеус тяжело вздохнул, приходя в норму, и медленно поднял голову.
Репетитор потряс артефактом и нахмурился. Линза опять вжикнула, но эффекта не последовало.
— Сломалась, наверное, — глубокомысленно прокомментировал Кирин, медленно поднимаясь со своего кресла и вытягивая перед собой руку. Первый попятился, понимая, что ситуация вышла из-под контроля.
Хинеус запел... Пальцы объяло синим пламенем.
В этот момент дверь за спиной Репетитора беззвучно распахнулась, и ему на голову опустилась диванная ножка.
Тело предателя, не успев осесть, попросту испарилось белесой дымкой. Артефакт брякнулся на пол и разлетелся на мелкие части. Синее пламя сорвалось с пальцев резко умолкнувшего Хранителя и пронеслось мимо секретарши, слегка задев ее белобрысую шевелюрку.
— Извините, начальник, техслужба долго возилась с барьерами, пришлось ждать... — пролепетала секретарша, поправляя слегка опаленные волосы. За ее спиной синий сгусток был мастерски пойман на щит ввалившимися в приемную боевыми магами.
Ну хоть что-то сегодня сработало, и, на удивление, это оказался человеческий фактор.
Молча обойдя ее, начальник дворцовой службы охраны на миг застыл в дверях, охватывая разом последствия качественного мордобоя, и, обернувшись, покачал головой.
— А диван-то каким образом уполовинили?
— Да его как-то сразу вжих... Потом пух... Потом слева... А в конце и сим-салабим...
— А сама на столе отсиделась. — Кирин обратил ее внимание на залегшие складки на ее юбке, аккурат поперек бедер, а потом и на стоящие полукругом на столе стопки и такой же бардак за ними. — Следы заметать за собой надо. — И, подойдя к столу, подхватил бутылку, сокрушенно покачав головой над количеством использованного вещества, а затем молча спрятал назад в секретер. По-видимому, инструкция на торце была вне интеллектуального восприятия его секретарши, раз вместо пяти грамм на человека использовали две трети литра…
Но волновало на самом деле не это, а прошедший мимо контроля артефакт, несработавшие барьеры и испарившийся чиновник, оказавшийся, по сути, белой тенью.
Тень через проходную не пролезет, значит, подмена была позже. Репетитор все ещё мог быть в здании, а мог и уйти. Хинеус склонялся ко второму.
Был в этом и плюс: подчиненные справились с ситуацией, вовремя среагировав. Оставшиеся целыми часы указывали на то, что от начала включения барьеров прошло не более пятнадцати минут. Хороший результат. Осталось распутать канитель, в которую спутались все события. Главное, уже был известен один из концов: Ученый совет Дайкирии, что вполне вязалось с казненной директрисой Института благородных девиц.
Подтянув к себе коммутатор, Кирин быстро нащелкал код Службы безопасности Дайкирии и продиктовал личный код оператору. Потом такими же кодами обрисовал ситуацию и добил кодами, переданными из Академии.
— Спасибо, что обратились в Службу безопасности Дайкирии, — был ему емкий автоматический ответ, отчего Хинеус самозабвенно скрипнул зубами.
— Свяжись со Службой координирования, выведешь на мой личный коммутатор. Техподдержку на ковер всем составом через двадцать минут. В службу реагирования отправь код «тридцать три»... И закажи обед. Мяса побольше.
Дверь шефского кабинета хлопнула. Растерянно похлопав ресничками, секретарь опять щелкнула коммутатором:
— Девочки, мне нужен уборщик… И ремонтная бригада… И еще мебельщик, пусть сразу с диваном приходит… Как так это он диван не дотащит, левитатор ему на что? Это меня не волнует! Мне нужна свежая приемная за пятнадцать минут!
* * *
Суббота оказалась на удивление тихой, если не считать целого вороха последствий вчерашнего дня. Кто-то был занят учебой, кто-то взялся за приведение в порядок танцевального зала, что был закрыт еще с летних каникул.
Вечером должны были быть танцы, и студенческая братия ходила в приподнятом настроении. Повар организовал на кухне кулинарный практикум, и теперь все желающие могли попробовать себя в готовке закусок и напитков. В зал уже притащили звуковую установку, и теперь на свет были вытащены последние любимые музыкальные альбомы. Черные пластинки меломанов стопочкой легли на стол ответственного за музыкальное сопровождение.
Тройка парней, отправленная на поимку журналистов, медленно обрастала новыми исполнительными лицами и новыми деталями плана. Названный Мозгом староста корпел над расписыванием ролей, Самсон и Максимилиан постоянно вставляли свои соображения насчет его видения развития ситуации и без конца хихикали. Хадиса просто иногда выдавала свои мысли, чем заставляла парней сотрясаться от новых приступов хохота.
Сойдясь на том, что журналиста может выманить только сенсация, и не менее качественная, чем вчерашний апломб, ребята самозабвенно придумывали, чем бы еще удивить. В общем и целом их решение было логично, но очень явно выходило за правила приличия. Становилось ясно, что придется подключить не только факультет хранителей семейного очага и факультет семейного раздора, но и медицинский, инженерный и даже артефакторский. К тому же, план стоило утвердить у каждого из деканов и получить резолюцию ректора Борин. А каким образом она будет эту вакханалию регистрировать в Ученом совете под видом очередного общего практикума — одному Многоликому известно...
Кто ж знал, что Эвереста Борин, пролистав несколько первых, вполне достойных страниц, не прочтет дальше, посчитав, что все, что написано Хранителем, плохим быть не может. А потому ее резолюция появилась на плане поимки журналиста незамедлительно, и этот же план в девственно чистом виде, без каких либо корректировок с ее стороны, отправится в Учёный совет Дайкирии.
Какое же было удивление Эвересты Борин, когда спустя сорок минут на коммутатор позвонил свеженазначенный Главный Репетитор и, посмеиваясь, не только дал добро, но и внес некоторые свои изменения.
— Так как деревья скоро развоплотятся, достопочтенная Эвереста Борин, — завуалированно начал он, — предлагаю застолбить центр площади...
— Это каким образом? — нахмурилась ректорша.
— Обычным столбом, — благодушно улыбнулся Главный Репетитор. По объему третьего подбородка он ни капли не уступал своему предшественнику — наверное, по подбородку и выбирали... — Детали пришлю особым указом. Не переживайте, владыке новшевство пришлось по душе. Он очень надеется, что его двадцать пятому сыну, Максимилиану, не удастся увильнуть и от этой меры наказания... Так сказать, за особые страсти в Вадиме...
После такого знатного звонка Эвереста все же ознакомилась с планом по полной и поняла, что влипла. Пришлось опять вызывать деканов на совещание и, так сказать, вводить в курс дела...
Время приближалось к обеду. Академия жила как обычно, однако ее ждали новые потрясения и содрогания...
Глава 54
Глава 54
Полигон, находившийся за основной массой построек, нагнетал тоску и отдавал непривычным эхом. Горр стоял все там же, наблюдая за плачущей уже сутки как женой:
— Эй... Может, хватит уже? — тихо позвал он, понимая, что его переживания связаны исключительно с ненавистной татуировкой. — Ноешь, словно тебе хвост отрезали...
Ррухи замерла, услышав его голос. Смысл сказанного то ли доходил туго, то ли пролетал мимо, но сути этого не меняло. Ее сущность бесилась от одной мысли, что этот оборотень рядом.
— Что же ты за человек такой, а? — тихо прошептала она. — Еще вчера ты с ними едва ли не обнимался голышом на радостях, когда из шкафа вытащили. А сегодня так просто вычеркнул из жизни, словно и не было их.
— Мне, пардон, танцы заупокойные наплясывать, что ли? — обозлился Горр. — Или последние мозги закопать рядышком и цветочком холмик украсить?
— Да хоть бы и так! — выкрикнула Ррухи, оборачиваясь.
Оборотень не вытерпел, спрыгнул в ее ряд и, схватив за барки, хорошенько встряхнул:
— Пятый... уровень... трансформации. Ты хоть понимаешь, что это? — процедил он. — На пятом уровне там боевая машина, готовая убивать, жрать, рвать, и похрен, подружка перед ней или нет!
Спохватившись, он отпустил Ррухи и отступил на шаг, словно провел черту рядом с прокаженной.
Ррухи смотрела на него огромными заплаканными глазищами. Слезы крупными каплями катились по раскрасневшимся щекам. Приоткрытые губы дрожали, а на ладонях то и дело раз за разом то проступала, то исчезала белоснежная шерстка.
Горр даже не предполагал, что она снова сможет оборачиваться. Не задумываясь, он полез за амулетом стабилизации, который обычно носил при себе, но никогда не использовал.
— На, надень... — Он протянул ей небольшой медальон на цепочке, который тут же был отброшен ею в сторону. Глаза Ррухи заалели, а под губами явно очертились удлинившиеся клыки.
— Смерти моей хочешь, — тихо прошептала она, не отрывая от него взгляда. — Мало поиздевался. Не все выжал?
— Ненормальная... — Сплюнув, Горр быстро нашел медальон, спрятал его назад в карман и поспешил убраться. Его терпение лопнуло. Он не обязан успокаивать бешеных и неуравновешенных. В психоаналитики тоже не нанимался... Ррухи же медленно зверела. Это она-то ненормальная?
В памяти, как назло, всплыло то злосчастное утро и ее первый в жизни оборот. Если бы Горр не вмешался, если бы не лез вот так со своими амулетами, ничего бы не произошло.
И вот он опять пытается поймать ее на ту же самую уловку.
Невольно обхватив запястье с начавшей пульсировать татуировкой, Ррухи с некой удивительной ясностью поняла, что будет время — и она ему отомстит. Очень качественно, покуда его серая шерсть не поседеет от ужаса, а клан не отшатнется от брезгливости. Ей очень хотелось, чтобы он прошел тот же путь… И для этого дела однозначно следует заручиться поддержкой. Кого угодно, да хоть Раздорцев! Эти точно поймут. С этой целью озлобленная на весь мир девушка пошла в сторону центральной площади.
Оборот все так же гулял на поверхности ее кожи, демонстрируя все грани ее эмоций. Начавшие встречаться по дороге студенты спешили отойти подальше, чтобы не пересекаться с ней. Парочка послушниц прилипла к ней репьём и теперь шла бок о бок и о чем-то рьяно жестикулировала. Ррухи было все равно: она не понимала их обращений и вникать в это дело не собиралась.
Впереди замаячили скандалящие Камилла и Велена, пытающиеся затащить какую-то ненормальную назад в медицинский корпус, где на третьем этаже было медицинское крыло. Незнакомка крыла их матом и светила белыми трусами в горошек. А ещё у нее были розовые патлы, как у фей. Кулаки чесались, потому, не раздумывая, Ррухи двинулась в их сторону.
— Помощь не нужна? — шмыгнула она носом и окинула дебелую полураздетую незнакомку все ещё красными от слез глазами.
— Давай ее на третий этаж, сбегает уже второй раз!
— Отстаньте, мне силу собирать надо! — возмутилась девчонка.
— Линн, у тебя каналы сожраны, куда ты ее собирать будешь! Уже троих пацанов в истощение вогнала, а толку?! Все вытекает назад! — Камилла уже устала повторять ей одно и тоже.
— Я пойду к декану жаловаться!!!
— Да хоть к ректору!
— А вот и пойду к ректору!!! — взвизгнула Линн и кинулась в своем экстравагантном одеянии через площадь, поросшую деревьями.
Ррухи недоуменно проследила за их тройкой и, пожав плечами, развернулась в сторону своего общежития. Неожиданно донесшийся до нее разговор заставил прислушаться:
— И с кем из них Горр спит?
— Да то ли белобрысая, то ли синевласая. Она же и татуху брачную в отместку наложила...
— Это как?
— Хной же.
— Дебильная шутка...
Резко обернувшись, Ррухи попыталась увидеть, кто говорил, но рядом никого не оказалось.
«Белобрысая» и «синевласая» уже на всех парах неслись за неуправляемой пациенткой в административный корпус...
— Я вам покажу татушку хной, — процедила Ррухи и бросилась за ними следом, быстро нагоняя.
Где-то впереди резко остановилась Камилла и потянула Велену за волосы, что-то вещая о Владе. Оторвавшаяся было от них Линн неожиданно наткнулась на выходившую из административного корпуса Хадису и с протяжным «Самсон только мой!» налетела на нее на всех парах.
А тем временем невидимые голоса, посмеиваясь, продолжали шептать, подогревая девичью перепалку.
* * *
— Что я могу сказать... Раз Служба безопасности молчит, значит, так оно и должно быть, — протянул декан инженерного факультета Кризопраз Волосянов, которого за глаза его студенты-подмастерья называли Кризис-фактором. Старому мастеру уже перевалило за восемьдесят, и он по праву считался одним из старейших в своем деле.
— Здесь не помешает консультация Комарова, — заметила Гипотенуза Волосянова, его бывшая жена и по совместительству заведующая инженерным. — А он, как и всегда, в пятницу на рыбалку укатил?
Была эта дама лет на пять старше своего бывшего и находилась к черной колыбели Многоликого на столько же лет ближе.
— Да, на леща, — задумчиво ответила Эвереста. Откинувшись на спинку кресла, она от нечего делать перебирала пальцами по столу. Мерное перестукивание разбавляло тишину и вносило легкие краски в давящую атмосферу.
С улицы начал доноситься шум. Выкинув сигарету, Гемарта прикрыла окно и вернулась за стол. Октопус продолжал вертеть ручку в пальцах. Ананьев хмурился.
— Служба безопасности отреагирует только в том случае, если им сообщение пришло, — заметил он. Октопус усмехнулся, недобро стрельнув в него глазами:
— Не приравнивай Хранителей к Раздорцам. Если Кирин получил сообщение, значит, передаст его дальше.
— А ты, по-видимому, не знаешь о такой вещи, как человеческий фактор?
— Мужчины, думаю, вы уже наворотили достаточно, — заметила госпожа Гипотенуза, смотря на них из-под обвисших век. — Так оставьте в нашей памяти о себе хотя бы подобие джентельменов.
— Я хотя бы не прикидывался парализованным, — словно не слыша ее, прошептал Звездунов.
— О, уверен, тебе понравилось, и ты прочувствовал немало сладких моментов, — усмехнулся Анонис.
— Хватит, — рявкнула Эвереста, ударив кулаком по столу. Стол жалобно скрипнул. — Совещание окончено, — процедила она. — Тему барьеров прошу сейчас не поднимать. В любом случае, что бы ни выдала служба безопасности, в первую очередь отвечать мне... Так что ведите себя достойно, особенно сейчас...
— А нововведения когда огласим? — поинтересовалась Гемарта.
— Перед танцами, — решила Эвереста. — А там будь что будет.
Вызвав по коммутатору Мариту, Борин отдала ей энергетическую копию указа и велела размножить к вечеру на обычной бумаге.
— Введем в курс дела, так сказать, в праздничной обстановке...
Следующую фразу она даже сказать не успела, так как дверь ее кабинета неожиданно издала громкий хруст и прогнулась внутрь. После об нее опять что-то ударилось извне, и она просто развалилась на две части, пропуская в святая святых академического городка кучу разъяренных девчонок, что сплелись в цепкой хватке. Стоявшая в это время у двери Марита едва успела отскочить в сторону, Эвереста, которая в этот момент сидела за своим столом, от удивления разинула рот. Собственно, остальные деканы тоже не ожидали такого поворота событий. Дерущихся было четверо, и их монологи как-то вообще между собой не вязались.
— Максимилиан мой!!! — визжало всклокоченное синевласое чудище, отдаленно напоминающее Велену Липку. Лицо все было в кровоподтеках, волосы стояли дыбом, под левым глазом уже разливался синяк, губы — разбиты, одежда — лохмотьями, вместо грудей — аквариумы…
— Да нахрен ты нужна ему, склянка ходячая?! — шипела вторая фурия, мастерски проходясь хорошо заточенными коготками по щеке конкурентки. Фиолетовый бюстгальтер и трусики поверх ярко-зеленого тела, а также растрепанная блондинистая шевелюра выдавали в своей хозяйке не кого иного, как Камиллу Рылову. Эта девушка выглядела намного целее полупрозрачной Липки, но тоже весьма потрепанно.
— Вы, курицы! Самсон круче!!! — пищало третье существо, хватая обеих оппоненток за волосы и ударяя друг о дружку головами…
Существо имело розовые патлы и было облачено в больничную рубаху с завязочками на спине... В прорези хорошо виднелись белые трусы в красный горошек.
Ананьев недовольно поджал губы, узнавая в этом чуде свою адептку Линн, которой этим утром вроде бы все магические каналы обчекрыжили. Дралась она, несмотря на последний факт, очень самозабвенно и энергично... Дич этот факт тоже отметила и теперь невольно обдумывала новую научную статью.
Стукнувшиеся лбами девчонки дружно свалились на пол, невесть как затесавшаяся в их компанию послушница Ррухи, недолго думая, начала пинать Камиллу, визжа что-то о долбанной несмываемой хне, и не заметила, как Липка схватила ее за левую ногу и дернула на себя. Но удивительнее всего в этой компании смотрелась вошедшая следом за ввалившейся четверкой послушница Кирин, которая не постеснялась встать над дерущейся сворой и вытащить оттуда Линн за ухо.
— А тебя, шлюха, люблю особенно!!! — чеканила она, одной рукой продолжая удерживать девчонку за ухо, а второй махать перед ней пальцем. — Еще раз попробуешь залезть мне в голову — и я не постесняюсь...
— Да пошла ты в жопу… — Линн со всей дури вцепилась зубами в махающий перед глазами палец. Камилла в то же время кулаком въехала завизжавшей брюнетке по лицу.
— Блядь, еще раз увижу Влада рядом с тобой — убью!
— Да подавись им!!!
— Ты задурила голову Самсону!
— Максимилиан будет мой!!!
— Сволочь!
— Падла!
— Прасти-тут-ка-а-а…
Они охали, ахали, взвизгивали, катались по полу, выворачивали друг другу руки и ноги, душили, толкались. Осыпали друг друга проклятиями, рвали волосы и впивались друг в друга зубами. Сначала взрывная волна спалила штору и снесла часть стены, потом водой смыло документы со стеллажа. Выбитый из чьих-то рук скальпель вообще улетел в окно вместе со стеклом, второй с таким же успехом воткнулся аккурат в письменный стол, пригвоздив к столешнице Указ Главного Репетитора. Эвереста некоторое время смотрела на этот указ, который перед этим держала в руках, после перевела взгляд на молчаливых деканов… и, пожав плечами, тихонько прошептала:
— Отменяю заклинание...
Скальпель не пропал, девчонки — тоже... Зато рядом со склочницами проявились еще две ухмыляющиеся физиономии Самсона и Максимилиана… Причем в этот миг Его Высочество осторожно срезал с Кирин лямку от лифчика, которую легонько вытянул из-под ветровки, а Самсон пытался расстегнуть молнию на юбке Камиллы. В руках у него уже был кусок чьей-то штанины и чей-то бюстгальтер с такими же перерезанными лямками…
Побагровев, Октопус медленно поднялся с места. Анонис и Кризопраз, наоборот, заухмылялись, придвинулись друг к дружке и одухотворенно зашептались. Эвереста, подперев рукой голову, наблюдала все этопаскудство с завидным спокойствием, понимая, что исполнение Указа Главного Репетитора — не такой уж и моветон...
В какой-то момент девушки остановились, поняв, что что-то здесь не то, и оглянулись. Самсон враз замер, сообразив, что их все видят. Затянулось удивленное напряженное молчание... И, возможно, легкой бранью и обошлось бы да забылось, если бы в этот момент Его Высочество Максимилиан с победным выражением на лице и криком «Ура, я выиграл!» не вскинул вверх правую руку с зажатым в ладони цветастым лифчиком.
Кирин медленно обернулась, сначала взглянула Максимилаину в глаза, потом перевела взгляд на его «трофей», после прикоснулась к своей груди, которую все еще прикрывала полурасстегнутая ветровка… Кто зарычал и бросился на Дрейка первым — так и осталось загадкой. Была то Линн, Хадиса или Велена с Камиллой — было не важно. Сначала деталь женского гардероба улетела к окну, после ее там поймал непонятно откуда взявшийся Влад, который тоже вроде как должен был быть в больничке. Далее в том же направлении, что и Мухотряскин с бюстгальтером, скрылся Виртуозов. Максимилиан же вместе с девчонками был пойман, связан по рукам и ногам и в конечном итоге вместе со всей компанией отправлен в подвал до выяснения обстоятельств. Стоящий в приемной староста факультета хранителей так и остался незамеченным. Пролистав свой блокнот, он вычеркнул первые несколько пунктов составленного ранее плана и, удовлетворённо кивнув, пошел на выход. По его расчетам, события шли четко по схеме. Следующая корректировка будет необходима не раньше, чем через час. В это же время невозмутимая Эвереста Борин тащила Его Высочество Максимилиана Дрейка за ухо в подвал административного корпуса.
На все причитания Его Высочества у Эвересты Борин был один единственный, но очень емкий ответ: «Ваш папа дал добро, извините и не обессудьте».
Глава 55
Глава 55
Несмотря на наличие императора-владыки, который сидел на золотой подушке уже четверть века, в Дайкирии развивалось политиканство и чиновничество. С одной стороны, всем все гарантировалось: человеку — технический прогресс, магу — магический мир. Любому живому существу — защита его прав и свобод. Даже если ты — червь на дне морском, и мозг твой не больше булавочной головки, ты имеешь право на свой ареал обитания без мусора и загрязнённой среды.
Было время, когда слишком обширные свободы наносили вред. К примеру, во время магического транспортного бума часть лишенных магии жителей скатилась за черту бедности, что оказалось довольно просто: когда один летит на ковре-самолёте с магическим зарядом, другой едет на паровой машине.
Коллапс равенства предотвратили с помощью запретов. В результате остановились на одном виде транспорта: паровом, уравнивая таким образом всех. Срочное сообщение осталось лишь в ведомстве государственных служб, что на корню избавляло Дайкирию от таких вещей, как восстания, быстрые распространения инфекций или же ухудшение качества жизни немагических предпринимателей из-за невозможности состязаться с магическими конкурентами.
Сложная система сосуществования наложила на государство свой отпечаток. Дайкирия за многие века стала страной бюрократических изысканий — это подтвердит каждый полноправный житель дайкирийского многорасового общества, который хоть раз пытался что-то сделать. И неважно, что это: оформление субсидии, авторское право или частное предпринимательство. Государство гарантировало равные права всем, начиная от самого слабого человека и доходя до самого сильного демона, и с тем же рвением эти права урезало. По большей части запрещались многие индивидуальные возможности членов многорасового населения. Хоть те же особо опасные боевые уровни трансформации, за активизацию которых убивали без суда и следствия. Хочешь жить в толерантном обществе — не выделяйся из этого общества и не наноси ему вред.
В тот момент, когда секретарь Хинеуса Кирина отправила в Службу реагирования код «33», огромные шестерёнки Дайкирии заскрипели, увеличивая скорость и пробуждая в чиновнических кабинетах ответную реакцию, подобно лавине несущуюся с заснеженных гор.
Начальник дворцовой службы охраны, который был связан по рукам и ногам, но имел личный интерес, терпеливо ждал звонка. Он надеялся, что некоторые полномочия все же перепадут ему в руки. А если не перепадут, то под этими же руками имелось ещё два случая, которые заставят службы крутить шестеренками еще усерднее.
Тем временем на его территорию медленно просочилась служба безопасности, обнюхивая, изучая и проверяя все вокруг. Белая тень, интересовавшаяся списками наследников престола, — это не просто шутка... Это посягательство на все те же шестерёнки Дайкирии? и это понимал каждый, кто уже был втянут в дело.
Отдельным особняком продолжал стоять Учёный совет Дайкирии, которого произошедшее как бы не касалось чисто из должностных предписаний. Но и их начали самозабвенно трепать. Ибо списки списками, а вот местоположение означенных лиц, как оказалось, можно узнать только по базам учащихся... И то не факт, что на месте не окажутся подставные лица...
Все это Эвереста Борин, успевшая запереть несчастного Максимилиана в подвале, прекрасно знала по личному опыту. А еще она отчетливо понимала, что раз код попал к Хинеусу, он приложит все силы, чтобы государственная машина пришла в движение.
Попутно ей пришло оптимальное решение по поимке журналиста. Все оказалось проще некуда. Странный указ Репетитора сам по себе был сенсацией. Устраивать показательный бардак для его поимки не обязательно. А потому, заперев распоясавшихся студентов в старых каморках, женщина решила огласить указ побыстрее. И показательно задействовать в демонстрации провинившихся. Правда, все вышло слегка не так, как хотелось, но однозначно более ярко.
* * *
В каморке было мокро и неприятно. Присев на узкую полку, украшенную двумя запылившимися банками с помидорами, Максимилиан Дрейк думал. Из-за деревянной стенки доносилось хоровое пение девчат. Видимо, мирились и заодно приобщались к хранительскому мастерству. Им-то хорошо, они друг дружку вылечили, а вот его ухо все еще горело. Если бы не залетели в пылу драки в кабинет ректорши — не пришлось бы теперь страдать. Впрочем, страдал Дрейк недолго, минут пятнадцать от силы, и попутно вспоминал, с чего все началось.
Идею предложил послушник, опираясь на Устав служителей Раздора. Мол, каждый адепт обязан уметь нашептать левую мысль. Так как Самсон всех бы не обежал, привлекли Влада, заодно и Максимилиана научили. А что сказать — подсказала Хадиса, успевшая разобраться, какую девушку что тревожит. Не учли одного — Линн на нее налетит со своими бзиками… А там завертелось неожиданно.
Обратил ли на все это дело внимание представитель прессы? Неизвестно. Но Максимилиан надеялся, что его ухо все же пострадало не зря. Потерев последнее, он задумался о словах, которые изрекла ректорша. Неужели отец действительно дал добро на такое самоуправство?
Неожиданно стена его камеры затрещала так, словно с другой стороны кто-то хорошенько приложился по ней магией. Максимилиан нахмурился, вперившись в нее. Вскоре доски начали дрожать и вовсе проломились. В образовавшемся проходе стояла Хадиса Кирин во всей своей красе, то есть с фингалом под глазом.
— Ваше Высочество, — строго вымолвила она и покосилась себе за спину. — Мы тут с девочками подумали, что вы…
— Не выкай ему, — фыркнула за ее спиной Линн. — Ты такая же наследница, как и он.
— Должен ты нам, — донесла информацию Рылова.
— За унижение и попрание девичей чести! — пояснила Липка.
— Чавось? — Принц подбоченился. Девчонок набилось в его кусок кладовой слишком много на одного, отчего-то появилась мысль, что зря он сегодня не надел свои штаны с карманом-порталом. — Ничего я не должен. А лифчики все Влад забрал…
Глаза девушек нехорошо взблеснули одновременно и разом.
— Ой… — выдал парень, сообразив, что ляпнул что-то не то…
— Ваше высочество… Сидите смирно, — едва сдерживая эмоции, прошептала Хадиса, медленно надвигаясь на него и закатывая рукава ветровки.
— Иначе будет больно, — холодно пояснила слишком обозленная Ррухи.
— И противно, — добила Линн, проходя следом за девчатами и демонстративно помахивая перед ним шваброй... У нее были свои мотивы. Она краем уха услышала, что истинная мерзость способна возродить мертвые каналы. Что там Октопус с парализованным Ананьевым утром делали — ей было предельно ясно. Мерзости она любила и думала только в этом ключе…
— Девочки, я же белый и пушистый, — прошептал парень, отчетливо прочитав в зеленых глазах Линн ее мысли, и невольно вжался в стену. Ответом ему было дружное «Ща увидим, Ваше Высочество».
* * *
Время близилось к четырем. Ничто не предвещало беды или каких-либо иных изменений.
И все же изменения были.
— Что это? — опасливо шептались жители академ-городка, смотря на обычный фонарный столб, который почему-то переустановили в центре бывшей площади. Деканы увешивали столб различными магическими печатями, амулетами, артефактами и техническими приспособлениями. Выглядело это, словно орудие пыток.
— Не думала, что доживу до этого дня, — благоговейно прошептала Гипотенуза Волосянова. Закончив обвешивать столб всевозможными сигналками, Дич покосилась на нее и хмыкнула.
— Не зря бы только. — Новшество грозило ей новым источником больных, замордованных и изголодавшихся.
Тем временем Эвереста Борин решительно развернула свиток и, прочистив горло, начала громко читать.
— Уважаемые учащиеся, прошу внимания! — начала она вещать. В этот же миг во всех помещениях заработали громкоговорители. — С сегодняшнего дня Главным Репетитором утвержден новый вид аттестации для всех обучающихся в Высшей академии демонизма и магии, — продолжила она и окинула собравшуюся публику пристальным взглядом. — Каждый учащийся, проявивший себя на занятиях или вне таких за хулиганством или любым иным способом опорочивший себя, или привлекший к себе пристальное внимание путем неэтического поведения, обязан будет пройти переаттестацию! А именно, он будет прикован к этому столбу! — кивнула ректор на телефонный столб. — Прикован к этому столбу на неопределенное время. Первый репетитор, а также иные правительственные службы, службы охраны здоровья и правопорядка, ректор, деканы, преподаватели, представители секретариата не берут на себя ответственность и обязанность освобождать аттестуемого учащегося. Освобождение аттестуемого — есть проблема самого аттестуемого!
Студенты зашептались, услышав такое. Это действительно было новшеством.
— Далее! — повысила голос Эвереста. — Каждый желающий может прийти к аттестуемому и усложнить его задание по собственному усмотрению. В адрес аттестуемого позволяются все виды воздействия как психологического, так и физического плана, — взглянула она на публику и, облизнув палец, слегка развернула пергамент свитка. — И последнее, если аттестуемый все же освободился, он вправе привязать к столбу тех студентов, которые, по его мнению, усложнили его задание, а сами его решить не способны, но не более одного человека за раз. Более того, студент, освободившийся и приковавший к столбу нового аттестуемого, может усложнить обидчику, кгм, то есть новому аттестуемому, задание сразу и только один раз.
Скрутив свиток, Эвереста строго прошептала:
— Отныне любой ваш проступок закончится здесь, ребята, я вам гаран… — закончить реплику она не смогла, так как ее перебила громкая перебранка.
В следующий миг на площадь влетел голый Максимилиан, если не считать белоснежных трусов с флагом Дайкирии на причинном месте, с обломком швабры в руках. Увидев возвышающуюся над многочисленной публикой Эвересту, он, недолго думая, бросился к ней, отшвыривая обломок:
— Госпожа Борин! — остановившись рядом с женщиной, он схватил ее за полы пиджака. — Спасите меня… — совсем тихо прошептал он, смотря женщине прямо в глаза.
Сначала женщина прошлась взглядом по голым плечам Дрейка, потом как-то отстраненно взглянула на его растрепанные волосы, а после, побагровев, схватила Максимилиана за многострадальное ухо и потащила к столбу.
— Я тебя научу уму-разуму, засранец! — с чувством выдала она. Максимилиан, скорчившись в три погибели, бежал за ней, шипя от боли и вовсе не понимая, что происходит.
Когда же Эвереста наконец отпустила его ухо, юноша вдруг понял, что он прикован к столбу, причем руки были подняты высоко над головой, да так, что ими совсем невозможно было колдовать.
— Чтобы утром был у меня в кабинете! Иначе плакала твоя стипендия! — напоследок заявила женщина и, гордо вкинув голову, ушла.
А тем временем староста факультета хранителей семейного очага задумчиво оглядел столб, пожал плечами и внес несколько поправок в свой план. С планом стоило ознакомить остальных адептов, что он и поспешил сделать.
Глава 56
Глава 56
Часы уверенно показывали полпятого. Задернутые шторы погружали комнату в полумрак, в котором завитки заклинаний, стелющиеся вдоль стен, светили ярче. Тело феи продолжало медленно вертеться вокруг своей оси, но ничуть не отвлекало от дела.
Щёлкая семечками, Рубин изучал записи на голопроекторе, выискивая журналиста и все остальное, что могло бы прояснить ситуацию. Рядом стояли два ящика: один из них был почти пуст, второй был под завязку полон информационными маг-кристаллами. Каждый из них содержал в себе примерно час съемки. Общий объем — пятнадцать дней, начиная с Церемонии открытия учебного года и доходя до нынешнего утра. Работы было откровенно много.
Дверь хлопнула. Обернувшись, Рубин взглянул на злого оборотня с медицинского и кивнул на соседний стул:
— Рекомендую сначала остыть.
— Что? — растерялся Горр, который сам не понял, почему после перепалки с Ррухи прилетел сюда.
— Сначала остынь, потом анализы у нее бери. Портить фею не позволю, — пояснил Рубин и, отряхнув руки от скорлупы, вынул из голопроектора кристалл. Уложив его в ящик, вставил в проектор новый и запустил запись.
— Она меня бесит, — процедил Горр, вспоминая Ррухи и потирая татуировку.
Рубин скользнул по ней взглядом и хмыкнул:
— Рассосётся...
Горр опять не понял и помрачнел ещё больше. На голоэкране мелькали толпы студентов, прущие через ворота. Запись была замедлена; Рубин внимательно рассматривал ее, не забывая щёлкать.
— Рассказывай, я слушаю...
Горр и рассказал, не отрывая взгляда от мерно вертящегося тела перед ним.
— Ну... и? Есть мысли по этому поводу? Почему она на амулет взбеленилась? — Он остановил запись и начал внимательно всматриваться в экран.
— Да разве дело в амулете? — Оборотень нырнул за ним в карман и начал внимательно рассматривать. — Речь вообще шла о подругах... Но я врач, понимаешь, нас какой уже год учат пациентов и умерших из чувств и переживаний вычёркивать. Да и не могу я реветь, как баба...
Рубин оторвал взгляд от экрана и взглянул на амулет. На миг замер, с удивлением узнав безделушку в руках Горра.
— А что это? — спросил он на всякий случай.
— Амулет стабилизации, от матери достался, — пожал плечами Горр.
— Надо же. — Рубин задумчиво взглянул на мелкую кругляшку в его руке. — Дай угадаю, амулет передается у вас в семье из поколения в поколение, и ты даже умудрился его надеть на Ррухи.
— Ну да... А откуда ты...
— Спрячь его. И больше никому не показывай, и ни на чью шею, кроме своей, не надевай. Запомни это, как самые страшные молитвы...
— Я понял... но не понял. — Горр нахмурился, кинул последний взгляд на амулет и спрятал в карман. Казалось, в его голове натужно заскрипели шестерёнки.
— Иди уже, — поморщился Рубин, включая запись. — Не мешай.
Бросив последний взгляд на фею, Горр ушел. А Рубин невидящим взглядом смотрел на экран, мыслью вернувшись к мелкой кругляшке с затертым изображением змеи и следами от некогда богатой инкрустации.
— Амулет стабилизации, — хмыкнул он себе под нос. — Да им убить можно, если надеть не на того, на кого следует...
Опять выключив запись, он раздражённо пересек палату, раскрыл шторы и выглянул на улицу. Столб качественно напоминал о том, что действовать надо осторожно. Дверь за спиной опять отворилась.
— Эй, Рубин, там сейчас на смену из артефакторского придут, а к тебе очень важное дело… — Самсон влетел в палату с блестящей бумажкой в руках. — Наклеишь на столб, очень надо…
Взяв бумажку с аккуратно вымалеванным на ней символом, Рубин вновь покосился на окно:
— Это что, стыд отключает?
— А как же, ну, ты и активируй заодно, — усмехнулся Самсон и, нагло усевшись на кресло, включил голопроектор.
— Нашел что-то?
— Тетрадь с ручкой на столе, там записал… — Рубин спрятал бумажку в карман и, не прощаясь, вышел. Самсон в свою очередь потянул тетрадь, просмотрел тройку скудных записей. Дверь снова хлопнула, пропуская обвешанного амулетами очкарика.
— Принимай работу, — кивнул Виртуозов на тетрадь и смылся дальше. Обойти стоило еще многих.
* * *
Солнце медленно плыло по небосводу. Все ещё был день, и снаружи нещадно пекло. Принц сидел на земле, прижав колени к груди и упершись спиной на горячий столб. Голова гудела, а венценосная задница ныла и болела с непривычки сидеть на чем-то более твердом, нежели подушка. Руки парня были связаны за спиной, точнее, за столбом. Бедолаге потребовалось двадцать минут, чтобы справиться с классическим сдерживающим проклятием Раздорцев и наконец сменить свое положение с висячего на сидячее. Медицинские показатели витали вокруг него разноцветными энергетическими шариками, демонстрируя абсолютную норму по всем параметрам. Даже благословение на успешную аттестацию от Хранителей присутствовало, круглой блямбой маяча под ногами. Свойств ближайших артефактов, расположившихся над головой, парень не знал. А вот механические окуляры, светившие на него полными линзами, явно вели запись. Так что теперь Дрейк щурил глаза от яркого солнца под пристальным наблюдением и старался не думать. Потому что как только он начинал, его тут же пробирала нервная дрожь.
Во-первых, в него все тыкали пальцами. Особо наглые подходили совсем близко и старались рассмотреть, а то и задеть носком: не каждый день увидишь дайкирийский флаг на трусах Его Высочества. Во-вторых, он боялся, что журналиста не поймают, и произошедшее тем самым просочится в «Столичный вестник». В-третьих, солнце продолжало жарить, превращая белые плечи в красное болезненное нечто. Честно говоря, принц побаивался отключиться от перегрева, а ведь он реально мог такое учудить, причем запросто.
Неожиданно кто-то загородил собой солнце, и Дрейк сразу же вскинул голову. Разглядеть чужое лицо оказалось сложной задачей.
Рубин тем временем возвышался над ним и недовольно хмурил брови.
— Отдыхаете, Ваше Высочество? — бодро поинтересовался он, оценивая состояние.
— Любуюсь красотами. — Максимилиан слегка поморщился, меняя позу.
— Вечером веселье будет, — предупредил Рубин и вытащил из кармана врученную Самсоном бумажку. — Хоть бери и тотализатор устраивай…
Принц нахмурился, наблюдая за тем, как бумажка прилипла к столбу четко над его головой.
— Что это? — Голос его не выдавал никаких эмоций.
— Это? — адепт улыбнулся. — Да так… ничего особенного, стыд отключает.
— Совсем? — Дрейк недоверчиво покосился на бумажку, потом опять взглянул собеседнику в глаза.
— Абсолютно, — подтвердил Трахтенберг, довольно пялясь на невольного узника.
— Зачем? — Максимилиан нутром чуял, что это не просто бумажка: адепты никогда и ничего просто так не делали.
— Ночью узнаете, Ваше Высочество, — совсем непривычно повеселел Трахтенберг и быстро ретировался. Максимилиан опять покосился вверх. Но как ни старался — разглядеть написанного не мог. Глаз на затылке не было, а чтобы прочесть записку, нужно было как минимум развернуться на сто восемьдесят градусов.
Ждать ночи уж точно не хотелось, а значит, так или иначе, но нужно постараться вытащить руки из кандалов. Увы, как Максимилиан ни старался, ничего не получалось. С каждым разом ему казалось, что браслеты становятся туже и все сильнее стискивают запястья. В какой-то момент он просто перестал ощущать их, к тому же дал знать о себе пустой желудок. Не привыкший голодать, принц неожиданно понял, что влип по полной…
В это же время, покосившись на свою подчинённую, Эвереста раскрыла недавно обновившуюся газету и хмыкнула.
«ВАДИМ беспощаден», — гласил новый заголовок «Столичного Вестника», украшенный яркой фотографией прикованного к столбу принца. Руки были высоко над головой, труселя подкрасили черным, явно чтобы не влипать в скандал с использованием государственной символики. На бледных щеках дорисовали стыдливый румянец. Или это уже солнце ему припекло?
— Яблочка в зубах не хватает, — хмыкнула Эвереста, читая содержание в голос. — В его глазах уязвленная гордость, а на лице отпечаток вселенской грусти... Охрана молча наблюдает за тем, как двадцать пятого сына Владыки испытывают в Высшей академии демонизма и магии...
Марита, занесшая газету, как только заголовок в ней изменился, досадно покачала головой:
— Умеют же врать.
В дверь постучали, а потом и нагло зашли. Увидев посетителя, Эвереста отпустила Мариту и полностью сосредоточилась на госте. Мужик, просивший ночью настойку в количестве шести порций, при дневном свете выглядел ещё внушительнее. Мышечная масса игриво перекатывалась под трикотажной майкой забавной камуфляжной расцветки, отвлекая от карих глаз и приятного шоколадного цвета шевелюры.
Мужик открыл рот, но Эвереста озвучить мысль не дала:
— Нет. — Ее ответ был однозначен и категоричен.
Переминаясь с ноги на ногу, давешний боевой маг грузно на нее глянул:
— Вы ставите нас в неловкое положение.
Вскинув светлые брови, Борин совсем некстати вспомнила об овце и еле сдержала ухмылку, затем выставила на стол оригинал полученного ею указа.
— Любуйтесь, — подсунула она ему бумагу, решив об овце не напоминать.
Мужик не побрезговал, досконально изучил документ, присланный Главным Репетитором, поскреб пальцем императорскую резолюцию, после чего ещё больше помрачнел.
— Ознакомились? — поинтересовалась Борин, а после подсунула ему бланк с ручкой. — А теперь распишитесь о том, что ознакомились, а то мало ли... Вдруг на слово не поверят...
Маг хмыкнул, но от благого дела не отказался. В результате на чистом бланке появилось имя Дендиса Диндинуса, а вместе с ним и размашистая подпись с энергетическим отпечатком.
— А теперь, Денди... — Эвереста специально сократила имя и сделала паузу. Мило улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом, — зовите ко мне своих братьев по оружию. По одному, на ознакомление. Мы же не хотим, чтобы у вас потом были проблемы. Я вот точно не хочу.
Прочистив горло, боевой маг из личной охраны Его Высочества наконец оторвал от Эвересты взгляд и поспешил удалиться. И даже в спешке шаг у него получился чеканным. Дверь прикрыл аккуратно, но явно не из лучших побуждений. Тихо улыбнувшись его выдержке, женщина взглянула в окно.
В прошлый раз журналист вылез исключительно на безобразие и обратился непосредственно к Октопусу. Сейчас можно было ожидать нечто похожее. В любом случае статья говорила не только о верном направлении их действий, но и о свободном сообщении журналиста с внешним миром. Зона аномалии ему не помеха. А значит, либо у него очень дорогой коммутатор, либо оригинальная и неучтенная разработка... Ибо в то, что он каждый раз проникает к ней в кабинет, Эвересте не верилось. В Академии коммутатор был только у нее, и обычно деканы одалживали его только по нужде.
Ещё раз взглянув на фото, женщина прикинула, из какой точки оно было сделано, и нахмурилась. Рука потянулась к коммутатору:
— Марита, позови Звездунова, надо поболтать.
Время медленно, но верно тянулось к шести. Заголовок газеты, лежащей на ректорском столе, опять поменялся и красовался новыми интересными подробностями. Звездунов задумчиво рассматривал новое фото и полностью согласился с ректором насчет того, что журналист дислокацию не меняет. Вот только проблема одна: получалось, он сидел в воздухе, что в принципе было нонсенсом.
— Ждем, пока он снова прибежит, — пожал плечами Октопус, и присоединившийся к обсуждению проблемы Дендис решительно с ним согласился.
Староста тем временем продолжал вычеркивать пункты плана. Появление журналиста было не за горами.
Глава 57
Глава 57
В кабинете Октопуса Звездунова было непривычно шумно. Сам Октопус, нагруженный неожиданно проблемой, витиевато и, главное, мысленно матерился, вчитываясь в план, который написал им же назначенный староста. На плане стояло три резолюции: ректорская, репетиторская и, что самое удивительное, императорская. Последняя, судя по всему, присутствовала там из-за того, что дело касалось Его Высочества, а это задевало государственные интересы.
Исполнители же, периодически косясь на Октопуса, обсуждали спектакль, который им стоило разыграть этим вечером.
Всего исполнителей был десяток: пять парней и столько же девушек. Они репетировали. Хадиса периодически бледнела или заливалась румянцем. Обстановка, в ответку, с каждым разом ставала раскрепощённые.
Октопус даже не заметил, как распустил узел галстука. Своя роль у него в спектакле тоже имелась. Ролей не было только у ректора и ее секретаря, по причине того, что они действовать должны согласно должностным инструкциям.
Звездунову, походу, светило полное отклонение от них и это его крайне бесило. Впрочем, резолюцию владыки никто не отменял. Главное, чтобы она после с документа не пропала. А то мало ли… Будет с ним так же, как с теми нападавшими в ущелье… в ошметки, и никто до понедельника не вспомнит. Или как с директрисой института благородных девиц, вздернули и «Виват Империя!»
Ошметки совсем некстати встали перед глазами. Ладони, в которых он держал план, заискрились черным, словно держал он не кусок бумаги а оторванное ухо. Смахнув темную энергию, Октопус помрачнел пуще прежнего. Спрятал в стол галстук, чтобы не навевал глупые мысли и вслушался в разговор студентов.
« Как только солнце сядет, будем начинать»... — мигами показал староста. Хадиса задумчиво взглянула в план.
— Это пошло...
«Это привлечет журналиста» — староста был категоричен.
— Если будешь стесняться, Рубин наложит соответствующее проклятие, — ничуть не смутился Самсон и в предвкушении усмехнулся, обведя остальных заговорщицким взглядом. Были все, кроме Максимилиана, он свой пункт плана отрабатывал уже третий час подряд. Остальные собрались здесь: Линн самозабвенно жалась к Самсоновому плечу, Камилла к Владовому, Хадиса и Ррухи облепили своего невозмутимого старосту. Веленка задумчиво рассматривала татушку Горра. Наблюдавшая эту милую сценку Руххи — явно бесилась, но слова кривого не говорила. Октопус в который раз ей доходчиво объяснил разницу между брачной печатью, магической печатью уз и хной, так что волчица теперь помалкивала. Один Рубин, стоял у окна, сверля взглядом площадь. Время их спектакля приближалось, а есть ли главный зритель в нужном месте — неизвестно.
— Настойку бы стащить, загодя, — выдал он, когда они пришли к самому разгульному пункту плана, — это заставит ректора Борин действовать энергичнее.
— Я против, — подал голос Звездунов.
— В плане настойка есть, — возразил Мухотряскин, — резолюция на плане тоже есть. А каким боком будем доставать дело десятое…
Все дружно закивали.
Октопус на миг спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул, его точно повесят. Ему на миг показалось что над ним даже галстук ржет, спрятанный в выдвижном ящике…
— Ладно, только одно прошу… Штаны Его Высочеству наденьте.
Следующие пол часа компания была занята отвлеканием ректорши из кабинета и подбиванием секретаря Мариты на хищение десятилитрового бутыля…
В тоже время Мухотряскина отрядили к господину Диндинусу за штанами для Его Высочества. Штаны передали под видом усложнения задания. Дрейк обрадовался, но ему потребовалась немалая сноровка, чтобы запрыгнуть в них без рук. Магическая печать блокирующая стыд, работала исправно. Готовящиеся к танцам студенты — радовались.
Газета, в свою очередь, пестрила ярким фото, демонстрирующим последние потуги двадцать пятого сына Владыки. Заголовок непререкаемо констатировал: «Эти телодвижения в Дайкирии будут помнить всегда..»
* * *
— Эй… ты живой? — присев на корточки Горр похлопал сопящего Дрейка по лицу. Его на всякий случай отрядили вперед, проверить медицинские показатели, которые к вечеру начали барахлить. Весело витавшие в воздухе энергетические шарики — померкли, показывая усталость, ожоги и головокружение. Очнувшись, парень сначала дернулся от неожиданности, после злобно оскалился. Солнце уже склонилось к горизонту. А это значит, что проспал он у этого столба добрых два часа, если не больше.
— Пришел поиздеваться? — сразу начал Максимилиан, злобно смотря на незнакомого парня.
Горр лишь пожал плечами.
— Да нет, полюбопытствовать...
Незнакомая принцу рожа, сыграла с Горром злую шутку. Живот принца тем временем голодно заурчал.
— Слушай а, ты кушал? — совсем тихо спросил принц в тему.
Горр сначала открыл рот, потом закрыл и, оглянувшись по сторонам, пристально взглянул на Его Высочество. Вопрос пошел не по плану.
— Вы чего удумали?
— Да так... не хочу, чтобы тебя стошнило ненароком. — объяснил Дрейк. Кандалы неожиданно щелкнули. В следующий миг он уже стоял, лицом к незнакомцу.
Понимание полной лажи проскользнуло в глазах Горра за миг до того, как Дрейк отошел от столба и врезал ему кулаком в живот:
— Это за страсти в Вадиме, — прорычал Максимилиан на полном серьезе
— … как-то не по плану, — Горр согнулся вдвое . В тот же миг получил хорошенький удар по лицу.
— А это для проформы… и для закрепления информации… — третий удар прошелся коленом под дых. Горр едва сдержал рвотные позывы.
— Пиши теперь свои опусы вдумчиво, — самодовольно продолжал Максимилиан защелкивая браслеты кандалов на запястьях нового пленника.
— Хорошо, Ваше Высочество, — чистосердечно согласился с ним плохо чувствующий себя Горр, понимая что и злиться даже как-то не хочется...
Максимилиану было недостаточно. Нырнув рукой в карман-портал, он вытащил оттуда кляп и мешок, и напялил обидчику их на голову. Подумав ещё, опять нырнул в штаны и вытащил оттуда розовые стринги, невесть с каких пор там валявшиеся, и натянул их сверху на мешок.
Последнее, что он сделал, это взглянул на прилепленную Трахтенбергом бумажку и тихо фыркнув, поспешил убраться. Откровенно хотелось жрать, а потом оторваться. Из танцевального зала уже доносилась музыка, обещая этой ночью хорошее развлечение.
* * *
Компания студентов, галдя и предвкушая приключение, двинулась на выход из здания, прошла большую часть «парка», покуда впереди не замаячили очертания столба. Дальше вперёд пошли только Линн и Камилла, остальные рассеялись по периметру парами, выслеживая чужака.
Ррухи и Хадиса привычно пошли вместе. Но разговор не клеился. Мысли возвращались к вчерашнему вечеру, к кокону… К тому как они тащили с подругами тяжеленный сверток к лаборатории Ананьева. Дыру в последнюю успели заделать. Когда утром девушки проснулись, место пролома было уже заложено брусчаткой.
— Знаешь, я не верю, —тихо прошептала Ррухи, когда они нашли удобное местечко для наблюдения. Столб и принц проглядывались отсюда. Вот только Хадиса не могла понять, почему чувствует этого парня чуть иначе чем всегда.
Уже потемнело и из танцевального зала доносилась громкая музыка. Если журналиста не удастся выманить к столбу, придется перекочевать в танцевальный зал и продолжить там. Мысль об этом легла на щеки ярким румянцем. Правда, в мягком свете фонарей, это не бросалось в глаза.
— Улей покинул это тело, — наконец ответила Хадиса. Притянула подругу к себе и крепко обняла, подбадривая. — Причина тому трансформация, или что-то другое, мы уже не узнаем. Но их мысли все равно где-то там, в Улье… Возможно, когда-нибудь, под другими лицами они нам встретятся и обязательно поздороваются, припоминая глупые приключения.
Ррухи фыркнула. О странной структуре Улья она слышала от фей не раз. Но все равно звучало это дико и странно.
— С Горром ругалась сегодня, он опять мне тот амулет пихал. Думала, убью его на месте.
— Опишешь мне завтра этот амулет. На этот раз ты его вспомнишь? — попросила Хадиса. В прошлый раз, когда Ррухи рассказывала историю своего приобретенного альбинизма, она не смогла вспомнить ничего кроме того, что на нее одели амулет для стабилизации оборота.
— Да, — уверенно кивнула Ррухи.
Возле столба показались в этот миг Камилла и Линн. А возле послушниц примостился Самсон и староста.
— Привет девчонки, скучаете? — улыбнулся Виртуозов на все тридцать два. После безцеремонно закинул руку на плечо Кирин и дыхнул ей в ушко удивительной фразой: — Хадиса, скажи, ты раньше вуайеризмом занималась?
Девушка вспыхнула, а Ррухи тем временем прикрыла рот ладонью во все глаза смотря на действо разворачивающееся у столба.
— Тебе делать нечего? — тихо поинтересовалась демоница взглянув адепту в глаза. Староста тем временем осторожно обнял Ррухи, прижав ее лицо к своей груди. Сам он предпочел рассматривать пространство в поисках цели. Хотя уши так и горели а щеки покрылись яркими стыдливыми пятнами.
* * *
Была ночь. Дул приятный прохладный ветерок, прогоняя прочь дневную жару. Под ногами тихонько поскрипывала каменная крошка.
Всю печаль картины Линн и Камилла увидели, не сразу. Сначала издали их внимание привлек столб а потом и прикованное к нему тело. Голова была полностью скрыта под какой-то тряпкой, поверх которой были натянуты ярко-розовые кружевные стринги. Парень дергался, мотал головой, пытаясь сбросить с головы хламиду, но все тщетно.
— Ты знаешь, — тихо прошептала Камилла, — мне днем показалось, что Максимилиан стройнее.
Линн не ответила, ее взгляд скользил по одежде парня. Тревожная мысль говорила, что что-то не так. Что-то эту мысль обламывало и не давало ей дойти до сознания.
— Эх, журналист журналистом, а возможность поиметь принца не каждому дается, — изрекла она и со знанием дела взялась за пояс его штанов.
Парень замычал еще яростнее, дергая прикованными за спиной руками и тут же замер почувствовав прикосновение пальцев между ног.
— Ну ты и извращенка, подруга, — неожиданно рассмеялась Камилла, и подойдя к парню сзади, сжала ладошками его плечи, — расслабтесь Ваше Высочество, мы вас не обидим, — шепнула она ему и оттянув ворот сорочки, провела язычком по шее. Парень дернулся, но тут же почувствовал как чья-то рука задвигалась на его члене.
— И как только можно прятать от меня такое хозяйство, — тихо прыснула Линн, опускаясь на колени и прикасаясь язычком к покрасневшей от возбуждения головке. В этот миг Камилла начала аккуратно массировать его плечи, поглаживать руки, спину, легонько пощипывать соски…
В какой-то миг Горр перестал дергаться и хотел уже сползти на землю, полностью отдавшись ласкам, но чьи-то крепкие пальцы впились в его ребра, удерживая в стоячем положении. Тяжело дыша сквозь ткань, он чувствовал, как какая-то незнакомка раз за разом заглатывает его пенис, массирует яички, вытворяет неимоверные пируэты кончиком язычка на его головке и вдоль члена. Вторая же, вылизывала его соски, живот, а после … черт... Он на миг упустил укутанную голову вперед, а потом с силой ударился ею об столб… задыхаясь от смешанных болезненных и приятных чувств.
fulllib.com/book/2453
ficbook.net/readfic/7295115\
Название: Кодекс Хранителя
Автор : Я личной персоной, Екатерина Лылык
Жанр: Фэнтези. Магическая академия, становление героев, смерть персонажей, интриги, борьба с врагом
Аннотация:
У Хадисы есть тайна: она суккуб. За плечами четыре года обучения в Институте благородных девиц. Нужен еще год — и она станет достойной женой, а там будь что будет с ее силой: если пробудится, то мужу будет только в радость. Но институт со скандалом закрыли, и девушка вместе с подругами попадает по перераспределению в Высшую академию демонизма и магии на факультет хранителей семейного очага, где в первую очередь нужно блюсти невинность. Вот только никто Хадису не предупредил, что учёба в Академии — странная, факультеты воюют до предсмертного визга, и вообще, она — наживка для преступника, орудовавшего в ее бывшем институте… Хуже всего то, что ее демоническая сущность начала просыпаться, подогревая и без того непростую обстановку.
Глава 53
Глава 53
Дверь щелкнула замком, но никто не обратил внимания, потому что коленки раздвинулись шире. Аккуратные пальчики миловидной секретарши как раз очень показательно скользнули вдоль горлышка бутылки, а потом призывно скрутили крышку. Мягкий одурманивающий запах вмиг заполнил помещение, испаряя почти четверть содержимого.
— Приятного мордобоя, мальчики, — вздохнула секретарь. А мужики почти одновременно рассвирепели: сначала те, что были ближе, а после и те, что сидели у самых дверей. Обстановка резко накалилась.
Барьер аккуратно отрезал девушку от происходящего, и она, ловко нагнувшись, набрала код на коммутаторе:
— Куриная глотка тебя ждёт, зая, и призывно шатает безголовой шейкой, — пропела она, подхватывая из стакана с карандашами пилочку. Ковырнув черную точечку под крашеным ноготком, самозабвенно занялась маникюром.
— Что у тебя за шум, ты что, половину годового запаса выпустила?
Девушка оценивающе взглянула на испарившуюся почти на треть жидкость и завинтила крышку обратно.
— А там был годовой запас? Не заметила даже.
В ответ матернулись, попутно вспомнив все дыры Многоликого. Барьер тем временем прогнулся под тяжестью двух навалившихся на него тел. Один мужик орал, второй самозабвенно воткнул ему в ноздрю мизинец, явно с намерением этот нос оторвать.
Где-то на заднем плане в ход пошел диванный подлокотник…
— Ты лучше язык при себе держи, пупсик, и дверцу заветную открой. Развели технологичную дрянь, скучно аж, — продолжала привыкшая к мужским разборкам секретарь.
— Еще две схемы — и разблокируем, — процедили в ответ.
Ноготки стали острее. Удовлетворенно улыбнувшись, девушка положила пилку на место и с унынием начала рассматривать действо. Над головой в барьер врезалась напольная ваза и, спружынив, отлетела назад. На пол упала красивая золоченая люстра, осыпав все вокруг хрусталем. Бежевая дорожка из верблюжьей шерсти непоправимо испортилась кровавыми брызгами. Хотя, можно перекисью залить, всю сразу, а потом отдать в ткацкий цех для реставрации, или же на мануфактуру валяных вещей. Наверное, лучше второе...
Мысленно подсчитав, сколько на это потребуется времени, девушка с унынием поняла, что проще заказать полноценный ремонт.
— Готово... — послышалось из коммутатора.
А секретарь начальника дворцовой службы охраны только этого и ждала: кнопкой отключила барьер, ловко поймала летящую в нее ножку дивана и шибанула ею по ближайшему жреческому темечку. Зевнув, следом приложилась и по второму и походкой от бедра продефилировала к двери шефского кабинета. Последняя остающаяся на ногах троица ее не волновала — эти с собой разобрались сами, причем очень качественно.
Двери щелкнули одновременно: что в приемную, что в кабинет, пуская внутрь секретарской территории пятерку боевых магов в полной амуниции...
* * *
— Имена, — шелестела жуть.
Мысли завертелись вихрем, устремляясь к нужным существу объектам. Перечеркнуть происходящее можно, но сложно. А если объективно, то срочно надо умереть: быстро и качественно.
Эта мысль пульсировала в центре его внимания, оттесняя общий уровень фрустрации и ослабляя неуверенность, бессилие, самокопание, нежелание даже пробовать что-то изменить. Помимо нее, из глубин сознания были подняты персональные ужасы, которые Хинеусу лично хотелось вырвать из головы с корнем... Как оказалось, все ужасное и давно забытое иногда бывает полезным.
Жуть, сплетенная из тысяч энергетических структур, смоляной жижей подчиняла его мозг, надавливая на каждую точку из сотен тех, которые составляли его персональный страх. На страхе, как оказалось, можно сосредоточиться и отвлечься.
У страха было имя и дата. Он имел свое лицо, запах. У него даже было свое особое чувство любви, граничащее с болезненной увлеченностью. Кажется, он кричал, вспомнив это. А может, все было наоборот: он слишком сильно молчал, и от этого судорогой свело глотку?
Впрочем, судорогами сводило не только ее. Тело болезненно корчилось, мало напоминая своей максимально сжатой массой живое и человеческое. Чудились черви, прожирающие его насквозь, и личинки, присасывающиеся к сосудам.
Вторженец ошибся: страх отвлёк.
Боль отступила, и Хинеус всей своей горящей сущностью просто окунулся в события давно минувшего дня, в котором демоническая сила впервые за многие поколения показала нечто большее, нежели двойной энергетический запас.
Вспомнился скорбный вечер, тихие разговоры среди мрачных стен. Лёгкая, успокаивающая симфония — из тех, что так любила мать. Сложный разговор, начатый не тем человеком, и не там, где следовало его начать... Разговор, в один момент превративший десятки людей в одну сплоченную колышущуюся массу. Дичайшее сплетение тел в черном венце траура.
Хадиса, словно фарфоровая кукла из детской страшилки, стояла среди всего этого безобразия и не могла понять, что вокруг нее происходит. Чьи-то жадные руки уже утаскивали ее на пол, крадучись вдоль тела и забираясь под детское платье...
Жуть с гнилым от возбуждения лицом продолжала шелестеть, выдавая вопросы... Хинеус молчал. Его цель была достигнута.
Энергия внутри тела наконец встрепенулась и пошла вспять по каналам. Уровень давления упал до минимума. Жизненные процессы остановились. Свет померк, вытягиваясь в длинный и бесконечный тоннель, покуда последний призрачный червь не покинул тело.
А потом сердце опять начало отсчитывать ритм. Хинеус тяжело вздохнул, приходя в норму, и медленно поднял голову.
Репетитор потряс артефактом и нахмурился. Линза опять вжикнула, но эффекта не последовало.
— Сломалась, наверное, — глубокомысленно прокомментировал Кирин, медленно поднимаясь со своего кресла и вытягивая перед собой руку. Первый попятился, понимая, что ситуация вышла из-под контроля.
Хинеус запел... Пальцы объяло синим пламенем.
В этот момент дверь за спиной Репетитора беззвучно распахнулась, и ему на голову опустилась диванная ножка.
Тело предателя, не успев осесть, попросту испарилось белесой дымкой. Артефакт брякнулся на пол и разлетелся на мелкие части. Синее пламя сорвалось с пальцев резко умолкнувшего Хранителя и пронеслось мимо секретарши, слегка задев ее белобрысую шевелюрку.
— Извините, начальник, техслужба долго возилась с барьерами, пришлось ждать... — пролепетала секретарша, поправляя слегка опаленные волосы. За ее спиной синий сгусток был мастерски пойман на щит ввалившимися в приемную боевыми магами.
Ну хоть что-то сегодня сработало, и, на удивление, это оказался человеческий фактор.
Молча обойдя ее, начальник дворцовой службы охраны на миг застыл в дверях, охватывая разом последствия качественного мордобоя, и, обернувшись, покачал головой.
— А диван-то каким образом уполовинили?
— Да его как-то сразу вжих... Потом пух... Потом слева... А в конце и сим-салабим...
— А сама на столе отсиделась. — Кирин обратил ее внимание на залегшие складки на ее юбке, аккурат поперек бедер, а потом и на стоящие полукругом на столе стопки и такой же бардак за ними. — Следы заметать за собой надо. — И, подойдя к столу, подхватил бутылку, сокрушенно покачав головой над количеством использованного вещества, а затем молча спрятал назад в секретер. По-видимому, инструкция на торце была вне интеллектуального восприятия его секретарши, раз вместо пяти грамм на человека использовали две трети литра…
Но волновало на самом деле не это, а прошедший мимо контроля артефакт, несработавшие барьеры и испарившийся чиновник, оказавшийся, по сути, белой тенью.
Тень через проходную не пролезет, значит, подмена была позже. Репетитор все ещё мог быть в здании, а мог и уйти. Хинеус склонялся ко второму.
Был в этом и плюс: подчиненные справились с ситуацией, вовремя среагировав. Оставшиеся целыми часы указывали на то, что от начала включения барьеров прошло не более пятнадцати минут. Хороший результат. Осталось распутать канитель, в которую спутались все события. Главное, уже был известен один из концов: Ученый совет Дайкирии, что вполне вязалось с казненной директрисой Института благородных девиц.
Подтянув к себе коммутатор, Кирин быстро нащелкал код Службы безопасности Дайкирии и продиктовал личный код оператору. Потом такими же кодами обрисовал ситуацию и добил кодами, переданными из Академии.
— Спасибо, что обратились в Службу безопасности Дайкирии, — был ему емкий автоматический ответ, отчего Хинеус самозабвенно скрипнул зубами.
— Свяжись со Службой координирования, выведешь на мой личный коммутатор. Техподдержку на ковер всем составом через двадцать минут. В службу реагирования отправь код «тридцать три»... И закажи обед. Мяса побольше.
Дверь шефского кабинета хлопнула. Растерянно похлопав ресничками, секретарь опять щелкнула коммутатором:
— Девочки, мне нужен уборщик… И ремонтная бригада… И еще мебельщик, пусть сразу с диваном приходит… Как так это он диван не дотащит, левитатор ему на что? Это меня не волнует! Мне нужна свежая приемная за пятнадцать минут!
* * *
Суббота оказалась на удивление тихой, если не считать целого вороха последствий вчерашнего дня. Кто-то был занят учебой, кто-то взялся за приведение в порядок танцевального зала, что был закрыт еще с летних каникул.
Вечером должны были быть танцы, и студенческая братия ходила в приподнятом настроении. Повар организовал на кухне кулинарный практикум, и теперь все желающие могли попробовать себя в готовке закусок и напитков. В зал уже притащили звуковую установку, и теперь на свет были вытащены последние любимые музыкальные альбомы. Черные пластинки меломанов стопочкой легли на стол ответственного за музыкальное сопровождение.
Тройка парней, отправленная на поимку журналистов, медленно обрастала новыми исполнительными лицами и новыми деталями плана. Названный Мозгом староста корпел над расписыванием ролей, Самсон и Максимилиан постоянно вставляли свои соображения насчет его видения развития ситуации и без конца хихикали. Хадиса просто иногда выдавала свои мысли, чем заставляла парней сотрясаться от новых приступов хохота.
Сойдясь на том, что журналиста может выманить только сенсация, и не менее качественная, чем вчерашний апломб, ребята самозабвенно придумывали, чем бы еще удивить. В общем и целом их решение было логично, но очень явно выходило за правила приличия. Становилось ясно, что придется подключить не только факультет хранителей семейного очага и факультет семейного раздора, но и медицинский, инженерный и даже артефакторский. К тому же, план стоило утвердить у каждого из деканов и получить резолюцию ректора Борин. А каким образом она будет эту вакханалию регистрировать в Ученом совете под видом очередного общего практикума — одному Многоликому известно...
Кто ж знал, что Эвереста Борин, пролистав несколько первых, вполне достойных страниц, не прочтет дальше, посчитав, что все, что написано Хранителем, плохим быть не может. А потому ее резолюция появилась на плане поимки журналиста незамедлительно, и этот же план в девственно чистом виде, без каких либо корректировок с ее стороны, отправится в Учёный совет Дайкирии.
Какое же было удивление Эвересты Борин, когда спустя сорок минут на коммутатор позвонил свеженазначенный Главный Репетитор и, посмеиваясь, не только дал добро, но и внес некоторые свои изменения.
— Так как деревья скоро развоплотятся, достопочтенная Эвереста Борин, — завуалированно начал он, — предлагаю застолбить центр площади...
— Это каким образом? — нахмурилась ректорша.
— Обычным столбом, — благодушно улыбнулся Главный Репетитор. По объему третьего подбородка он ни капли не уступал своему предшественнику — наверное, по подбородку и выбирали... — Детали пришлю особым указом. Не переживайте, владыке новшевство пришлось по душе. Он очень надеется, что его двадцать пятому сыну, Максимилиану, не удастся увильнуть и от этой меры наказания... Так сказать, за особые страсти в Вадиме...
После такого знатного звонка Эвереста все же ознакомилась с планом по полной и поняла, что влипла. Пришлось опять вызывать деканов на совещание и, так сказать, вводить в курс дела...
Время приближалось к обеду. Академия жила как обычно, однако ее ждали новые потрясения и содрогания...
Глава 54
Глава 54
Полигон, находившийся за основной массой построек, нагнетал тоску и отдавал непривычным эхом. Горр стоял все там же, наблюдая за плачущей уже сутки как женой:
— Эй... Может, хватит уже? — тихо позвал он, понимая, что его переживания связаны исключительно с ненавистной татуировкой. — Ноешь, словно тебе хвост отрезали...
Ррухи замерла, услышав его голос. Смысл сказанного то ли доходил туго, то ли пролетал мимо, но сути этого не меняло. Ее сущность бесилась от одной мысли, что этот оборотень рядом.
— Что же ты за человек такой, а? — тихо прошептала она. — Еще вчера ты с ними едва ли не обнимался голышом на радостях, когда из шкафа вытащили. А сегодня так просто вычеркнул из жизни, словно и не было их.
— Мне, пардон, танцы заупокойные наплясывать, что ли? — обозлился Горр. — Или последние мозги закопать рядышком и цветочком холмик украсить?
— Да хоть бы и так! — выкрикнула Ррухи, оборачиваясь.
Оборотень не вытерпел, спрыгнул в ее ряд и, схватив за барки, хорошенько встряхнул:
— Пятый... уровень... трансформации. Ты хоть понимаешь, что это? — процедил он. — На пятом уровне там боевая машина, готовая убивать, жрать, рвать, и похрен, подружка перед ней или нет!
Спохватившись, он отпустил Ррухи и отступил на шаг, словно провел черту рядом с прокаженной.
Ррухи смотрела на него огромными заплаканными глазищами. Слезы крупными каплями катились по раскрасневшимся щекам. Приоткрытые губы дрожали, а на ладонях то и дело раз за разом то проступала, то исчезала белоснежная шерстка.
Горр даже не предполагал, что она снова сможет оборачиваться. Не задумываясь, он полез за амулетом стабилизации, который обычно носил при себе, но никогда не использовал.
— На, надень... — Он протянул ей небольшой медальон на цепочке, который тут же был отброшен ею в сторону. Глаза Ррухи заалели, а под губами явно очертились удлинившиеся клыки.
— Смерти моей хочешь, — тихо прошептала она, не отрывая от него взгляда. — Мало поиздевался. Не все выжал?
— Ненормальная... — Сплюнув, Горр быстро нашел медальон, спрятал его назад в карман и поспешил убраться. Его терпение лопнуло. Он не обязан успокаивать бешеных и неуравновешенных. В психоаналитики тоже не нанимался... Ррухи же медленно зверела. Это она-то ненормальная?
В памяти, как назло, всплыло то злосчастное утро и ее первый в жизни оборот. Если бы Горр не вмешался, если бы не лез вот так со своими амулетами, ничего бы не произошло.
И вот он опять пытается поймать ее на ту же самую уловку.
Невольно обхватив запястье с начавшей пульсировать татуировкой, Ррухи с некой удивительной ясностью поняла, что будет время — и она ему отомстит. Очень качественно, покуда его серая шерсть не поседеет от ужаса, а клан не отшатнется от брезгливости. Ей очень хотелось, чтобы он прошел тот же путь… И для этого дела однозначно следует заручиться поддержкой. Кого угодно, да хоть Раздорцев! Эти точно поймут. С этой целью озлобленная на весь мир девушка пошла в сторону центральной площади.
Оборот все так же гулял на поверхности ее кожи, демонстрируя все грани ее эмоций. Начавшие встречаться по дороге студенты спешили отойти подальше, чтобы не пересекаться с ней. Парочка послушниц прилипла к ней репьём и теперь шла бок о бок и о чем-то рьяно жестикулировала. Ррухи было все равно: она не понимала их обращений и вникать в это дело не собиралась.
Впереди замаячили скандалящие Камилла и Велена, пытающиеся затащить какую-то ненормальную назад в медицинский корпус, где на третьем этаже было медицинское крыло. Незнакомка крыла их матом и светила белыми трусами в горошек. А ещё у нее были розовые патлы, как у фей. Кулаки чесались, потому, не раздумывая, Ррухи двинулась в их сторону.
— Помощь не нужна? — шмыгнула она носом и окинула дебелую полураздетую незнакомку все ещё красными от слез глазами.
— Давай ее на третий этаж, сбегает уже второй раз!
— Отстаньте, мне силу собирать надо! — возмутилась девчонка.
— Линн, у тебя каналы сожраны, куда ты ее собирать будешь! Уже троих пацанов в истощение вогнала, а толку?! Все вытекает назад! — Камилла уже устала повторять ей одно и тоже.
— Я пойду к декану жаловаться!!!
— Да хоть к ректору!
— А вот и пойду к ректору!!! — взвизгнула Линн и кинулась в своем экстравагантном одеянии через площадь, поросшую деревьями.
Ррухи недоуменно проследила за их тройкой и, пожав плечами, развернулась в сторону своего общежития. Неожиданно донесшийся до нее разговор заставил прислушаться:
— И с кем из них Горр спит?
— Да то ли белобрысая, то ли синевласая. Она же и татуху брачную в отместку наложила...
— Это как?
— Хной же.
— Дебильная шутка...
Резко обернувшись, Ррухи попыталась увидеть, кто говорил, но рядом никого не оказалось.
«Белобрысая» и «синевласая» уже на всех парах неслись за неуправляемой пациенткой в административный корпус...
— Я вам покажу татушку хной, — процедила Ррухи и бросилась за ними следом, быстро нагоняя.
Где-то впереди резко остановилась Камилла и потянула Велену за волосы, что-то вещая о Владе. Оторвавшаяся было от них Линн неожиданно наткнулась на выходившую из административного корпуса Хадису и с протяжным «Самсон только мой!» налетела на нее на всех парах.
А тем временем невидимые голоса, посмеиваясь, продолжали шептать, подогревая девичью перепалку.
* * *
— Что я могу сказать... Раз Служба безопасности молчит, значит, так оно и должно быть, — протянул декан инженерного факультета Кризопраз Волосянов, которого за глаза его студенты-подмастерья называли Кризис-фактором. Старому мастеру уже перевалило за восемьдесят, и он по праву считался одним из старейших в своем деле.
— Здесь не помешает консультация Комарова, — заметила Гипотенуза Волосянова, его бывшая жена и по совместительству заведующая инженерным. — А он, как и всегда, в пятницу на рыбалку укатил?
Была эта дама лет на пять старше своего бывшего и находилась к черной колыбели Многоликого на столько же лет ближе.
— Да, на леща, — задумчиво ответила Эвереста. Откинувшись на спинку кресла, она от нечего делать перебирала пальцами по столу. Мерное перестукивание разбавляло тишину и вносило легкие краски в давящую атмосферу.
С улицы начал доноситься шум. Выкинув сигарету, Гемарта прикрыла окно и вернулась за стол. Октопус продолжал вертеть ручку в пальцах. Ананьев хмурился.
— Служба безопасности отреагирует только в том случае, если им сообщение пришло, — заметил он. Октопус усмехнулся, недобро стрельнув в него глазами:
— Не приравнивай Хранителей к Раздорцам. Если Кирин получил сообщение, значит, передаст его дальше.
— А ты, по-видимому, не знаешь о такой вещи, как человеческий фактор?
— Мужчины, думаю, вы уже наворотили достаточно, — заметила госпожа Гипотенуза, смотря на них из-под обвисших век. — Так оставьте в нашей памяти о себе хотя бы подобие джентельменов.
— Я хотя бы не прикидывался парализованным, — словно не слыша ее, прошептал Звездунов.
— О, уверен, тебе понравилось, и ты прочувствовал немало сладких моментов, — усмехнулся Анонис.
— Хватит, — рявкнула Эвереста, ударив кулаком по столу. Стол жалобно скрипнул. — Совещание окончено, — процедила она. — Тему барьеров прошу сейчас не поднимать. В любом случае, что бы ни выдала служба безопасности, в первую очередь отвечать мне... Так что ведите себя достойно, особенно сейчас...
— А нововведения когда огласим? — поинтересовалась Гемарта.
— Перед танцами, — решила Эвереста. — А там будь что будет.
Вызвав по коммутатору Мариту, Борин отдала ей энергетическую копию указа и велела размножить к вечеру на обычной бумаге.
— Введем в курс дела, так сказать, в праздничной обстановке...
Следующую фразу она даже сказать не успела, так как дверь ее кабинета неожиданно издала громкий хруст и прогнулась внутрь. После об нее опять что-то ударилось извне, и она просто развалилась на две части, пропуская в святая святых академического городка кучу разъяренных девчонок, что сплелись в цепкой хватке. Стоявшая в это время у двери Марита едва успела отскочить в сторону, Эвереста, которая в этот момент сидела за своим столом, от удивления разинула рот. Собственно, остальные деканы тоже не ожидали такого поворота событий. Дерущихся было четверо, и их монологи как-то вообще между собой не вязались.
— Максимилиан мой!!! — визжало всклокоченное синевласое чудище, отдаленно напоминающее Велену Липку. Лицо все было в кровоподтеках, волосы стояли дыбом, под левым глазом уже разливался синяк, губы — разбиты, одежда — лохмотьями, вместо грудей — аквариумы…
— Да нахрен ты нужна ему, склянка ходячая?! — шипела вторая фурия, мастерски проходясь хорошо заточенными коготками по щеке конкурентки. Фиолетовый бюстгальтер и трусики поверх ярко-зеленого тела, а также растрепанная блондинистая шевелюра выдавали в своей хозяйке не кого иного, как Камиллу Рылову. Эта девушка выглядела намного целее полупрозрачной Липки, но тоже весьма потрепанно.
— Вы, курицы! Самсон круче!!! — пищало третье существо, хватая обеих оппоненток за волосы и ударяя друг о дружку головами…
Существо имело розовые патлы и было облачено в больничную рубаху с завязочками на спине... В прорези хорошо виднелись белые трусы в красный горошек.
Ананьев недовольно поджал губы, узнавая в этом чуде свою адептку Линн, которой этим утром вроде бы все магические каналы обчекрыжили. Дралась она, несмотря на последний факт, очень самозабвенно и энергично... Дич этот факт тоже отметила и теперь невольно обдумывала новую научную статью.
Стукнувшиеся лбами девчонки дружно свалились на пол, невесть как затесавшаяся в их компанию послушница Ррухи, недолго думая, начала пинать Камиллу, визжа что-то о долбанной несмываемой хне, и не заметила, как Липка схватила ее за левую ногу и дернула на себя. Но удивительнее всего в этой компании смотрелась вошедшая следом за ввалившейся четверкой послушница Кирин, которая не постеснялась встать над дерущейся сворой и вытащить оттуда Линн за ухо.
— А тебя, шлюха, люблю особенно!!! — чеканила она, одной рукой продолжая удерживать девчонку за ухо, а второй махать перед ней пальцем. — Еще раз попробуешь залезть мне в голову — и я не постесняюсь...
— Да пошла ты в жопу… — Линн со всей дури вцепилась зубами в махающий перед глазами палец. Камилла в то же время кулаком въехала завизжавшей брюнетке по лицу.
— Блядь, еще раз увижу Влада рядом с тобой — убью!
— Да подавись им!!!
— Ты задурила голову Самсону!
— Максимилиан будет мой!!!
— Сволочь!
— Падла!
— Прасти-тут-ка-а-а…
Они охали, ахали, взвизгивали, катались по полу, выворачивали друг другу руки и ноги, душили, толкались. Осыпали друг друга проклятиями, рвали волосы и впивались друг в друга зубами. Сначала взрывная волна спалила штору и снесла часть стены, потом водой смыло документы со стеллажа. Выбитый из чьих-то рук скальпель вообще улетел в окно вместе со стеклом, второй с таким же успехом воткнулся аккурат в письменный стол, пригвоздив к столешнице Указ Главного Репетитора. Эвереста некоторое время смотрела на этот указ, который перед этим держала в руках, после перевела взгляд на молчаливых деканов… и, пожав плечами, тихонько прошептала:
— Отменяю заклинание...
Скальпель не пропал, девчонки — тоже... Зато рядом со склочницами проявились еще две ухмыляющиеся физиономии Самсона и Максимилиана… Причем в этот миг Его Высочество осторожно срезал с Кирин лямку от лифчика, которую легонько вытянул из-под ветровки, а Самсон пытался расстегнуть молнию на юбке Камиллы. В руках у него уже был кусок чьей-то штанины и чей-то бюстгальтер с такими же перерезанными лямками…
Побагровев, Октопус медленно поднялся с места. Анонис и Кризопраз, наоборот, заухмылялись, придвинулись друг к дружке и одухотворенно зашептались. Эвереста, подперев рукой голову, наблюдала все этопаскудство с завидным спокойствием, понимая, что исполнение Указа Главного Репетитора — не такой уж и моветон...
В какой-то момент девушки остановились, поняв, что что-то здесь не то, и оглянулись. Самсон враз замер, сообразив, что их все видят. Затянулось удивленное напряженное молчание... И, возможно, легкой бранью и обошлось бы да забылось, если бы в этот момент Его Высочество Максимилиан с победным выражением на лице и криком «Ура, я выиграл!» не вскинул вверх правую руку с зажатым в ладони цветастым лифчиком.
Кирин медленно обернулась, сначала взглянула Максимилаину в глаза, потом перевела взгляд на его «трофей», после прикоснулась к своей груди, которую все еще прикрывала полурасстегнутая ветровка… Кто зарычал и бросился на Дрейка первым — так и осталось загадкой. Была то Линн, Хадиса или Велена с Камиллой — было не важно. Сначала деталь женского гардероба улетела к окну, после ее там поймал непонятно откуда взявшийся Влад, который тоже вроде как должен был быть в больничке. Далее в том же направлении, что и Мухотряскин с бюстгальтером, скрылся Виртуозов. Максимилиан же вместе с девчонками был пойман, связан по рукам и ногам и в конечном итоге вместе со всей компанией отправлен в подвал до выяснения обстоятельств. Стоящий в приемной староста факультета хранителей так и остался незамеченным. Пролистав свой блокнот, он вычеркнул первые несколько пунктов составленного ранее плана и, удовлетворённо кивнув, пошел на выход. По его расчетам, события шли четко по схеме. Следующая корректировка будет необходима не раньше, чем через час. В это же время невозмутимая Эвереста Борин тащила Его Высочество Максимилиана Дрейка за ухо в подвал административного корпуса.
На все причитания Его Высочества у Эвересты Борин был один единственный, но очень емкий ответ: «Ваш папа дал добро, извините и не обессудьте».
Глава 55
Глава 55
Несмотря на наличие императора-владыки, который сидел на золотой подушке уже четверть века, в Дайкирии развивалось политиканство и чиновничество. С одной стороны, всем все гарантировалось: человеку — технический прогресс, магу — магический мир. Любому живому существу — защита его прав и свобод. Даже если ты — червь на дне морском, и мозг твой не больше булавочной головки, ты имеешь право на свой ареал обитания без мусора и загрязнённой среды.
Было время, когда слишком обширные свободы наносили вред. К примеру, во время магического транспортного бума часть лишенных магии жителей скатилась за черту бедности, что оказалось довольно просто: когда один летит на ковре-самолёте с магическим зарядом, другой едет на паровой машине.
Коллапс равенства предотвратили с помощью запретов. В результате остановились на одном виде транспорта: паровом, уравнивая таким образом всех. Срочное сообщение осталось лишь в ведомстве государственных служб, что на корню избавляло Дайкирию от таких вещей, как восстания, быстрые распространения инфекций или же ухудшение качества жизни немагических предпринимателей из-за невозможности состязаться с магическими конкурентами.
Сложная система сосуществования наложила на государство свой отпечаток. Дайкирия за многие века стала страной бюрократических изысканий — это подтвердит каждый полноправный житель дайкирийского многорасового общества, который хоть раз пытался что-то сделать. И неважно, что это: оформление субсидии, авторское право или частное предпринимательство. Государство гарантировало равные права всем, начиная от самого слабого человека и доходя до самого сильного демона, и с тем же рвением эти права урезало. По большей части запрещались многие индивидуальные возможности членов многорасового населения. Хоть те же особо опасные боевые уровни трансформации, за активизацию которых убивали без суда и следствия. Хочешь жить в толерантном обществе — не выделяйся из этого общества и не наноси ему вред.
В тот момент, когда секретарь Хинеуса Кирина отправила в Службу реагирования код «33», огромные шестерёнки Дайкирии заскрипели, увеличивая скорость и пробуждая в чиновнических кабинетах ответную реакцию, подобно лавине несущуюся с заснеженных гор.
Начальник дворцовой службы охраны, который был связан по рукам и ногам, но имел личный интерес, терпеливо ждал звонка. Он надеялся, что некоторые полномочия все же перепадут ему в руки. А если не перепадут, то под этими же руками имелось ещё два случая, которые заставят службы крутить шестеренками еще усерднее.
Тем временем на его территорию медленно просочилась служба безопасности, обнюхивая, изучая и проверяя все вокруг. Белая тень, интересовавшаяся списками наследников престола, — это не просто шутка... Это посягательство на все те же шестерёнки Дайкирии? и это понимал каждый, кто уже был втянут в дело.
Отдельным особняком продолжал стоять Учёный совет Дайкирии, которого произошедшее как бы не касалось чисто из должностных предписаний. Но и их начали самозабвенно трепать. Ибо списки списками, а вот местоположение означенных лиц, как оказалось, можно узнать только по базам учащихся... И то не факт, что на месте не окажутся подставные лица...
Все это Эвереста Борин, успевшая запереть несчастного Максимилиана в подвале, прекрасно знала по личному опыту. А еще она отчетливо понимала, что раз код попал к Хинеусу, он приложит все силы, чтобы государственная машина пришла в движение.
Попутно ей пришло оптимальное решение по поимке журналиста. Все оказалось проще некуда. Странный указ Репетитора сам по себе был сенсацией. Устраивать показательный бардак для его поимки не обязательно. А потому, заперев распоясавшихся студентов в старых каморках, женщина решила огласить указ побыстрее. И показательно задействовать в демонстрации провинившихся. Правда, все вышло слегка не так, как хотелось, но однозначно более ярко.
* * *
В каморке было мокро и неприятно. Присев на узкую полку, украшенную двумя запылившимися банками с помидорами, Максимилиан Дрейк думал. Из-за деревянной стенки доносилось хоровое пение девчат. Видимо, мирились и заодно приобщались к хранительскому мастерству. Им-то хорошо, они друг дружку вылечили, а вот его ухо все еще горело. Если бы не залетели в пылу драки в кабинет ректорши — не пришлось бы теперь страдать. Впрочем, страдал Дрейк недолго, минут пятнадцать от силы, и попутно вспоминал, с чего все началось.
Идею предложил послушник, опираясь на Устав служителей Раздора. Мол, каждый адепт обязан уметь нашептать левую мысль. Так как Самсон всех бы не обежал, привлекли Влада, заодно и Максимилиана научили. А что сказать — подсказала Хадиса, успевшая разобраться, какую девушку что тревожит. Не учли одного — Линн на нее налетит со своими бзиками… А там завертелось неожиданно.
Обратил ли на все это дело внимание представитель прессы? Неизвестно. Но Максимилиан надеялся, что его ухо все же пострадало не зря. Потерев последнее, он задумался о словах, которые изрекла ректорша. Неужели отец действительно дал добро на такое самоуправство?
Неожиданно стена его камеры затрещала так, словно с другой стороны кто-то хорошенько приложился по ней магией. Максимилиан нахмурился, вперившись в нее. Вскоре доски начали дрожать и вовсе проломились. В образовавшемся проходе стояла Хадиса Кирин во всей своей красе, то есть с фингалом под глазом.
— Ваше Высочество, — строго вымолвила она и покосилась себе за спину. — Мы тут с девочками подумали, что вы…
— Не выкай ему, — фыркнула за ее спиной Линн. — Ты такая же наследница, как и он.
— Должен ты нам, — донесла информацию Рылова.
— За унижение и попрание девичей чести! — пояснила Липка.
— Чавось? — Принц подбоченился. Девчонок набилось в его кусок кладовой слишком много на одного, отчего-то появилась мысль, что зря он сегодня не надел свои штаны с карманом-порталом. — Ничего я не должен. А лифчики все Влад забрал…
Глаза девушек нехорошо взблеснули одновременно и разом.
— Ой… — выдал парень, сообразив, что ляпнул что-то не то…
— Ваше высочество… Сидите смирно, — едва сдерживая эмоции, прошептала Хадиса, медленно надвигаясь на него и закатывая рукава ветровки.
— Иначе будет больно, — холодно пояснила слишком обозленная Ррухи.
— И противно, — добила Линн, проходя следом за девчатами и демонстративно помахивая перед ним шваброй... У нее были свои мотивы. Она краем уха услышала, что истинная мерзость способна возродить мертвые каналы. Что там Октопус с парализованным Ананьевым утром делали — ей было предельно ясно. Мерзости она любила и думала только в этом ключе…
— Девочки, я же белый и пушистый, — прошептал парень, отчетливо прочитав в зеленых глазах Линн ее мысли, и невольно вжался в стену. Ответом ему было дружное «Ща увидим, Ваше Высочество».
* * *
Время близилось к четырем. Ничто не предвещало беды или каких-либо иных изменений.
И все же изменения были.
— Что это? — опасливо шептались жители академ-городка, смотря на обычный фонарный столб, который почему-то переустановили в центре бывшей площади. Деканы увешивали столб различными магическими печатями, амулетами, артефактами и техническими приспособлениями. Выглядело это, словно орудие пыток.
— Не думала, что доживу до этого дня, — благоговейно прошептала Гипотенуза Волосянова. Закончив обвешивать столб всевозможными сигналками, Дич покосилась на нее и хмыкнула.
— Не зря бы только. — Новшество грозило ей новым источником больных, замордованных и изголодавшихся.
Тем временем Эвереста Борин решительно развернула свиток и, прочистив горло, начала громко читать.
— Уважаемые учащиеся, прошу внимания! — начала она вещать. В этот же миг во всех помещениях заработали громкоговорители. — С сегодняшнего дня Главным Репетитором утвержден новый вид аттестации для всех обучающихся в Высшей академии демонизма и магии, — продолжила она и окинула собравшуюся публику пристальным взглядом. — Каждый учащийся, проявивший себя на занятиях или вне таких за хулиганством или любым иным способом опорочивший себя, или привлекший к себе пристальное внимание путем неэтического поведения, обязан будет пройти переаттестацию! А именно, он будет прикован к этому столбу! — кивнула ректор на телефонный столб. — Прикован к этому столбу на неопределенное время. Первый репетитор, а также иные правительственные службы, службы охраны здоровья и правопорядка, ректор, деканы, преподаватели, представители секретариата не берут на себя ответственность и обязанность освобождать аттестуемого учащегося. Освобождение аттестуемого — есть проблема самого аттестуемого!
Студенты зашептались, услышав такое. Это действительно было новшеством.
— Далее! — повысила голос Эвереста. — Каждый желающий может прийти к аттестуемому и усложнить его задание по собственному усмотрению. В адрес аттестуемого позволяются все виды воздействия как психологического, так и физического плана, — взглянула она на публику и, облизнув палец, слегка развернула пергамент свитка. — И последнее, если аттестуемый все же освободился, он вправе привязать к столбу тех студентов, которые, по его мнению, усложнили его задание, а сами его решить не способны, но не более одного человека за раз. Более того, студент, освободившийся и приковавший к столбу нового аттестуемого, может усложнить обидчику, кгм, то есть новому аттестуемому, задание сразу и только один раз.
Скрутив свиток, Эвереста строго прошептала:
— Отныне любой ваш проступок закончится здесь, ребята, я вам гаран… — закончить реплику она не смогла, так как ее перебила громкая перебранка.
В следующий миг на площадь влетел голый Максимилиан, если не считать белоснежных трусов с флагом Дайкирии на причинном месте, с обломком швабры в руках. Увидев возвышающуюся над многочисленной публикой Эвересту, он, недолго думая, бросился к ней, отшвыривая обломок:
— Госпожа Борин! — остановившись рядом с женщиной, он схватил ее за полы пиджака. — Спасите меня… — совсем тихо прошептал он, смотря женщине прямо в глаза.
Сначала женщина прошлась взглядом по голым плечам Дрейка, потом как-то отстраненно взглянула на его растрепанные волосы, а после, побагровев, схватила Максимилиана за многострадальное ухо и потащила к столбу.
— Я тебя научу уму-разуму, засранец! — с чувством выдала она. Максимилиан, скорчившись в три погибели, бежал за ней, шипя от боли и вовсе не понимая, что происходит.
Когда же Эвереста наконец отпустила его ухо, юноша вдруг понял, что он прикован к столбу, причем руки были подняты высоко над головой, да так, что ими совсем невозможно было колдовать.
— Чтобы утром был у меня в кабинете! Иначе плакала твоя стипендия! — напоследок заявила женщина и, гордо вкинув голову, ушла.
А тем временем староста факультета хранителей семейного очага задумчиво оглядел столб, пожал плечами и внес несколько поправок в свой план. С планом стоило ознакомить остальных адептов, что он и поспешил сделать.
Глава 56
Глава 56
Часы уверенно показывали полпятого. Задернутые шторы погружали комнату в полумрак, в котором завитки заклинаний, стелющиеся вдоль стен, светили ярче. Тело феи продолжало медленно вертеться вокруг своей оси, но ничуть не отвлекало от дела.
Щёлкая семечками, Рубин изучал записи на голопроекторе, выискивая журналиста и все остальное, что могло бы прояснить ситуацию. Рядом стояли два ящика: один из них был почти пуст, второй был под завязку полон информационными маг-кристаллами. Каждый из них содержал в себе примерно час съемки. Общий объем — пятнадцать дней, начиная с Церемонии открытия учебного года и доходя до нынешнего утра. Работы было откровенно много.
Дверь хлопнула. Обернувшись, Рубин взглянул на злого оборотня с медицинского и кивнул на соседний стул:
— Рекомендую сначала остыть.
— Что? — растерялся Горр, который сам не понял, почему после перепалки с Ррухи прилетел сюда.
— Сначала остынь, потом анализы у нее бери. Портить фею не позволю, — пояснил Рубин и, отряхнув руки от скорлупы, вынул из голопроектора кристалл. Уложив его в ящик, вставил в проектор новый и запустил запись.
— Она меня бесит, — процедил Горр, вспоминая Ррухи и потирая татуировку.
Рубин скользнул по ней взглядом и хмыкнул:
— Рассосётся...
Горр опять не понял и помрачнел ещё больше. На голоэкране мелькали толпы студентов, прущие через ворота. Запись была замедлена; Рубин внимательно рассматривал ее, не забывая щёлкать.
— Рассказывай, я слушаю...
Горр и рассказал, не отрывая взгляда от мерно вертящегося тела перед ним.
— Ну... и? Есть мысли по этому поводу? Почему она на амулет взбеленилась? — Он остановил запись и начал внимательно всматриваться в экран.
— Да разве дело в амулете? — Оборотень нырнул за ним в карман и начал внимательно рассматривать. — Речь вообще шла о подругах... Но я врач, понимаешь, нас какой уже год учат пациентов и умерших из чувств и переживаний вычёркивать. Да и не могу я реветь, как баба...
Рубин оторвал взгляд от экрана и взглянул на амулет. На миг замер, с удивлением узнав безделушку в руках Горра.
— А что это? — спросил он на всякий случай.
— Амулет стабилизации, от матери достался, — пожал плечами Горр.
— Надо же. — Рубин задумчиво взглянул на мелкую кругляшку в его руке. — Дай угадаю, амулет передается у вас в семье из поколения в поколение, и ты даже умудрился его надеть на Ррухи.
— Ну да... А откуда ты...
— Спрячь его. И больше никому не показывай, и ни на чью шею, кроме своей, не надевай. Запомни это, как самые страшные молитвы...
— Я понял... но не понял. — Горр нахмурился, кинул последний взгляд на амулет и спрятал в карман. Казалось, в его голове натужно заскрипели шестерёнки.
— Иди уже, — поморщился Рубин, включая запись. — Не мешай.
Бросив последний взгляд на фею, Горр ушел. А Рубин невидящим взглядом смотрел на экран, мыслью вернувшись к мелкой кругляшке с затертым изображением змеи и следами от некогда богатой инкрустации.
— Амулет стабилизации, — хмыкнул он себе под нос. — Да им убить можно, если надеть не на того, на кого следует...
Опять выключив запись, он раздражённо пересек палату, раскрыл шторы и выглянул на улицу. Столб качественно напоминал о том, что действовать надо осторожно. Дверь за спиной опять отворилась.
— Эй, Рубин, там сейчас на смену из артефакторского придут, а к тебе очень важное дело… — Самсон влетел в палату с блестящей бумажкой в руках. — Наклеишь на столб, очень надо…
Взяв бумажку с аккуратно вымалеванным на ней символом, Рубин вновь покосился на окно:
— Это что, стыд отключает?
— А как же, ну, ты и активируй заодно, — усмехнулся Самсон и, нагло усевшись на кресло, включил голопроектор.
— Нашел что-то?
— Тетрадь с ручкой на столе, там записал… — Рубин спрятал бумажку в карман и, не прощаясь, вышел. Самсон в свою очередь потянул тетрадь, просмотрел тройку скудных записей. Дверь снова хлопнула, пропуская обвешанного амулетами очкарика.
— Принимай работу, — кивнул Виртуозов на тетрадь и смылся дальше. Обойти стоило еще многих.
* * *
Солнце медленно плыло по небосводу. Все ещё был день, и снаружи нещадно пекло. Принц сидел на земле, прижав колени к груди и упершись спиной на горячий столб. Голова гудела, а венценосная задница ныла и болела с непривычки сидеть на чем-то более твердом, нежели подушка. Руки парня были связаны за спиной, точнее, за столбом. Бедолаге потребовалось двадцать минут, чтобы справиться с классическим сдерживающим проклятием Раздорцев и наконец сменить свое положение с висячего на сидячее. Медицинские показатели витали вокруг него разноцветными энергетическими шариками, демонстрируя абсолютную норму по всем параметрам. Даже благословение на успешную аттестацию от Хранителей присутствовало, круглой блямбой маяча под ногами. Свойств ближайших артефактов, расположившихся над головой, парень не знал. А вот механические окуляры, светившие на него полными линзами, явно вели запись. Так что теперь Дрейк щурил глаза от яркого солнца под пристальным наблюдением и старался не думать. Потому что как только он начинал, его тут же пробирала нервная дрожь.
Во-первых, в него все тыкали пальцами. Особо наглые подходили совсем близко и старались рассмотреть, а то и задеть носком: не каждый день увидишь дайкирийский флаг на трусах Его Высочества. Во-вторых, он боялся, что журналиста не поймают, и произошедшее тем самым просочится в «Столичный вестник». В-третьих, солнце продолжало жарить, превращая белые плечи в красное болезненное нечто. Честно говоря, принц побаивался отключиться от перегрева, а ведь он реально мог такое учудить, причем запросто.
Неожиданно кто-то загородил собой солнце, и Дрейк сразу же вскинул голову. Разглядеть чужое лицо оказалось сложной задачей.
Рубин тем временем возвышался над ним и недовольно хмурил брови.
— Отдыхаете, Ваше Высочество? — бодро поинтересовался он, оценивая состояние.
— Любуюсь красотами. — Максимилиан слегка поморщился, меняя позу.
— Вечером веселье будет, — предупредил Рубин и вытащил из кармана врученную Самсоном бумажку. — Хоть бери и тотализатор устраивай…
Принц нахмурился, наблюдая за тем, как бумажка прилипла к столбу четко над его головой.
— Что это? — Голос его не выдавал никаких эмоций.
— Это? — адепт улыбнулся. — Да так… ничего особенного, стыд отключает.
— Совсем? — Дрейк недоверчиво покосился на бумажку, потом опять взглянул собеседнику в глаза.
— Абсолютно, — подтвердил Трахтенберг, довольно пялясь на невольного узника.
— Зачем? — Максимилиан нутром чуял, что это не просто бумажка: адепты никогда и ничего просто так не делали.
— Ночью узнаете, Ваше Высочество, — совсем непривычно повеселел Трахтенберг и быстро ретировался. Максимилиан опять покосился вверх. Но как ни старался — разглядеть написанного не мог. Глаз на затылке не было, а чтобы прочесть записку, нужно было как минимум развернуться на сто восемьдесят градусов.
Ждать ночи уж точно не хотелось, а значит, так или иначе, но нужно постараться вытащить руки из кандалов. Увы, как Максимилиан ни старался, ничего не получалось. С каждым разом ему казалось, что браслеты становятся туже и все сильнее стискивают запястья. В какой-то момент он просто перестал ощущать их, к тому же дал знать о себе пустой желудок. Не привыкший голодать, принц неожиданно понял, что влип по полной…
В это же время, покосившись на свою подчинённую, Эвереста раскрыла недавно обновившуюся газету и хмыкнула.
«ВАДИМ беспощаден», — гласил новый заголовок «Столичного Вестника», украшенный яркой фотографией прикованного к столбу принца. Руки были высоко над головой, труселя подкрасили черным, явно чтобы не влипать в скандал с использованием государственной символики. На бледных щеках дорисовали стыдливый румянец. Или это уже солнце ему припекло?
— Яблочка в зубах не хватает, — хмыкнула Эвереста, читая содержание в голос. — В его глазах уязвленная гордость, а на лице отпечаток вселенской грусти... Охрана молча наблюдает за тем, как двадцать пятого сына Владыки испытывают в Высшей академии демонизма и магии...
Марита, занесшая газету, как только заголовок в ней изменился, досадно покачала головой:
— Умеют же врать.
В дверь постучали, а потом и нагло зашли. Увидев посетителя, Эвереста отпустила Мариту и полностью сосредоточилась на госте. Мужик, просивший ночью настойку в количестве шести порций, при дневном свете выглядел ещё внушительнее. Мышечная масса игриво перекатывалась под трикотажной майкой забавной камуфляжной расцветки, отвлекая от карих глаз и приятного шоколадного цвета шевелюры.
Мужик открыл рот, но Эвереста озвучить мысль не дала:
— Нет. — Ее ответ был однозначен и категоричен.
Переминаясь с ноги на ногу, давешний боевой маг грузно на нее глянул:
— Вы ставите нас в неловкое положение.
Вскинув светлые брови, Борин совсем некстати вспомнила об овце и еле сдержала ухмылку, затем выставила на стол оригинал полученного ею указа.
— Любуйтесь, — подсунула она ему бумагу, решив об овце не напоминать.
Мужик не побрезговал, досконально изучил документ, присланный Главным Репетитором, поскреб пальцем императорскую резолюцию, после чего ещё больше помрачнел.
— Ознакомились? — поинтересовалась Борин, а после подсунула ему бланк с ручкой. — А теперь распишитесь о том, что ознакомились, а то мало ли... Вдруг на слово не поверят...
Маг хмыкнул, но от благого дела не отказался. В результате на чистом бланке появилось имя Дендиса Диндинуса, а вместе с ним и размашистая подпись с энергетическим отпечатком.
— А теперь, Денди... — Эвереста специально сократила имя и сделала паузу. Мило улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом, — зовите ко мне своих братьев по оружию. По одному, на ознакомление. Мы же не хотим, чтобы у вас потом были проблемы. Я вот точно не хочу.
Прочистив горло, боевой маг из личной охраны Его Высочества наконец оторвал от Эвересты взгляд и поспешил удалиться. И даже в спешке шаг у него получился чеканным. Дверь прикрыл аккуратно, но явно не из лучших побуждений. Тихо улыбнувшись его выдержке, женщина взглянула в окно.
В прошлый раз журналист вылез исключительно на безобразие и обратился непосредственно к Октопусу. Сейчас можно было ожидать нечто похожее. В любом случае статья говорила не только о верном направлении их действий, но и о свободном сообщении журналиста с внешним миром. Зона аномалии ему не помеха. А значит, либо у него очень дорогой коммутатор, либо оригинальная и неучтенная разработка... Ибо в то, что он каждый раз проникает к ней в кабинет, Эвересте не верилось. В Академии коммутатор был только у нее, и обычно деканы одалживали его только по нужде.
Ещё раз взглянув на фото, женщина прикинула, из какой точки оно было сделано, и нахмурилась. Рука потянулась к коммутатору:
— Марита, позови Звездунова, надо поболтать.
Время медленно, но верно тянулось к шести. Заголовок газеты, лежащей на ректорском столе, опять поменялся и красовался новыми интересными подробностями. Звездунов задумчиво рассматривал новое фото и полностью согласился с ректором насчет того, что журналист дислокацию не меняет. Вот только проблема одна: получалось, он сидел в воздухе, что в принципе было нонсенсом.
— Ждем, пока он снова прибежит, — пожал плечами Октопус, и присоединившийся к обсуждению проблемы Дендис решительно с ним согласился.
Староста тем временем продолжал вычеркивать пункты плана. Появление журналиста было не за горами.
Глава 57
Глава 57
В кабинете Октопуса Звездунова было непривычно шумно. Сам Октопус, нагруженный неожиданно проблемой, витиевато и, главное, мысленно матерился, вчитываясь в план, который написал им же назначенный староста. На плане стояло три резолюции: ректорская, репетиторская и, что самое удивительное, императорская. Последняя, судя по всему, присутствовала там из-за того, что дело касалось Его Высочества, а это задевало государственные интересы.
Исполнители же, периодически косясь на Октопуса, обсуждали спектакль, который им стоило разыграть этим вечером.
Всего исполнителей был десяток: пять парней и столько же девушек. Они репетировали. Хадиса периодически бледнела или заливалась румянцем. Обстановка, в ответку, с каждым разом ставала раскрепощённые.
Октопус даже не заметил, как распустил узел галстука. Своя роль у него в спектакле тоже имелась. Ролей не было только у ректора и ее секретаря, по причине того, что они действовать должны согласно должностным инструкциям.
Звездунову, походу, светило полное отклонение от них и это его крайне бесило. Впрочем, резолюцию владыки никто не отменял. Главное, чтобы она после с документа не пропала. А то мало ли… Будет с ним так же, как с теми нападавшими в ущелье… в ошметки, и никто до понедельника не вспомнит. Или как с директрисой института благородных девиц, вздернули и «Виват Империя!»
Ошметки совсем некстати встали перед глазами. Ладони, в которых он держал план, заискрились черным, словно держал он не кусок бумаги а оторванное ухо. Смахнув темную энергию, Октопус помрачнел пуще прежнего. Спрятал в стол галстук, чтобы не навевал глупые мысли и вслушался в разговор студентов.
« Как только солнце сядет, будем начинать»... — мигами показал староста. Хадиса задумчиво взглянула в план.
— Это пошло...
«Это привлечет журналиста» — староста был категоричен.
— Если будешь стесняться, Рубин наложит соответствующее проклятие, — ничуть не смутился Самсон и в предвкушении усмехнулся, обведя остальных заговорщицким взглядом. Были все, кроме Максимилиана, он свой пункт плана отрабатывал уже третий час подряд. Остальные собрались здесь: Линн самозабвенно жалась к Самсоновому плечу, Камилла к Владовому, Хадиса и Ррухи облепили своего невозмутимого старосту. Веленка задумчиво рассматривала татушку Горра. Наблюдавшая эту милую сценку Руххи — явно бесилась, но слова кривого не говорила. Октопус в который раз ей доходчиво объяснил разницу между брачной печатью, магической печатью уз и хной, так что волчица теперь помалкивала. Один Рубин, стоял у окна, сверля взглядом площадь. Время их спектакля приближалось, а есть ли главный зритель в нужном месте — неизвестно.
— Настойку бы стащить, загодя, — выдал он, когда они пришли к самому разгульному пункту плана, — это заставит ректора Борин действовать энергичнее.
— Я против, — подал голос Звездунов.
— В плане настойка есть, — возразил Мухотряскин, — резолюция на плане тоже есть. А каким боком будем доставать дело десятое…
Все дружно закивали.
Октопус на миг спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул, его точно повесят. Ему на миг показалось что над ним даже галстук ржет, спрятанный в выдвижном ящике…
— Ладно, только одно прошу… Штаны Его Высочеству наденьте.
Следующие пол часа компания была занята отвлеканием ректорши из кабинета и подбиванием секретаря Мариты на хищение десятилитрового бутыля…
В тоже время Мухотряскина отрядили к господину Диндинусу за штанами для Его Высочества. Штаны передали под видом усложнения задания. Дрейк обрадовался, но ему потребовалась немалая сноровка, чтобы запрыгнуть в них без рук. Магическая печать блокирующая стыд, работала исправно. Готовящиеся к танцам студенты — радовались.
Газета, в свою очередь, пестрила ярким фото, демонстрирующим последние потуги двадцать пятого сына Владыки. Заголовок непререкаемо констатировал: «Эти телодвижения в Дайкирии будут помнить всегда..»
* * *
— Эй… ты живой? — присев на корточки Горр похлопал сопящего Дрейка по лицу. Его на всякий случай отрядили вперед, проверить медицинские показатели, которые к вечеру начали барахлить. Весело витавшие в воздухе энергетические шарики — померкли, показывая усталость, ожоги и головокружение. Очнувшись, парень сначала дернулся от неожиданности, после злобно оскалился. Солнце уже склонилось к горизонту. А это значит, что проспал он у этого столба добрых два часа, если не больше.
— Пришел поиздеваться? — сразу начал Максимилиан, злобно смотря на незнакомого парня.
Горр лишь пожал плечами.
— Да нет, полюбопытствовать...
Незнакомая принцу рожа, сыграла с Горром злую шутку. Живот принца тем временем голодно заурчал.
— Слушай а, ты кушал? — совсем тихо спросил принц в тему.
Горр сначала открыл рот, потом закрыл и, оглянувшись по сторонам, пристально взглянул на Его Высочество. Вопрос пошел не по плану.
— Вы чего удумали?
— Да так... не хочу, чтобы тебя стошнило ненароком. — объяснил Дрейк. Кандалы неожиданно щелкнули. В следующий миг он уже стоял, лицом к незнакомцу.
Понимание полной лажи проскользнуло в глазах Горра за миг до того, как Дрейк отошел от столба и врезал ему кулаком в живот:
— Это за страсти в Вадиме, — прорычал Максимилиан на полном серьезе
— … как-то не по плану, — Горр согнулся вдвое . В тот же миг получил хорошенький удар по лицу.
— А это для проформы… и для закрепления информации… — третий удар прошелся коленом под дых. Горр едва сдержал рвотные позывы.
— Пиши теперь свои опусы вдумчиво, — самодовольно продолжал Максимилиан защелкивая браслеты кандалов на запястьях нового пленника.
— Хорошо, Ваше Высочество, — чистосердечно согласился с ним плохо чувствующий себя Горр, понимая что и злиться даже как-то не хочется...
Максимилиану было недостаточно. Нырнув рукой в карман-портал, он вытащил оттуда кляп и мешок, и напялил обидчику их на голову. Подумав ещё, опять нырнул в штаны и вытащил оттуда розовые стринги, невесть с каких пор там валявшиеся, и натянул их сверху на мешок.
Последнее, что он сделал, это взглянул на прилепленную Трахтенбергом бумажку и тихо фыркнув, поспешил убраться. Откровенно хотелось жрать, а потом оторваться. Из танцевального зала уже доносилась музыка, обещая этой ночью хорошее развлечение.
* * *
Компания студентов, галдя и предвкушая приключение, двинулась на выход из здания, прошла большую часть «парка», покуда впереди не замаячили очертания столба. Дальше вперёд пошли только Линн и Камилла, остальные рассеялись по периметру парами, выслеживая чужака.
Ррухи и Хадиса привычно пошли вместе. Но разговор не клеился. Мысли возвращались к вчерашнему вечеру, к кокону… К тому как они тащили с подругами тяжеленный сверток к лаборатории Ананьева. Дыру в последнюю успели заделать. Когда утром девушки проснулись, место пролома было уже заложено брусчаткой.
— Знаешь, я не верю, —тихо прошептала Ррухи, когда они нашли удобное местечко для наблюдения. Столб и принц проглядывались отсюда. Вот только Хадиса не могла понять, почему чувствует этого парня чуть иначе чем всегда.
Уже потемнело и из танцевального зала доносилась громкая музыка. Если журналиста не удастся выманить к столбу, придется перекочевать в танцевальный зал и продолжить там. Мысль об этом легла на щеки ярким румянцем. Правда, в мягком свете фонарей, это не бросалось в глаза.
— Улей покинул это тело, — наконец ответила Хадиса. Притянула подругу к себе и крепко обняла, подбадривая. — Причина тому трансформация, или что-то другое, мы уже не узнаем. Но их мысли все равно где-то там, в Улье… Возможно, когда-нибудь, под другими лицами они нам встретятся и обязательно поздороваются, припоминая глупые приключения.
Ррухи фыркнула. О странной структуре Улья она слышала от фей не раз. Но все равно звучало это дико и странно.
— С Горром ругалась сегодня, он опять мне тот амулет пихал. Думала, убью его на месте.
— Опишешь мне завтра этот амулет. На этот раз ты его вспомнишь? — попросила Хадиса. В прошлый раз, когда Ррухи рассказывала историю своего приобретенного альбинизма, она не смогла вспомнить ничего кроме того, что на нее одели амулет для стабилизации оборота.
— Да, — уверенно кивнула Ррухи.
Возле столба показались в этот миг Камилла и Линн. А возле послушниц примостился Самсон и староста.
— Привет девчонки, скучаете? — улыбнулся Виртуозов на все тридцать два. После безцеремонно закинул руку на плечо Кирин и дыхнул ей в ушко удивительной фразой: — Хадиса, скажи, ты раньше вуайеризмом занималась?
Девушка вспыхнула, а Ррухи тем временем прикрыла рот ладонью во все глаза смотря на действо разворачивающееся у столба.
— Тебе делать нечего? — тихо поинтересовалась демоница взглянув адепту в глаза. Староста тем временем осторожно обнял Ррухи, прижав ее лицо к своей груди. Сам он предпочел рассматривать пространство в поисках цели. Хотя уши так и горели а щеки покрылись яркими стыдливыми пятнами.
* * *
Была ночь. Дул приятный прохладный ветерок, прогоняя прочь дневную жару. Под ногами тихонько поскрипывала каменная крошка.
Всю печаль картины Линн и Камилла увидели, не сразу. Сначала издали их внимание привлек столб а потом и прикованное к нему тело. Голова была полностью скрыта под какой-то тряпкой, поверх которой были натянуты ярко-розовые кружевные стринги. Парень дергался, мотал головой, пытаясь сбросить с головы хламиду, но все тщетно.
— Ты знаешь, — тихо прошептала Камилла, — мне днем показалось, что Максимилиан стройнее.
Линн не ответила, ее взгляд скользил по одежде парня. Тревожная мысль говорила, что что-то не так. Что-то эту мысль обламывало и не давало ей дойти до сознания.
— Эх, журналист журналистом, а возможность поиметь принца не каждому дается, — изрекла она и со знанием дела взялась за пояс его штанов.
Парень замычал еще яростнее, дергая прикованными за спиной руками и тут же замер почувствовав прикосновение пальцев между ног.
— Ну ты и извращенка, подруга, — неожиданно рассмеялась Камилла, и подойдя к парню сзади, сжала ладошками его плечи, — расслабтесь Ваше Высочество, мы вас не обидим, — шепнула она ему и оттянув ворот сорочки, провела язычком по шее. Парень дернулся, но тут же почувствовал как чья-то рука задвигалась на его члене.
— И как только можно прятать от меня такое хозяйство, — тихо прыснула Линн, опускаясь на колени и прикасаясь язычком к покрасневшей от возбуждения головке. В этот миг Камилла начала аккуратно массировать его плечи, поглаживать руки, спину, легонько пощипывать соски…
В какой-то миг Горр перестал дергаться и хотел уже сползти на землю, полностью отдавшись ласкам, но чьи-то крепкие пальцы впились в его ребра, удерживая в стоячем положении. Тяжело дыша сквозь ткань, он чувствовал, как какая-то незнакомка раз за разом заглатывает его пенис, массирует яички, вытворяет неимоверные пируэты кончиком язычка на его головке и вдоль члена. Вторая же, вылизывала его соски, живот, а после … черт... Он на миг упустил укутанную голову вперед, а потом с силой ударился ею об столб… задыхаясь от смешанных болезненных и приятных чувств.
@темы: Кодекс Хранителя