Пиздец подкрался незаметно. 
Да здравствует пиздец. 

Кто этот третий, которого мне стоит боятся, и в что выкатится читание им наших постов игровых?
Пришел играть или творить треш?  Ему/ей сегодня скинули ссылку для почитать. Я чувствую себя тварью на базаре, которую надо хорошо продать... Или принять в семью.. Я даже готова тявкать и махать хвостом

@темы: рассказы-ориджинал

---

Ммм...

Я определенно донор нервных клеток. Но впервые за долгое время меня это не волнует.

Даже рада. Уютный мир становится теплей и насыщенней. 
Ярче. 
Я очень хочу чтобы так было и дальше.
Расту?

Игра на удивление лечит

@темы: думки/мысли

---

Мне пообещали пост к вечеру и улетную фразу, которую мне придется найти =)))

Работать .. работать... прямо сейчас..


Сын с утра порадовал. Просыпается и такое недоумение "Ой.. где это я?"
Для ребенка, который не умеет коммуницировать, он на удивление становится болтлив с утра

@темы: игры

---

Морис 4

Фраза дня: 
"Голова Кортеза не кроссовок, между ног ее не зажмешь. "
Я прочитала ответный пост соигрока  четыре раза подряд. Утром повторила... И поняла что не знаю как ответить. Мне дали направление действий. И приблизительно,о чем говорить.. Но я поняла, что просто отвечать на фразы, это видоизменение моего предыдущего поста. Я мозг сломала, пока думала как это продолжить, но я сделала..
Главное, соигрок нашел, вычленил и отреагировал как надо на ту самую фразу дня

—Кофе. И покрепче. Мне сейчас не помешает.— Эмиль изволит шутить и насмешливо вскидывает руки. —Не двигаюсь. Я неподвижен как изваяние на фронтире собора Святого Петра.

 

—Сомневаюсь, что хоть одно изваяние на том соборе вскидывает свои конечности,— бурчит Морис, абсолютно не думая над тем, как к этому отнесется его гость.

 

Ему, как всегда не оставляют выбора, ставят перед фактом... Тоном, с которым и не поспоришь. Конечно, Морис Маккензи рад поплыть по течению. Но не настолько упорот, чтобы делать это слепо.

 

Зашить его затылок самому, да ладно? Этот Эмиль Кортез шутит слишком нехорошо...

 

Весело ему, видите ли... Виделись раньше такие весельчаки. Башкой приложились, потом неделю из больницы убегали, а итог печален... Воспаление, сепсис... Гроб. Поплакали и разошлись. Начерта на такое самому напрашиваться? Еще и его, Мориса на такое действие подбивает. Это ж что, потом ходить с мыслью умрет, не умрет? Хоть бери и действительно штопай и атибиотиками сходу запаивай, чтобы не маятся, что не помог.

 

Н-да... А на антибиотики нужны рецепты.

 

А Морис ведь даже не врач... Только сын, и не хирурга, а педиатра.

 

Открыв шкафчик, не глядя потянул банку с кофе, густую не совсем утонченную робусту. Привычно засыпал в турку молотые зерна. Поверх выложил мед и пряности. Перец, гвоздику, корицу и кардамон, кориандр... Будет очень крепкий и бодрящий кофе... Тонкой струйкой влил кипяток, методично вытапливая мед, превращая его из густого куска в тягучую золотистую патоку.

 

— Хочешь заказать еды, так заказывай. Я не против. Да и отказыватся от дармового перекуса точно не буду,— пожимает плечами Морис, помешивая смесь ложкой и ставя турку на медленний огонь. Пусть настаивается, мелко побулькивает. Минут пятнадцать. Успеется этого мексиканского шутника залатать...

 

Мысль будоражит и раздражает до такой степени, что даже считать не хочется. Морис пытается найти в этом нечто хорошее. В конце-концов собранное раздражение лучше словоохотливого страха и растерянности, смущения.

 

—Насчет мяса с кровью для пса, я не уверен. Ты сам сказал, парень уже успел налакаться. Как бы, по итогу, мы вместо поговорить не маялись собачьим желудком.

 

Он знает о чем говорит. Мелкая псина разборчивостью в жратве не страдала. Тянула в пасть все. И от того потом можно было по долгу оттирать полы и мебель от собачей рвоты и поноса. Благо, в двадцать первом веке есть выездные химчистки. Но даже так, настроения на такой променад нет. Абсолютно.

 

Накрыв турку крышкой, повернулся в сторону послушно замершего Эмиля и тяжело посмотрел на его рассеченный затылок.

 

Придурок из прошлого припомнился крайне живо. Прикольный был малый, однокласник, правда, глупый. Дурной сосед... Отец потом долго впаривал Морису на чужом примере как поступать не стоит. Речь ложилась в хорошую почву... Поверх свежих воспоминаний, траурной кутерьмы и чужих похорон.

 

А у Эмиля снова набухала кровь... Вроде и свертывалась, вроде и намного медленнее, но, после кофе будет течь сильней. Это уж точно. Легкой обработки перекисью недостаточно. Черт.. Надо было хлоргексидином... Знал бы Морис что придется штопать гостя самолично, обеззаразил бы им...

 

Телефон зазвонил. Эмиль повернул голову в сторону телефона, а Маккензи лишь закатил глаза.. Ну да... Что и следовало доказать, течет.

 

Потянул со стола телефон и, збив звонок, пояснил:

 

— С работы, отвечу и сейчас приду, а ты не двигайся… Руками тоже не двигай. И собаку на колени не пускай... Пальцами в рану не лезь.. Ты пса гладил... Или хотя бы сначала спиртом оботри...

 

С этими словами выудил баночку спирта из холодильника и поставил на стол.

 

Если ему что-то и сказали в ответ — Морис не услышал.

 

Отзвонился на сброшенный звонок лишь выйдя в коридор.

 

— Да, — выплюнул, почти не вслушиваясь в речь коллеги. Ноги несли в гостиную. Там в одном из шкафчиков спрятаны иглы. Еще один трофей, оставленный бывшей пассией. Коробка тяжелая, металическая, разрисованная купидонами. Морис в нее даже не посмотрел, и так знал что там, до мельчайших деталей. В мозг тем временем врезается чужая речь. Отпрашиваются, опять, когда надо подгонять все квартальные отчеты к итогам. Это сейчас ноябрь, дальше декабрь и новый год. Скоро браться за годовой, и куча лицензий с истекающими строками, надо обновлять... Издевательство. Так словно уикенда ни на что людям не хватает.

 

—Слушай… Это даже не серьезно, ты брал отгулы на прошлой неделе и позапрошлой и, все еще не отработал. Ты стал слишком хитроумным , человек. Стоматология вещь круглосуточная и прием не занимает двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Рассказывай эту чепуху кому угодно, но не мне. Отчет по обновленным лицензиям — не сдашь, значит не едешь. Я надеюсь ты услышал.

 

Сам не замечает, как говорит это стоя уже в кухне. Мелкий шкодник попробывал запрыгнуть на ногу, а Морис уворнулся и не глядя ткнул коробку на стол. Лязгнул ей.

 

— Не сейчас, блохастый, жди…

 

Телефон осторожно поставил на подоконник. На беззвучный режим. Звонков на сегодня уже хватит. Решаемые проблемы, которые почему-то у всех стоят колом — надоели. Впервые за четыреста семнадцать дней.

 

Вдохнул-выдохнул.

 

Эмиль Кортез... Штопка...

 

Гость сидит почти в той же позе, в которой его оставили. Чуть сдвинулся, чуть повернулся, наверное опять трепал по загривку пса. Или вслушивался в Морисов разговор. Или просто осматривался. Сидеть на чужой кухне и пялится в стену тоже занятие из малоприятных. Маккензи точно бы встал и все осмотрел... Посчитал, примерился, оценил.

 

Брить Эмиля, не брить? Лучше бы слегка сбрить... Но елозить одноразовой бритвой по открытой ране... Морис нахмурился. Где-то у него лежала опасная бритва. Кажется, во втором ряду нижнего ящика... В ванной. Наверно она будет удобнее одноразовой.

 

— Придется тебе слегка затылок сбрить. Сейчас, принесу бритву, что-то сразу не подумал, — бегло поясняет он, ловя на себя взгляд Кортеза и быстро удаляясь.

 

Морису кажется он не идет, а мечется. И старается не думать. Бритва находится быстро. Обычная, самая распространенная, с острым лезвием в восемь сантиметров длиной. Маккензи держит ее привычно и легко, пока моет и обеззараживает.

 

А вот стоять с ней не напротив зеркала, а чужого затылка — абсолютно ново. Он перехватывает ее легко, крутит, примеряясь.

 

Эмиль косится на бритву, словно увидивший чужака дворовой дичалый кот. Словно прикидывает, вероятность что его прирежут. Хотя нет, это Морис бы об этом подумал бы... Но, Морис не Кортез, он бы к врачу поехал, однозначно, а не говорил штопать первому попавшемуся проходимцу. Это не нормально.  Мысль прокрадывается по плечам ненужной дрожью. Но дрожать нельзя. Не сейчас.

 

— Отвернись же, я не лицо буду брить... — Возмущается и тут же тихо признется: —  Ты мне просто не оставляешь выбора, Эмиль. Я бы рад тебя свозить к врачу, —  осторожно прикасаясь пальцами к затылку мужчины и вынуждая его чуть склонить голову. — Но реальность в том, что я не смогу затащить тебя туда насильно, не та весовая категория. Так что тешься, я внял и содействую неосторожной просьбе.

 

Тихо, невпопад болтая, начинает свое не хитрое действие. Левой рукой слегка втирает гель для бритья вокруг рассечения, чтобы кожа не была совсем сухой, а потом начинает вести бритвой, зажатой в пальцах правой. Действие успокаивает. Можно даже шутить. Но шутки все равно выходят нервными.

 

— Надеюсь, я тебя случайно не прирежу. Тебе, главное, лишний раз не вертеться... А то мало ли, ты обернулся, пес сзади прыгнул. А у меня нож в руках... Считай это серьезной угрозой.

 

Лезвие скользит по коже легко, безжалостно срезая чужие волосы под корень, обнажая бледную не загорелую кожу. Морис старается не задевать кончиком распахнутые сочащиеся края кожи. Сжимает губы, чтобы просто молчать и не отвлекать сам себя... Мелкий квадрат кожи получается аккуратным. Разверзнутые края раны, вбирают в себя все внимание.

 

— Твой стилист не будет в обиде, за мои новшества? — Тихо интересуется Морис. — Мне бы такая деталь в прическе не понравилась. Эдакое веселое дополнение к принцессе Каденс, с намеком на трепанацию... Креативненько. Короче, можешь дышать. Брить закончил. Сейчас буду шить.

 

Выставив на стол мелкое блюдце, молча плеснул в него спирт. Извлек из коробки контейнер поменьше с швейными иглами. Растерянно осмотрел нитки, думая над тем брать нейлоновую или хлопчатобумажную, примеряясь к их плотности...

 

—Может... Лучше даже леску, — неуверенно кивает он сам себе. — Я не в курсе что лучше, но она не гигроскопична, а значит не впитает кровь, сукровицу, возможный гной и бактерии...

 

Тонкая длинная игла из набора номер двенадцать не сразу поддается, и все же Морис проталкивает в нее кусок лески...

 

Эмилю Кортезу чертовски повезло, что отец Мориса — врач, и о первой помощи Маккензи что-то да смыслит.

 

— Выпить у меня нет, есть порошок от зубной боли. Так что готовся терпеть, Эмиль. И, если ты считал, что я буду отнекиваться, то зря.

 

Игла утопает в блюдце со спиртом беззвучно. Морис даже не пытается искать встречи с глазами подобранного в подворотне человека. Просто моет руки с мылом в кухонной раковине...

 

Отец говорил, что в таких вещах нужна стерильность. Главное, не наколоть собственные пальцы иглой и не залить нового знакомого собственной кровью.

 

Леска вяжется в узел из вон плохо. Тонкая бисерная игла наоборот втыкается в кожу словно для этого предназначена. Увы, гнется под пальцами, словно проволока . Главное не сломать. Это злит... Морис абстрагируется... Он не знает что делать... И все равно делает, накладывает стежки, переживает не сломать иглу, стягивает края раны. Это наверно болит. Скорее всего. Но Кортез сидит ровно и не дергается, даже не шипит, хотя мог бы...

 

Некстати вспоминается как такими же иглами Лолли штопала свои любимые кроссовки. Ей не нравились толстые иглы. Подавай тонкие, острые и ломкие. Она зажимала кроссовок между своих ног и если игла ломалась, то брала в руки круглогубцы, ухватывала за обломок иглы и тянула. У нее были вечно исколоты пальцы, от чего их подушечки были шершавыми как наждачка.

 

Увы голова Кортеза не кроссовок, между ног ее не зажмешь. Разве попросить его чуть прогнуться в спине.. Выпятить затылок...

 

Но Маккензи не просит, просто надавливает рукой, винуждая его подставлятся под иглу.

 

Пять ровных стежков ложатся быстро. Морис быстро завязывает леску, мысленно матерясь на то, что она не хочет вязаться. Обрезает бритвой лишнее. Опять обрабатывает, теперь уже мазью от воспалений и накладываеет поверх бинтовый тампон. Приклеивает лейкопластырями.

 

Рука подбадривающе хлопает Эмиля Кортеза по плечу.

 

— Молодец. Закончили. Кофе готов, сейчас налью.

 

Кружки наполняются ораматным напитком быстро. Маккензи с опозданием осознает, что его просили обычный кофе, а не то варево, что он обычно ваяет... Увы,  есть то, что есть. Если Эмиль Кортез не захочет — пить не будет.

 

Сев напротив и дует в свою чашку, остужая.

 

—У тебя есть где ночевать? К кому пойти? Отэль, вещи, квартира?— на полном серьезе интересуется он. —Рассечение не глубокое, было бы глубже, вряд ли ты бы сидел. Но... Мой отец сказал бы что за тобой надо понаблюдать. Вдруг температура, головокружение, или еще чего. Боли... Надо проконтролировать.

 

Морис смотрит на мужчину внимательно, пытаясь сообразить, правильно ли его поняли? Верно ли?

 

Собственное, едва оформившееся в слова предложение удивляет самого себя. Но в конце-концов Маккензи не самообманывается. Он бы переживал, выставляя сейчас иностранца за дверь. Он бы не простил себе, если бы после всего произошедшего, этот человек свалился где-то на полпути, или с температурой... Или еще чего.

—Я спрашиваю абсолютно серьезно, Эмиль.

---

Морис 3

Нет, мы конечно проиграли лиловый костюм в вайбере... Но... На нем не было нарисовано пони... 
Я нырнула под стол и хохотала.. Наркоторговец, мексиканец, метр девяносто два, в лиловом костюме с пони на груди. Я не могла не добавить сюда принцессу Каденс. 
Реплики не строятся, Морис не хочет быть хамом. Эмиль в упор не заглатывает тех крючков, которые посылаю... Что ж... 


— Эм…

В голосе Эмиля Кортеза настолько чистые непередаваемые эмоции, что Морис, уже успевший повернуть в сторону кухни, возвращается. И замирает...

Куда он собирался идти, за аптечкой? Эта вещь никуда не денется с того места, куда Морис ее лично определил. Все внимание Маккензи теперь занимает Кортез, застывший с расправленным женским худи в руках и непередаваемо длинными штанами. Блеск пластиковых кругляшек оглушает... Боже... Значит это ТОТ костюм...

 

Голубые глаза Эмиля округлены, брови приподняты, и казалось бы, сейчас его слегка озадаченный взгляд ведет борьбу с не менее властным взором рисованного сказочного персонажа. Немая, необратимая война на тему в ком силы этого мира больше? В Эмиле Кортезе или в рисованной властительнице всех пони Принцессе Каденс?

 

Лолли обожала этот костюм... Любила облачаться в него и подныривать под руку, стонать на тему, до чего же он, Морис, мелкий... Или просто стонать, уже без костюма... Нет, Маккензи за ней не скучал, просто было не удобно быть без своевольной спутницы.

Но... Вспомнить приятно, это факт.

 

Что ж... Теперь этот костюм в руках Кортеза, едва прикрытого банным полотенцем, мокрого... Залившего водой паркет вокруг себя, с крайне озадаченным выражением на гладко выбритой физиономии.

Улыбка липнет к лицу Мориса непроизвольно. Потому что...

 

Ну просто потому что двухметровый татуированный мексиканец и пони вещи не сопоставляемые... Были.

—Классный фасон. И цвет что надо, — наконец выдает он дрогнувшим голосом. Кто здался не понятно. То ли Каденс решилась дать добро на непредвиденное натягивание себя любимой, то ли сам Эмиль пораскинул, что хуже не будет.—А хозяйка костюма не будет против, что я его одолжил? Этот забавный зверь на груди...В детстве мне вешали очень похожего вида пиньяту...

 

Акцент слегка стирает окончания слов, делает их удивительно певучими и мягкими. Расслабляющие. Морис приваливается плечом к стене и теперь просто наблюдает бесплатное кино.

 

Кортез , еще некоторое время разглядывает цветастые нашивки, а потом резко натягивает кофту. Пялится на усыпанного паетками коня уже на себе.

—Мне уже значительно лучше,— признается он. По лицу скользит улыбка, мимолетная. —Но аптечка все равно пригодится. Я приложился затылком, стоит заклеить, если не хочешь, чтобы я испачкал тебе всю мебель.

 

Куда, спрашивается, делся лютый человек, пригвождающий взглядом? Словно смыло водой. Морис невольно улыбается, наблюдая как тот примиряется к штанам, хмурится и скалится.

 

Пока Эмиль натягивает штаны, Морис старательно отводит взгляд. Даже пытается не думать, что бы не смущаться и в итоге не смущать. С размером угадал. И то хорошо, человек не будет сидеть голым, или грязным.

По итогу Кортезу даже идет лиловый. Трикотаж слегка сдавливает его плечи, натягиваясь и непривычно висит там, где Лолли притягивала взгляд округлыми формами.

Ухмылочку Морис давит, в конце концов, сравнивать Кортеза с бывшей как минимум не этично.

 

Словно услышав его мысли, Эмиль вскидывает голову. Легкая улыбка неожиданно превращается в контрасный оскал.

 

— Ну вот, теперь я готов отправится к аптеке и залатать все пробоины,— выдает он на удивление дружелюбным голосом.—Веди, Морис. Заодно расскажешь немного о себе. По-моему, нам не лишним будет поближе познакомиться.

 

Обращение на " ты" слегка обескураживает. Морис прыгал с "ты" на "вы" на нервах, пытаясь не навязываться. Кортез, похоже, шел иным путем, сминал словесные разграничения. Это предполагает более тесное знакомство, более откровенную беседу. Момент доверия и благодарности?

 

— Немного, это сколько? — Маккензи опять улыбается, в ответ, абстрагируясь и думая над тем насколько бы жудкой была его собственная улыбка в подобной ситуации. —Из того что я услышал, я уже задолжал ответы, на вопрос чей костюм и с какого он такой детский.

Посмеивается, мимоходом отмечая что щиколотки Кортеза из под штанин все же торчат, на сантиметра два. Малоощутимо, но расчет с ростом мексиканца тут же приходит к уравнению... Метр девяносто два... Потому что Лолли была на четыре сантиметра ниже.

—Костюм женский, если что... Принадлежит бывшей... И нет, Лолли против не будет. Ей уже четыреста семнадцать дней как все-равно. Что на костюм, что на собаку, — и вспомнив какие реакции обычно вызывает такой ответ, Морис поспешил пояснить. —И предупреждая закономерный вопрос, нет... Она не умерла, уехала в Пенсильванию, строит карьеру баскетбольного тренера. Так что поводов для сочувствия нет.

 

Брови Кортеза опять взлетают, теперь Морис сам себя чувствует на месте принцессы Каденс, облепленным паетками.

Собственные уши вспыхивают и Маккензи спешит отвернуться, чтобы не показывать новому знакомому весь свой спектр эмоций.

 

—Аптечка там... — нервно выпаливает он, указывая на кухню в конце коридора. —Пятая полка справа от окна, третья от потолка... То есть сверху, третья с верху, четвертый с лева контейнер... там внутри во втором внутреннем кармашке есть упаковка на десять лейкопластырей и еще сорок три миллилитра перекиси. Этого должно хватить, если не хватит, в холодильнике, на первой с низу... То есть просто на нижней... Третья бутылка... То есть просто бутылка со спиртом... Медицинским.— выпаливает он, еще больше раздражаясь своей словоохотливости. Нет чтобы сказать как человек, нормально.

 

На работе давно не обращают внимания, там все в цифрах. Обычно новые знакомства скрашиваются вопросами по делу, отчетами, планами, рассчетами затраченного времени. Морис на вскидку меряет все и вся... Количество бананов в килограмме, авокадо в ящике, грамм в рассыпанном по полу кофе... Никто давно не обращает внимания на то, что Морис Маккензи может померить очередную чушь взглядом вместо линейки, а шаги перевести в метры или дициметры...

Но столкнись так с незнакомцем в непривычных обстоятельствах и цифровая чушь так и катится из рта.

 

Морис бы не хотел сейчас этого говорить, но говорит. Да по другому сейчас и не получается, не тогда, когда спину буравят взглядом и дышат в макушку.

Кухня встречает их веселым песьим тяфком и сопением над тарелкой с собачьим кормом.

—Располагайся,— Маккензи кивает в сторону стола и стульев. Сам ныряет в кухонный гарнитур за аптечкой. В немом упорядочненном пространстве все как всегда. Контейнер тяжел и едва не выворачивается из нервных пальцев, с глухим стуком опускается на стол. Перекись, лейкопластыри, из второго ящика от пола выуживается моток ваты. Где-то между этим делом щелкает кнопкой электрического чайника. Эмиль присаживается за стол, скрипя табуреткой. Краем глаза, Маккензи ловит его взгляд и старается гнать лишние мысли прочь. Сначала помощь, потом все остальное.

 

— Я редко принимаю гостей, так что извини... Чтобы покормиться сначала придется приготовить или заказать,—поясняет он, а сам откупоривает перекись и набирает жидкость на ватный тампон. —Показывай затылок, давай сначала обработаем.

Эмиль послушно поворачивается спиной. Сидит ровно, голову не склоняет.

 

—Рана не особо серьезная, — Морис осторожно касается его головы пальцами, обводит рассечение влажным комком ваты. — Рассечение, гематомы не наблюдаю... Но знаешь... Мало ли, я бы рентген поехал сделал, а то трещина в черепе дело опасное... Надо исключить. Да и зашить бы... Само заживать дольше будет.

 

Перекись шипит и вспенивается на ране, течет розовым между влажный черных волос. Морис осторожно ее промакивает, оценивая размер повреждения. Сантиметра два... Отец и меньшее отправлял штопать к хирургу. Но то дети... А тут иностранец взрослый.

Что это за бизнес такой, который предполагает такие странно заканчивающиеся встречи и опасения идти к врачам?

 

Морис хмурится... Берет свежую ватку и снова обмакивает в жидкости... Рана, обожженная химической реакцией перекиси водорода, светит желтовато-белыми краями. Убивает бактерии? Как же... Заставляет мертветь открытые ткани в мгновение ока, стягивать плоть защитной пленкой.

 

Морис теряется... Подсушить бы... Но и перевязать надо. Чайник за спиной вскипает и щелкает выключателем.

 

—Эмиль...— Чужое имя перекатывается на языке непривычно. —Тебе что, чай или кофе? Говори, я заварю, а ты пока не двигайся...а то снова начнет кровоточить.

@темы: игры

---

Морис. 2

Я была в неимоверном шоке от текста соигрока. Настолько глубок и чувственен. Мне даже стало стыдно, что я первый пост выдала столь сухим. Исправляюсь

Чужая  ладонь вдавливает пальцы в стакан довольно ощутимо. Можно, конечно руку забрать, но… Ледяной взгляд держит похлеще этой самой хватки. 

В голове пусто, потому что Маккензи просто не понимает, о чем думать. Похоже, шкала странностей на этот вечер вошла в красную, опасную зону. Мозг все таки отключился и перестал адекватно оценивать происходящее.

 Взгляд вцепился в вату.

Окровавленный незнакомец, с двумя  белыми ватками в носу выглядит эпично и несерьезно.  Пьет воду медленно, с удовольствием, блаженно прикрывая глаза. До последней капли. Слизывая с собственных губ кровь, словно и не кровь это, а обычный кофе. Руку не отпускает, а Морис терпит, мало ли, может, он боится стакан разбить?

— Спасибо. Мне уже лучше. Не нужно никуда звонить. Это плохо для бизнеса…

“Иностранец… “ — это первая и единственная мысль, которая посещает опустевшую голову Мориса Маккензи. Голос  у человека низкий, обволакивающий, с явным мексиканским акцентом, слегка гнусавый, из-за ваток. Несмотря на это, командирского тона и силы в этом голосе столько, что хочется вытянуться и замереть, мотая на ус каждую из задач, иначе будет плохо. Очень плохо. Взгляд это обещает. Боже… как долго надо управлять, чтобы одним взглядом так пригвождать к полу? 

Морису такое и не снилось. Морис своим двадцати лбам задачи рассылает почтой, по плану, составленному на год вперед. А кому не по годовому, тому в соответствии с очередной “очень-надо-на вчера” хотелкой очередного властителя галстука и кожаной куртки. Мужчина перед ним где-то по середине. Куртку уже снял, пиджак одел, а наколки еще не прячет.

— Я ничего не нюхал, если что… — словно издеваясь говорит он, ухмыляется.

Морис чувствует, как ком встает в горле, он определенно сказал что-то не то. Совсем не то. Что он еще говорил? О дружках, которые не бросают…

Мать… почему ты не научила своего сына молчать? Просто молчать, когда не спрашивают. Потому что эта рука на пальцах точно может эти пальцы сломать…  Белозубая ухмылка на окровавленном лице, в контрасте с ватой намекает на это без слов, одним своим явлением.

— … Встреча с кандидатами в партнёры по бизнесу прошла слишком напряженно. Вот и накрыло. Дай мне пол часа и я буду в порядке.

Незнакомец опускает руку, откинувшись на спинку дивана. Уверенно вскидывает подбородок. Оценивает. 

Морис молчит, застыв как изваяние, чувствуя себя не в своей тарелке и анализируя произошедшее. Мозг переключается на странные вещи... на шуршание собаки в кухне, голоса в подъезде, сигнал машины за окном. Пересохший язык.

А в голове пусто, словно Морис не в своей квартире, даже не в своем городе, а где-то там…  где этот человек привык управлять. Там, где его  язык не корежит чужой речью и не выворачивается из охрипшего горла этот акцент.

— Как тебя зовут? Я Эмиль Кортес. Можно Эль, если покороче. А ты? Часто подбираешь раненых и убогих у своего дома?

Конечно нет… совсем нет. Это случайно. Если бы не пес, если бы не кровь, если бы не телефон, вечер и еще тысяча и пятьсот причин… Да если бы он знал что дома кто-то ждет… 

—  Не самое безопасное занятие. Но я чертовски благодарен. Нужно где-то пересидеть в тишине. 

Так и хочется спросить любимое: “Я здесь при чем?” Где тот документ, который укажет на его, Мориса, причастность?  Или подставил плечо и уже ответственен, как с маленьким принцем? Или по праву спасшего. Спас и теперь отвечай?

Незнакомец говорит экспрессивно, мягко, почти доверительно:

— Эта сучья встреча прошла совсем из рук вон плохо, по правде говоря. Худшее деловое предложение, которое я слышал за пятнадцать лет в деле. У меня теперь полно проблем. И тут ты. Просто посланец Господень для грешного странника. Не иначе.

Верующий? Окей, верующие явно не бьют за лишние слова…  

Морис продолжает  молчать, озадаченно вслушиваясь в чужую неторопливую речь, окунаясь в нее, запоздало осознавая сказанное. Какой-то бизнес, какая-то встреча, закончившаяся припадком и подворотней… Эмилю надо отсидеться… он благодарен и не нюхал… 

Эмиль Кортез. Эль…

Если эль хорошо сварен, это хороший эль...  удобоваримый, как ложь.

Мистер Кортез теперь улыбается. И от этой кровавой улыбки  оторопью ведет по коже. Что он еще говорил? Он в порядке… и  не нужно врача…?

Морис Маккензи — сын врача. Педиатра… И о детских болезнях, похоже знает если не все, то многое.

Кровотечение из носа там точно есть, но не из глаз, и не во взрослом возрасте.

А ну да... отец же педиатр, не терапевт и уж точно не гематолог.

Морис не комментирует… потому что больше волнует другое. Будоражащая нервы улыбка Кортеза, слишком уверенный взгляд. Прищур. В пальцах все еще отдает ощущением от чужих массивных колец, сухостью чужой кожи. 

Не дожидаясь ответа, Эмиль Кортез неуверенно приподнимается, пока Маккэнзи растерянно ведет взглядом за его окровавленный лицом …

В мыслях совсем дикое… Он смотрит даже не на глаза или нос. Маккензи считает и насчитывает тридцать семь кровавых линий-ручейков… Он теряется, в странном вопросе, почему непарные? Сам же себе отвечает : один след размазан… даже находит его. Цифровая количественная медитация берет разум в оборот. 

Кортез уже стоит над ним, возвышается. Маккензи задирает голову и продолжает тупо пялиться, абстрагируется от вида и запаха крови, смешанного с пылью и гипсом… 

— Где ты там говорил душ? Пойду отмою рожу, а то скорее всего похож на Хеллоуинского маньяка. Слева. Семь шагов. Ну попробуем. — Кортез наконец отводит взгляд и Мориса Маккензи  попускает.

Встряхивает головой, растерянно смотрит на свою ладонь, со спекшимися кровавыми отпечатками от пальцев, ровных полосок от колец. 

— Я Морис... — окликает он, отправляя собственное имя незнакомцу в спину… или уже в дверь ванной. Слишком запоздало на него опускается целая охапка чувств.

Слышно как за дверью плещется вода. Взгляд выхватывает прилипшие к дивану ошметки бумаги, красные разводы на подголовнике…

Много… много пятен, пять справа, шесть слева… большое на подголовнике, смазанное. Одно. Что он там говорил о затылке.. Нужен лед? Из затылка ведь тоже кровь течет?

Надо убраться, найти одежду и что-то приготовить… найти аптечку.

Однозначно.

Морис Маккензи движется по квартире быстро, шикая на собаку. Что-то убирает с глаз долой, что-то поправляет, сталкивает собачьи мячики в угол одним движением ноги. Насыпает корм, наполняет миску с водой… 

За спиной в десяти шагах за дверью некий мистер Кортез, который иностранец. Сколько…  двадцать сантиметров разницы, два сантиметра каблук… сантиметра четыре на длину волос… Метр девяносто ростом… Нет этот человек выше, шаг длиннее. Этот ходит прямо, энергично, не крадется мелкими шажками… Он преодолеет расстояние до кухни на два, нет три шага быстрее.

Эти мысли  идут фоном, непрекращающимся успокаивающим движением цифр… Потому что воображать, что на той гипотетической встрече происходила иная версия событий Морису не хочется. 

 

Сотовый, со сменянной сим-картой запиликал. Взял не раздумывая.

— Да… — Морис отвечает привычно, окунаясь в спасительный рабочий  разговор. — Акты приема-передачи. И обязательно товаро-транспортную… Пусть подписывает. Я не поеду через пол Нью-Йорка ради одного росчерка. Он зав.склад или кто? В жопу гнилые бананы… Поговорим завтра, я устал.

Он действительно устал. И действительно потянул плечо. Разминая его, Маккензи ногой сдвинул купейную дверь шкафа и потянул за ручку яркий женский чемодан. Здесь точно найдутся вещи подходящего размера. 

Хорошо, что он его так и не выбросил. Лолли забыла свой ЧП-набор, когда съезжала в спешке. Чемодан и собаку. Потом позвонила и сказала, что так уж стряслось, возвращаться не будет… Морис это проглотил, как некую насмешку судьбы. Пять лет... он честно боялся что ее нежданный отъезд его разорвет. В итоге он так и не почувствовал ничего. Наверное, потому Лолли и уехала… Теперь же, спустя целых четыреста семнадцать дней он впервые тянет ее чемодан из шкафа и собирается использовать по назначению. Для ЧП-ситуации.

Бывшая была скрупулёзной до комфорта и затраченного времени. Так что если была необходимость незапланированно куда-то поехать, в командировку или в больницу, Лолли брала свой ЧП-чемодан… Его же и забыла, при съезде… Это наверно чисто жизненный анекдот. Зарывшись в ворох женских одежд и белья. Марис выудил на свет безразмерный спортивный костюм и невозмутимо закинул его на плечо. На Кортеза должно налезть. Это лучше, чем впихивать этого бугая в свои мелкие шмотки. Задумался. 

Два центнера гнилых бананов, это не два килограмма, это две сотни килограмм. Стоило делать возврат, однозначно. Не принимать. Почему он должен сейчас это думать, о каких то фруктах? Где менеджера, где ответственные за поставки?

 

Потому что за это платят… Да…

 

Вода за спиной перестала литься. Дверь ручки клацнула почти беззвучно. Морис на миг замер. Похоже, время подумать, вышло. 

— Мистер Кортез, я нашел для вас вещи… — Морис без промедления окликает его из коридора. Спрятав чемодан в шкаф, быстро находит своего гостя.

Да, в полотенце этот человек выглядит приличнее чем в окровавленном костюме. Размах проблемы тоже кажется больше. Бизнесмен Эмиль Кортез огромен и массивен. С буграми мышц и настоящими произведениями искусства на теле. На нем даже нашлось место для Кеннеди.

— Экспрессивненько, — растерянно выдает Морис, утыкаясь взглядом в насмешливые голубые глаза. Поспешно стягивает с плеча костюм своей бывшей... дражайшей Лолли. — Одевайтесь. А я за аптечкой.

@темы: игры

---

Третий соигрок походу не придет. Пишем с Элем в поте чела. Я уже три поста ей набросала. По размерам как три главы.

Литературная ролевая игра крайне увлекательна. Поражает момент ответа... Да, не комментарий  читателя, это ответ такого же автора продолжением сюжета, ходом его персонажа. Выходит нечто удивительное, с постоянно переключающимся фокалом. 
А главное перепутать фокалы не возможно. Стили написания очень разные и от того погружение намного глубже.

@темы: думки/мысли, игры

---

Мне легче. Это хорошо. Но общий фон в стране страшен... Тот момент когда еды в магазинах навалом, а патронов уже нет

@темы: думки/мысли

---

Я не нашла свои таблетки. Хочу реветь. Завтра пойду покупать новое успокоительное
Я слушаю музыку, и да, я не реву если че...  просто болят глаза и давит глотку

@темы: раздвоение личности

---

Отколе я донор нервных клеток?
В игру придет некий третий человек, и все...
вместо двух - три персонажа...
Ждем, ждем, ждем

@темы: грусть, тоска меня уже доедает

---

Утро началось с тряски... Меня трясли за плечи и со счастьем в глазах кричали :"пиет-пиет-пиет-пиет-пиет"... Спустя безконечное повторение я поняла, что это "привет" и улыбнулась
-привет-привет.
-Догог анку..
І тобі доброго ранку...
Ребенок счастлив, он вивалил на меня то приветствие, которое уходило семь лет к нему без ответа... Сегодня меня разбудили, чтобы с счастьем поприветствовать.
Драгоценные моменты.
Безценные до умопомрачнения

@темы: жизненное, думки/мысли

---

Порефлексировали, поделились сокровенным, договорились звонить О_о друг другу... и при этом я как дурак жду что скажет та первая, из-за которой я прям третий лишний

@темы: космос с нами

---

Странно.
Чет с новой девочкой разокровенничались. У нее странно похожая ситуация с другом по переписке, как у меня с Аней. Я третий лишний. Сразу после осознания, что привязалась к этой девчонке.
Правда, она просит не пропадать... и я согласилась на подключения того человека в игру...
Ну раз ей это важно.. а я то что... я как всегда просто влезла к кому то

@темы: раздвоение личности

---

Я похоже опять привязалась... Опять по переписке.
Опять к девушке... 
Опять к хорошему автору... 
Н-да. Я не исправима

На сайте с играми, все никак не утвердят соигрока моего. Мы в результате чатимся в вайбере. Как то это начинает походить на интимность.. Особенно когда она снимает маски и говорит о себе настоящей. Или обращается ко мне по имени, говорит что сделать. Кстати, впервые обратилась, я аж вздрогнула. 
Мне не хватает Ани, иди это дежа вю просто. Меня опять ведут. Аня пыталась иногда толкнуть в мир коммерческих авторов, но я уперта не шла. Моя новая собеседница ведет в противоположную сторону, в развлечение, в подзабытые форумы, в тесное общение людей, одевших ролевые маски.
И я сейчас понимаю, что за всем этим я отложила все свои книги и планы... Даже работу. 
Но... Да мне стало легче дышать... Да это снова крюк не туда... 

Но... Муж задал мне правильный вопрос - для чего тебе книга, для коммерческого статуса, или отдыха? 
Для отдыха... 
Это истина. Я не хочу кроить себя кому тл в угоду, я хочу расправить крылья и показать себя... 

То что наши с соигроком персонажи скоро поимеются друг другом я вообще молчу. Она как то странно угадывает что мне надо.. или даже не так. Я ее идеальная целевая аудитория

@темы: космос с нами

---

Ролевая игра. Морис

Итак. Я пошла первопроходимцем (какой раз я печатаю этот пост, какого он слетает...)
Договорились с соигроком встретится в подворотне. Моя задача притащить потерпевшего невменяемого чувака в дом...
Собственно притащила, исходя из своей и чужой анкеты.

Пост 1

Воздух был влажным. Уличные фонари отсвечивали в мелких лужах, очерчивая две застывшие фигуры черными пятнами. 

— Он сегодня жутко активен, мистер Маккензи, — тараторил парнишка передавая собачий поводок в хозяйские руки. Морис подхватил ручку не глядя, попутно отсчитывая купюры и поджимая барсетку подмышкой. Взгляд автоматически фиксировал мельчайшие детали в собеседнике. Загвазданные джинсы, грязные кроссовки с налипшей травой, содранную кожу на правой кисти. Расстегнутая куртка и помятая сорочка пол ней, нервно гуляющий кадык, влажные волосы. Бежал перень, ясно за кем. 

Мелкий пакостник, которого соседский парнишка успел выгулять, выглядел не лучше: тер грязной лапой свой вдавленный в морду нос да что-то сопел и похрюкивал. 

Наверное, если бы Морис мог, он бы умилился. 

Судя по количеству репьёв на все той же псиной морде, засранец успел не только погулять, но и сбежать, даже найтись. 

К насчитанным купюрам добавилась пара лишних.

—Держи, — протянул он их пареньку, выхватывая на его щекастом лице знакомый ажиотаж. Каждый, раз, стоило тому показать лишнюю десятку, как глаза, так и вспыхивали радостью. — Спасибо. 

—Да, не за что, — он ловко спрятал деньжата в карман,  — завтра как обычно? 

И дождавшись скупого кивка, паренек махнул рукой на прощание. 

Морис еще некоторое время наблюдал его отдаляющийся силуэт, а потом перевел взгляд на своего пса.  

— Идем, блохастый. 

Отсюда домой было недалеко. Ряд одинаковых пронумерованных кварталов, разделенных сетью дорог, словно географическая карта широтами и меридианами. Зверь шумно сопел, весело дергаясь из стороны в сторону. Сотовый запиликал. На ходу ответив на звонок, Маккензи недовольно дернул за поводок. 

—Да... То есть проверка? — Яркий фонарь слепил глаза и мужчина интуитивно повернулся к нему спиной, вслушиваясь в сбивчивую речь звонившего. — Я здесь при чем? — Телефон в ответ завибрировал. Морис недовольно отнял трубку от уха и просмотрел присланное фото. Ну да, проверка, документальная... Звонить ради этого в конец вечера? Честно, отключить сеть после шести  —  идеальное решение. Надо попробовать. 

Конечно, мимолетная мысль никогда не будет исполнена. 

 

За спиной тихо звякнуло.  Пес неожиданно зарычал, дернулся в сторону с такой силой что Маккензи пошатнулся, но не отвлекся. Взгляд был в документе. Пересмотрев текст официального письма, снова заговорил в трубку: 

—У вас десять дней, для ответа на запрос… — Поводок тут же был укорочен, а зверь удостоен недовольного взгляда. — Давайте продолжим  утром, не ранее…

Псина неожиданно прыгнула на него. Телефон предательски вылетел из рук, смачно впечатываясь в бордюр экраном и шлепаясь в лужу.

— О черт... — Морис резко дернул поводком, выглядывая в воде тускнеющий экран телефона. Пес продолжал мельтешить перед глазами. — К ноге!  

Гаркнув, осторожно присел и приподнял двумя пальцами разбитый девайс. Недовольно поморщился, наблюдая как с него стекает вода.  

—Ну спасибо, парень…  — Вспыхнувшее раздражение тут же угасло. Мелкая псина недовольно фыркнула, вскидывая на хозяина свои честные очи и осторожно, уверенно попятилась, утягивая его за собой. Мужчина тяжело вздохнул:

—Ну чего тебе надо, а? Поссать? —  на ответный тявк  Морис лишь фыркнул и  отпустил повод по максимуму, сам же не сдвинулся с места. Пес дернулся в подворотню, а потом снова прибежал красуясь под светом уличного фонаря грязной мордой. 

Отерся о брюки, оставляя на них грязный отпечаток. Маккензи поморщился, а потом недовольно потянулся в барсетку за влажными салфетками. Пятно стоило оттереть сейчас, а то потом фиг отстираешь. Красный цвет, отпечатавшийся на белой нетканой поверхности —  озадачил. Мужчина непонимающе посмотрел на кровавый отпечаток на салфетке, а потом на собаку. 

— Ты, где кровь нашел? — собственный голос дрогнул.

Пес дернулся в сторону. В подворотню. 

Морис сглотнул, поднимаясь, прослеживая взглядом движение собаки, чувствуя как холодок побежал по спине. 

Нетвердым шагом поплыл за собакой, не понимая чего ожидать. 

Меньше тридцати шагов. Почти нет света, лужи под ногами. Пахло гипсом и краской.

Мусора здесь было предостаточно, целая строительная свалка, гора поломанных деревянных поддонов, какие-то мешки и сетки. Человек в белом был почти не заметен среди этого барахла. Собственно, если бы псина не ткнула в него мордой, Морис бы и не заметил.

— Боже правый… — растерянно выдохнул Маккензи, осторожно приближаясь к нему, приглядываясь. В темноте было плохо видно: залитое чем-то лицо, забрызганный пятнами явно не дешевый костюм, тяжело вздымающаяся грудь. Тусклом свете, едва заметно сверкнули глаза незнакомца, словно отслеживали его приближение.

 — Я… помочь могу, — выпалил Морис, вскидывая ладони перед собой,  опережая любые, даже не высказанные вопросы, ощущая нарастающее напряжение и крайне неуместное чувство ответственности, явно доставшееся от отца. — Давайте помогу.

Согнувшись,  Маккензи неуверенно прикоснулся к чужой руке,  ощутил под пальцами недешевую ткань манжета, запонки… 

 

Дрожь...

 

Осторожно обхватил пальцами холодное, липкое запястье.

— Пульс у вас частый и слабый, — тихо проинформировал он, пытаясь говорить спокойно. —  Как при кровопотере. Собственно, похоже именно в вашу кровь моя псина и ткнулась, — и поморщился, вспоминая ту самую кровь на своих брюках. — Вам бы к врачу. А я без телефона, так что предлагаю к нему сходить пешком… Мистер… как вас там… Ранены? Нет? Значит можете идти…

“Мистер как его” что-то пробурчал в ответ, но Морис Маккензи даже толком не слушал. Подхватил его под руки и попытался поднять. Крякнул, подставляя незнакомцу плечо и понимая что тот явно тяжелее и выше.

— А теперь шаг, мистер... здесь тридцать шагов, это не много, нас двое, — словесный поток явно не желал прекращаться, вываливаясь из растерянного рта Мориса, ненужной бессмыслицей. Он бы и сам не признался себе сейчас что говорит исключительно из-за вспыхнувшего в нем страха. Представляя, что вот так же мог оказаться в подворотне, или его сосед, или пес… И все бы шли мимо, никто бы не остановился. Кроме вот такого как он сам… обратившего внимание на чужую кровь на собственной салфетке.

Дурной пес крутился вокруг и рвался вперед. Незнакомец что-то выдыхал в ответ,  переставляя свои длинные ноги вместе с ним, сутулясь и шатаясь, послушно плетясь вместе  под свет уличного фонаря. Косил в своего спасителя до невозможности  голубыми глазами из-под мокрых ресниц. Бабе бы такие глаза. Глупая мысль держала самообладание в порядке.

— И вот собственно еще сто двадцать шагов к подъезду, мистер… А там и квартира,  полежите и отдохнете, и врача вызовем...

Про третий этаж и высокие пролеты без лифта, Маккензи умолчал. Но ведь правда, сначала надо дойти туда, где можно будет вытащить из шкафа старый сотовый, вставить сим-карту и позвонить. Не на улице же оставлять мужика.

Морис старался не думать, что рука, которую он перекинул через собственную шею слишком твердая, как у спортсмена, а пальцы татуированные как у реперского певца, едва подрагивают, сжатые собственной ладонью. Кровь из носа… может этот… “мистер” чего нюхнул? Вот и коротит?

Нехорошие мысли он гнал от себя прочь. Там и злые суперы, напавшие на бизнесмена, и зло-герои, уделавшие именитого певца, ну или просто мажора… богатенького новомодного дельца?

 

Дельца чего?

 

Морис часто имел дело с большими шишками и их финансами, и  мог уже судить подобранного незнакомца — этому денег не занимать. Одет со вкусом, стрижен не в среднестатистической парикмахерской — у стилиста.  

Да и татуировка, обволакивающая шею сплошным фактурным пятном — дело явно не одного месяца, не дешевое удовольствие и не безопасное. Три-дэ зрачок на самом кадыке, глаз, в окружении рисованных перьев — кто-то знатно заработал набивая все это.

Он сам не понял, как они смогли дойти и без приключений добраться до его жилища. 

Псина нырнула внутрь квартиры, как только приоткрылась дверь. В отличие от незнакомца: его Морис подвел к самому дивану, с облегчением освобождаясь от чужого веса. Мужчина тихо что-то простонал и буквально распластался на диванных подушках, раскинув врозь свои ноги… Ему определенно было не хорошо. Кровь текла из его глаз и носа, скапывала на подбородок, скатывалась по татуированной шее, по воротнику, лацканам некогда белоснежного пиджака. Красно-бурые пятна красовались даже на коленях и на манжетах, на до охерища дорогих туфлях. А теперь еще и на диване, и на ковре.

— Если хочешь пить или есть — кивни… — неуверенно позвал он,  всматриваясь в бледное лицо чужака. 

 Из общего коридора послышался лай, и Морис, отвлекшись,  вспомнил, что так и не прикрыл дверь. Загнав собаку в дом, закрылся на все защелки. Раздумывал. Соседи напротив вернуться не раньше полуночи, с четвертого недавно съехали, внизу бабуля уже спит да и если не спит — не откроет. Оставался лишь собственный старый сотовый. Вернувшись в комнату, напряженно уставился на человека. Взгляд скользил по мускулистой шее, гладкому лицу, холодному напряженному ответному взгляду. Как ни странно, выглядел он чуть живее. Похоже даже кровь перестала течь.

— Мое мнение, — решил поделиться умозаключением Маккензи, —  ты не умираешь, возможно  чего нюхнул… Не ясно куда делась твоя машина, что ты ночью в подворотне… Бросили дружки? Хотя нет. Таких, как ты не бросают. Сам ушел, не весьма удачно… — он нахмурился, понимая что что-то опять сказал не то. Благо, рядом не мордоворот, а разрисованная пташка, и бить его никто не будет.

Незнакомец набрал воздуха грудь, что-то сказать и кровь опять пошла носом… 

Н-да.. а может и не нюхнул. Маккензи тяжело вздохнул, понимая что кровью теперь будет залит еще и его диван, вместе с ковром.

— Будь здесь мой отец, он бы тебя осмотрел со всем пристрастием. А я не педиатр и даже не терапевт… и это хорошо, а то ковыряться в чем попало меня не прельщает… — буркнул он, уходя за ватой.

 Вскоре лично скрученные тампоны заткнули послушному бедолаге нос. Незнакомец не противился, даже слабо, не возмущался. Буравя Мориса голубыми глазами, он распластался по сиденью амебой и тяжело дышал.

В той же позе он лежал среди строительного мусора… бедный диван…

— Давай  переоденешься, что-ли? А то все в крови. Заодно глянем, нет ли ранений. Можешь даже помыться, хуже не будет. Идти можешь? Душ слева, там же туалет… Или тебя подвести? Лучше иди..  здесь семь шагов, это  еще мало вот сто тридцать от подворотни и по двадцать ступеней каждого пролета, это в твоем состоянии дофига... А то я плечо потянул. А мне еще телефон надо найти… — излагал он все на духу, оправдываясь. — Так уж случилось что я утопил свой мобильный за минуту до того, как тебя нашел, — пояснил он, не ожидая ответа. — Ты пробуй заняться собой, а я ... поищу старый сотовый…

Последнее он выдохнул совсем неуверенно, тушуясь под чужим пристальным взглядом и неразборчивым ответом.  А потом махнул рукой. Развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел искать. Телефон, естественно.

Старый сотовый нашелся быстро, присобачив к нему пауербанк, Морис занялся извлечением из утопленного телефона сим-карты.

И только вставив ее на новое место,  бросил  старый агрегат заряжаться и поплелся на кухню. Набрал в стакан воды и вернулся в гостиную. 

— Может, все таки пить? — неуверенно предложил он. — попей, а я скорою вызову.

Незнакомец еще некоторое время буравил его взглядом, а потом накрыл его пальцы, с протянутым стаканом, своей, татуированной кистью… Тяжелой хваткой потянул стакан в себе и прижался к нему губами. На языке явно сверкнул пирсинг. Пил он медленно, не спуская с Мориса взгляда и не давая убрать ладони

 

@темы: игры

---

Сын начал звать отца "папа".. не заучено, а просто, для позвать (тихо радуемся)

@темы: жизненное

---

Вопрос к подпищикам.
Я давно не подгружала на дайри свои книги. Кажется, последним я заливала " Кодекс Хранителя".

Заливать сюда "Откровение" и "Пси-фактор"?

Ведь это придется потерпеть в ленте новостей.

(А я еще я хочу подгружать сюда ролевую игру в Мистера Маккензи и книгу "Три лика Ханансаль")

@темы: организационные вопросы

---

Меня затащили в ролевую игру

И я написала первую в жизни анкету персонажа И так... Мир супергеройский, куда не глянь в ролевке то суперлюди, то преступники. Я эту прелесть почитала и поняла что мне скучно. Потому я создала законопослушного бухгалтера из Техаса.
Бухгалтеру на роду написано случайно подобрать в подворотне боса наркокартеля-суперзлодея Х))))

Короче, развлекаемся. Не знаю, что там опишет соигрок, но будет весело


Мой перс, которым я буду играть
Maurice Mackenzie | Морис Маккензи


Прототип - Joseph Leonard Gordon-Levitt
Возраст: 33 года
Рост: 180см
Цвет глаз: светло-карие
Принадлежность: человек
Деятельность: финансовый аналитик, бухгалтер
Семья: неженат.
Мать - Беатрис Маккензи
Отец - Джек Маккензи
СПОСОБНОСТИ
Бухгалтер. Хорошо знает финансовое право, ведение бухгалтерии, дотошен.

БИОГРАФИЯ
Морис Маккензи среднестатистический гражданин своей страны во всех смыслах этого слова. Внешность обычная, волосы длинноватые вьющиеся, русые. Морис родился в благополучной семье средней обеспеченности, До пятнадцати лет жил в пригороде Арлингтона штат Техас. Мать - финансовый аудитор, отец - педиатр. Родителей Морис любит и уважает. Но предпочитает лишний раз с ними о своей личной жизни и работе не говорить. Морис отучился в частной школе, закончил на отлично. А после двинулся учиться в высший университет штата Техас в Остине. Во время учебы постоянно искал подработки по теме, подкрепляя ими свои знания. В плохих компаниях не замечен, за нарушением ПДР не словлен. Освоил профессию финансового аналитика, и ошлифовал ее бухгалтерскими курсами. Периодически посещает семинары и лекции приезжих докторов наук и известных бизнесменов. Работает в Нью-Йорке в филиале компании “Финниган и партнеры” , которая продает на рынке финансовые и бухгалтерские услуги. В подчинении Маккензи два десятка суровых хорошо щелкающих мозгами специалистов своего дела. Водит тюнингованную Шевроле импала 76-го года выпуска, выкрашенную в яркий желтый цвет. Шумной компании предпочитает тихий вечер с бокалом слабоалкогольного сидра. Не курит, почти не пьет. Может околеть от двух ста грамм хорошего виски, да так что не вспомнить на утро предыдущие сутки. Законопослушен. Трудоголик на работе и кардинально ленив дома. Не любит отвлекаться на соцсети и не приемлет это в подчиненных. Любимое занятие - анализ. Анализирует все что двигается. Ищет и замечает закономерности . Знает сколько шагов до ближайшего магазина и четко ориентируется в затраченном времени на два десятка шагов. Не опаздывает. Предпочитает не лгать. Держит в голове карты местности и мысленно дорисовывает туда все нужные ему точки. Подсознательно жаждет приключений. Уверен, что если бы огласили набор в первую безвозвратную экспедицию на Марс - пошел бы в нее не раздумывая. Однако экспедиций никто не оглашает, а искать лишние приключения на пятую точку Морис не имеет абсолютно никакого желания. Не женат. В отношениях не состоит. Последние пятилетние потуги закончились тихим разрывом и уходом вполне приличной почти жены. На память дама сердца оставила Морису общую собаку, кличку и породу которой Маккензи так и не освоил. Потому пес у него называется псом. Породой Морис не парится, предпочитая оставлять такие нюансы на рассуждения ветеринаров. За выгул в принципе не интересной собаки платит соседскому мальчишке. Кормит зверя исправно, за оплошности и погрызенные туфли и обоссаные брюки не наказывает. Морис Маккензи отличается мирным не мстительным характером. Работу свою любит, в работе дотошен и зануден. Хобби нет, может зависнуть над книгой , жанр при этом не важен. Как сам говорит - чтоб отключить на мгновение мозги. Праздников не признает, с ними не поздравляет да и сам поздравлений не принимает. Дат не запоминает, хватает бухгалтерских цифр. Из особенностей - страдает психологическим расстройством “Алекситимия”, блокирующим часть основоположных чувств. Расстройство характеризуется тем, что личность неспособна оценивать и описывать собственные эмоции. Для того чтобы иметь целостное представление о собственной жизни, индивид должен осознавать и различать, что он чувствует. Однако Морис не способен – он вполне способен чувствовать гнев и признательность. Но напрочь не чувствует внутри себя любви и всего, касающегося ее спектра. При этом Маккензи не злой. Законопослушен и к чужим личностным границам аккуратен. Чрезмерное осознание страха и боли компенсируют нехватку других чувств, позволяя осознать неидентифицированные чувства через их призму. Маккензи бы прогнал собаку, но представляя, как сам бродит и сдыхает от голода он не в способен подвергнуть животное на такие злоключения. При этом Морис Маккензи не всегда осознает, когда говорит неприятную гадость, за что в его прошлом есть эпизоды, про которые этот вполне обычный человек не любит вспоминать. Поскольку неосторожные ответы были не раз причиной потасовок в школе, издевательств и даже надругательств. Маккензи предпочитает о последнем не распространятся и не вспоминать. Самодостаточная личность. Интроверт. 

@темы: рассказы-ориджинал, игры

---

Я удалила наше переписку. Всю.
Только что дошло, что все что думала - писала ей. Стоило поругаться, начала снова писать сюда.. 
Ну , в любом случае это равноценно. Со мной снова общается Глеб, с которым мы не говорили 7 лет.
Я похоже обидела Грига.
Муж сказал что будет увольняться, значит надо искать работу. Он уйдет меня точно попрут, шеф то один

Автор с АТ удивил. Что это, человеческая гордость, или что?
Он требует чтобы я выкладывала свои тексты по 15 тыщ знаков, чтобы меня заметила. 
Человек, я тебя не знаю. Не требуй от меня того, чего я не хочу делать, даже если это мне во благо.
Потому что ты не знаешь что я реально хочу

@темы: раздвоение личности

---

Я наконец решилась глянуть ответ Ани по нашей последней недомолвке. Она написала что не хочет продолжать общение. Вот так. 
Достаточно было сказать ей  не слишком лицеприятную правду о ее персонаже, как она разорвала общение. 
Это даже смешно. Я не оскорблена. Я знала что так будет. Я специально написала то что написала, чтобы получить такой ответ. Была надежда, что там что-то иное, а не короткое: " Кать.Спасибо за мнение. Но. Я сейчас не настроена поддерживать общение ни в каком формате." 
Я не смогла не ответить. Ну это же я. Написала, что я надеюсь, что она вздохнула с облегчением. (Ведь я точно вздохнула). А еще пожелала ей удачи. Во всем, что в поиске работы, что в писательстве. Чтобы было все тип топ.
Я надеюсь посыл примут без нервов.
Это было хорошее общение, хоть и нервное последние два месяца.
Не знаю, удалять ее из друзей или нет... Удалять это как бы совсем сжигание мостов. 


Наконец искренность.
Обидно? Нет, мне было обидно недели две назад. А сейчас я двигаюсь дальше.
"
Я теперь есть на Литмаркете и на Автор Тудей. По всех пиратках растащен Пси-фактор.
Я зарегестрироваласть на Литрес. Я подписалась на украиноязычный конкурс и на ролевуху.

@темы: жизненное